Уж в огонь на поле мы не въедем случайно.

— Тут попадаются монстры.

— Что? — удивился я. — Что они тут делают? А как же дозорная?

— Думаю, что из-за них она и стала шастать на более обширной территории. Похоже, она их отлавливает и убивает, но монстры сейчас не уходят к полякам. Последние, что пришли к нам, бродят по этим лесам.

— А почему они не разбегаются или не кучкуются в одном месте?

— Не знаю, — ответил мне Роман. — Хрен их разберет этих тварей. На наши отряды они нападают с удовольствием, но только если мы прем напролом. Если же не нарываться, то и они не подходят, словно им лень пробежать лишних полверсты.

Мы поехали дальше, но стали вслушиваться и всматриваться в окружающий нас лес. В темноте было сложно что-то различить, но с моим усиленным зрением, я видел сквозь частокол стволов на несколько сот метров.

Так что я первым заметил, как сквозь листву, пожелтевшую, но еще не опавшую с деревьев, пробиваются отсветы пламени. Похоже, мы подбирались к нужному месту.

— Впереди, что-то горит, — предупредил я Романа.

— Да, это и есть, то, о чем я говорил.

— Оно всегда горит? И днем, и ночью?

— Верно!

Через несколько минут мы подъехали к кромке леса и остановились за десяток метров до неё. Роман сделал знак спешиться, и мы спрыгнули на землю. Дальше шли пешком, ведя коней за собой.

У самого края, где кончались деревья и начиналось поле, мы остановились. Если честно, то я ожидал чего-то другого. Мне представлялось, что поле горит, как во время пожара. Что-то выгорело, что-то еще и не начинало. И вал огня, катящийся от одного края к другому.

Но передо мной была совершенно иная картина.

Посреди абсолютно пустого поля бушевал белый огонь. Его стена загибалась, образую круг. Мне даже показалось, если я сейчас вызову Осколка и поднимусь в небо, этот круг окажется правильным.

На фоне яркого пламени то и дело мелькали темные силуэты неправильной, нечеловеческой формы. По полю ходили монстры. Я не стал считать сколько их там, но судя по тому, что я частенько видел темные пятна, их было много.

Я постарался всмотреться и проникнуть взором за стену огня. Мне это не удалось. Я подумал об Осколке, но решил отказаться от этой идеи. Не стоило сейчас привлекать к себе внимания.

— Мне нужно взобраться на дерево, подержи коня, — шепотом попросил я Ивана и отдал ему поводья.

Роман вопросительно глянул на меня, но я сделал знак рукой, и подполковник успокоился.

Карабкаться по стволу березы с большим количеством тонких веточек было неудобно, но искать новое дерево я не стал. Пыхтел, ругался про себя, но лез.

Взобравшись достаточно, чтобы оказаться выше стены пламени, я всмотрелся в центр поля.

Точно в середине огненного круга в позе лотоса сидел человек. Его глаза были закрыты, лицо выражало глубокое спокойствие. Ничего необычного. Просто мужик в центре поляны, окруженный двухметровым пламенем белого огня, так похожего на тот, что сжег монастырь, сидит и медитирует. Чему тут удивляться?

Сверху было хорошо видно, что монстров внутри круга нет. Твари бродили снаружи, не пытаясь соваться к медитирующему. Надо будет взять на заметку, если захочу, чтобы ко мне никто не лез.

Я всматривался и всматривался в сидящего и никак не мог понять, кого он мне напоминает. Я даже сощурился, чтобы лучше видеть. Веки мужчины вдруг дрогнули. Он открыл глаза и взглянул на меня.

Падать с высоты трех метров было не слишком приятно, но я отделался легким испугом и слегка отбитыми стопами ног. Сам не знаю, с чего я решил спрыгнуть. Вот я стою на ветке, вот Разрушитель, а это был несомненно он, смотрит на меня, и вот я уже на земле, пытаюсь удержать равновесие после приземления.

— Надо уходить! — зашептал мне чуть ли не в самое ухо Роман.

— Что случилось? — тревожно спросил я.

— Твари забеспокоились. Парочка нарезает круги все ближе и ближе подходит к нам.

Я понимал, что смогу совладать с двумя монстрами, но ведь наверняка на разборки рванутся все, что бродят по полю. А вот уже с парой сотен, а примерно столько их тут было по моим прикидкам, мне не справиться. И тут никакой клинок Вона не поможет.

— Хорошо, — согласился я. — Уходим!

Иван вернул мне лошадь, мы вскочили в седла и рванули прочь.

Взгляд Разрушителя никак не шел у меня из головы. Где-то я его уже видел.

Не знаю, чего ждет Разрушитель. Зачем он сидит посередине поля? Почему оградился белым огнем? Ничего этого я не узнал. Зато понял одну вещь. Справится с ним будет не просто. Даже уничтожить две сотни монстров не представляется возможным без помощи, а кто знает, как поведет себя мужик из круга, когда мы начнем крошить тварей вокруг. Может поможет? А если нет?

Я понял, что срочно нужно получать посвящение Сиврока, обретать силу. И еще. Нужно слать послания остальным главам родов. Пусть приходят сами и помогают. Я не говорю, что нужно гнать сюда все армии с границ, нет. Это не разумно, оставлять без присмотра рубежи империи, но сами маги должны явиться и помочь.

Сейчас я сам не понимал своих чувств. Неужели взгляд Разрушителя так напугал меня? Или же его спокойствие посреди поля, кишащего тварями так на меня повлияло? Это спокойствие говорило о его уверенности в том, что со всеми этими монстрами он справится в случае чего. А значит, он не просто был сильнее меня, его силы превышали мои в разы или даже на порядки.

За всю дорогу до лагеря ни Роман, ни Иван не произнесли ни слова. Видимо, мое выражение лица «не суйся — убьет» считывалось очень легко. Сейчас я не хотел разговоров. Мне нужно было добраться до лагеря, найти укромное место и пообщаться с Сивроком. Добиться от него согласия помогать и двигаться дальше. К черту создание новой империи! Тут старую спасать надо.

После того, как решу вопрос с Сивроком я сяду и напишу послания и пусть курьеры разнесут их всем адресатам. Троим оставшимся главам родов и Императору. Да, я не стану скромничать и потребую забыть все разногласия на время. Сначала стоило сохранить империю и мир. А уже потом решать свои вопросы. Хотя, стоп! Император, возможно, только того и ждет, чтобы все пошло прахом? Да пофиг! Напишу и ему, а там решим. Кстати, его реакция на подобную просьбу многое мне скажет.

Я оставил Ивана заниматься лошадьми, а Романа отправил доложить о нашем возвращении в лагерь, чтобы командующий не волновался понапрасну. В его возрасте этого не стоило делать. А сам пошел в лес. Мне было все равно, где разговаривать с духом северного ветра, но зачем смущать бойцов сценами из семейной жизни, полной разногласий.

Поляну, где когда-то тренировались стрелки, я нашел быстро. Ноги сами вывели меня куда нужно.

Осмотревшись и убедившись, что один, я, недолго думая, открыл проход в мир духов. Снова выползла мысль, а как я выбираю мир, куда открываю проход. Выползла и ушла.

— Сиврок! — позвал я, заметив шевеление в прорехе. — Выходи! Нужно серьезно поговорить.

— А ведь и вправду время для разговора настало, — раздался из прорехи голос, что точно принадлежал не духу северного ветра.

Был этот голос глубоким и сильным, но слегка с хрипотцой. Словно его владельцу было много лет.

Я присмотрелся, но ничего не смог разобрать в клубящемся сером тумане. Как вдруг из прорехи медленно, словно на невидимом лифте, вниз спустился старик. Крепкий, коренастый с заостренными кверху ушами.

— Не узнаешь меня? — усмехнулся он. — Хотя да, сложно было б меня узнать. Ну, приятно познакомиться — я Стрибог.

Первой мыслью было: «Все, Сиврок довыпендривался. Стрибог что-то с ним сделал. Развоплотил или еще как наказал». Но потом я подумал, что за духом северного ветра особых косяков-то и нет. По крайней мере, в отношении этого мира. В отличии от того же Шалока, он не вызывал сюда Разрушителя, не направлял монстров доводить людей до сумасшествия. В моем понимании Стрибогу не за что было наказывать Сиврока. Так, мелкие проступки и большие амбиции, не более того.