— Успокойтесь, — повторила она, глядя на моргающую и в самом деле едва не плачущую женщину. — Голова останется при вас. Вы, Молли, забыли, кому служите?

— Так капитану же… — растерянно отозвалась женщина.

— Капитану Рольфсону, — согласилась Ло. — С недавнего времени его светлости лорду Ревенгару, между прочим. А Ревенгары имеют в гербе графскую корону. Так что ваш хозяин теперь стоит разве что на одну ступеньку пониже ярла Хёгни.

Молли заморгала еще чаще, приоткрыв рот от изумления. Похоже, раньше ей это в голову не приходило.

— Миледи дело говорит, — невозмутимо добавил из угла Тибо. — Эйнару теперь этого герцога принять — все равно что полковника проезжающего. Полковник, конечно, повыше капитана будет, но все одно — тоже офицер. В морду в случае чего не даст, вести себя будет прилично и по уставу. По этикету то есть.

— Тибальд прав, — уронила Ло, забавляясь таким сравнением дворянских рангов с армейскими. — К тому же северянин — гость, а хозяева здесь мы. Но вот как гостя его следует принять со всей учтивостью. Пусть не золото, но серебро для стола и у меня найдется. А вот что на него положить — это ваше дело, Молли.

— Так ведь я дворянских блюд готовить не умею, ваша светлость, — жалобно посмотрела на нее кухарка. — И за два дня не научусь.

— Вздор! — решительно сказала Ло. — Вы отлично готовите. Клянусь честью, вашу еду не стыдно поставить на любой стол, хоть бы и королевский. Таких творожных лепешек и перепелов я нигде не пробовала.

Молли покраснела еще сильнее и стыдливо потупила взор к искомканному фартуку.

— Скажете тоже… — тихо проговорила она. — Коли так, я сама в лепешку разобьюсь, только бы капитану нашему урона не было. Да разве одними перепелами такую ораву накормишь? Сколько они гостить-то будут?

— Два дня, — сообщила Ло, с удивлением глядя на кухарку, растаявшую от простенькой похвалы, словно масло на сковороде. — Дюжина человек, приедут послезавтра вечером. Капитан поехал их встречать. И просил, чтобы к его возвращению был готов достойный прием.

— На ночь-то ехать удумал, — неодобрительно покачала головой Молли. — Успел бы и с утра до перевала добраться.

— Баран… — негромко заметил Тибо, прихватывая со стоящего рядом противня еще один творожник. — Барана купить надо, — поправился он невинно.

Ло едва не фыркнула, глянув на его лукавую физиономию, но Молли приняла мысль сержанта с воодушевлением.

— А ведь верно! Нам эти два дня не до готовки будет — сколько дел переделать придется! А барашка мы с утра забьем, разделаем, и парни его к ужину на углях пожарят. А уж соусов я разных наготовлю… Тибо, миленький, отправь кого-нибудь в деревню за бараном.

— За двумя, — поправила Ло.

— Да неужто дюжина человек целым бараном не наестся? — недоверчиво изумилась Молли. — Не волки ж они, в самом-то деле. Да и не одно мясо мы им подадим.

— Они-то наедятся, а наши? — возразила Ло. — Или наши солдаты будут этого барана разделывать, жарить, а потом, нанюхавшись, уйдут похлебку из солонины хлебать? Нет уж, я не буду кормить северян лучше, чем дорвенантцев. Купите двух баранов, Тибо, пусть у гарнизона тоже будет свежее мясо.

— Как прикажете, миледи, — расплылся в улыбке сержант. — Благослови вас Пресветлый за щедрость.

— А из потрохов я тогда суп на второй день сварю, — кивнула Молли, оставляя, наконец, передник в покое, из чего Ло сделала вывод, что кухарка начала успокаиваться. — Пирогов напеку, чтоб на два дня хватило. С черникой, с творогом и с печенкой. Кур пожарю… Вот еще кур купи, Тибо! Дюжину хотя бы, а лучше две! И сыру. Яиц… И меду хорошо бы да орехов…

— Понял-понял, — усмехнулся сержант, вставая. — Устроить рейд и скупить все, что продадут. Будет сделано. Простите, я вас оставлю — надо Эйнара проводить. Миледи?

— Идите, Тибо, — кивнула Ло, делая вид, что не поняла намека. — Жду вас и мэтра Лестера к завтраку — обсудим, что нужно сделать.

— А вы что же, не пойдете мужа провожать, вашсветлость?

Кухарка, в отличие от Тибо, излишней деликатностью не страдала. Ло с трудом удержалась, чтобы не сообщить, как ей надоело чужое внимание к своим супружеским делам. И от кого! От прислуги и подчиненных мужа! Того и гляди, даже солдатские девки будут обсуждать ее семейную жизнь. Хотя почему «будут»? Наверняка обсуждают.

Чтобы не обидеть сержанта и не разрушить с таким трудом достигнутое перемирие с Молли, она не сказала всего, что хотелось. Уронила только сдержанно, глядя в кухонное окно на двор, где собирался отряд:

— Я с ним уже попрощалась. Не буду отвлекать от служебных дел.

— Бараны, — задумчиво произнес Тибо в дверях. — Два барана, значит. Молодых, рогатых… Верно, миледи?

— Тибо… — процедила Ло сквозь зубы, уже сердясь, и сержант приподнял брови в том же невинном удивлении: что, мол?

— Так ясное дело, помоложе, — подтвердила ничего не понимающая Молли. — Чтоб мясо сочнее было. Рога-то мне их не нужны.

— Рога никому не нужны, это точно…

— Тибо!

— Иду-иду, миледи, — заверил ее сержант и вышел, мерзавец, напевая: — На тропинке утром рано повстречались два барана…

Песенку эту Ло помнила с детства, только не знала, что на родине сержанта Мерри ее тоже поют. Впрочем, какая разница на каком языке мекали два упрямых барана, не разошедшихся на узкой тропинке и вместе, сцепившись рогами, полетевших в реку? Может, по-итлийски, может, по-дорвенантски, а может, и на невийском или вольфарделе.

— Молли, хорошее вино еще осталось? — спросила она, чтобы отвлечься от проклятой песенки. — На свадьбе, кажется, подавали очень неплохое.

За окном раздалось ржание. Ло невольно бросила туда взгляд. Ржал крупный соловый жеребец, а всадника она уже узнавала со спины. Упрямой каменной спины, прикрытой черной курткой из бычьей кожи со стальными накладками. Затылок у капитана тоже был упрямым и очень мрачным. Но он сам был виноват! Нельзя все время идти навстречу тому, кто этого ждет, оставаясь на месте. Ло заставила себя вслушаться в голос Молли, рассуждающей, какое вино подавать к баранине вечером, а какое — на следующий день. «Баран, — мстительно подумала она. — И осел. Вот вы кто, капитан Рольфсон…» Но песенка сержанта Мерри, чтоб ему икнулось, назойливо звучала в ушах, намекая, что, будь баран один, он бы прошел по тропинке спокойно.

Вечером первого дня Ло добралась до постели далеко за полночь. Свалилась без сил под оханье Нэнси, кинувшейся растирать ей плечи, а потом ноги. Девчонка причитала, что нельзя леди так напрягаться, а Ло без сил смотрела в потолок, позволяя стянуть с себя чулки, и молча ненавидела своего неудачливого убийцу — разве раньше она бы устала так сильно от обычных домашних дел? Сейчас же тело болело, словно Ло опять швырнуло о валун отдачей. Разве что ребра остались целыми, но каждая мышца горела, а суставы выкручивало и ломило.

— Шамьету принеси, — велела она измученно. — Только проследи, чтоб не соленого. За соленый я сейчас убью.

Нэнси кинулась из комнаты, а Ло заставила себя добраться до коробочки с лекарствами и взяла пару пилюль снотворного. Не хелайзиль, конечно, но ей сегодня хватит. Она точно знала, что иначе не уснет.

Зато всего за один день верхний жилой этаж превратился во вполне приличное место. Боги, благословите сержанта Мерри, целителя Лестера Вайса и, так уж и быть, экономку Молли. А еще солдат гарнизона, кухонную девку Катишу и прачек-северянок, безропотно весь день мывших, отскребавших, натиравших воском, полировавших стекла и выбивавших пыль. Все северное крыло, где было шесть комнат, Ло решила отдать вольфгардцам. К счастью, там недавно поменяли рамы и прочистили дымоходы, по уверению Тибальда. Но комнаты стояли пустые, и пришлось вскрыть чердак с мебелью. В огромном помещении нашлись покрытые толстым мягким слоем пыли кровати, пара столов и стулья. А еще какие-то ящики, груда мешков с тряпьем, зеленые от времени канделябры…