Полностью открытое лицо не вызвало никаких эмоций. Либо она не знает, кто я такой, либо уже была в курсе, кого увидит.

Что ж эта игра меня забавляла. Пока забавляла…

— Настя, — произнесла девушка через несколько шагов.

— Очень приятно, — галантно произнес я. — Никита.

— А зачем Иваном назывался?

— Это псевдоним. Должны же меня как-то называть.

— А почему бы всем не называть тебя Никитой? — не унималась Настя.

— Мне хотелось быть Иваном Поддубным, вот и назвался, — слегка раздраженно ответил я.

— Ясно. Так куда мы идем, Никита?

— В бордель мадам Анфисы, — вести мне ее все равно было больше некуда.

— Ты меня в проститутки решил продать? — усмехнулась девчонка. Судя по голосу, она ни на секунду не допускала такой мысли.

— Ага, — я решил поддержать ее тон. — Раз на боях теперь зарабатывать не получится, хоть на тебе деньги сделаю.

Настя внимательно на меня посмотрела, пытаясь понять шучу я или нет. Кажется, мое лицо не убедило её ни в чём. Лицо не убедило, зато что-то другое заставило переполошиться.

— Это не смешно! — капризные нотки снова прорезались в голосе. — Я туда не пойду! Отпусти меня!

Я не понял с чего это она вдруг так задергалась от шутки.

Девчонка начала вырываться, отчего мне пришлось сильнее натянуть поводок.

— Да успокойся ты! — прикрикнул я на нее. — Не сдам я тебя в бордель!

— Отпусти! — снова крикнула Настя и со всей силы дернула верёвку.

В глазах её бушевали такие эмоции, что я начал теряться. Девчонка все не успокаивалась.

Я без замаха легонько шлепнул её по щеке.

Девушка замерла, уставившись на меня ненавистным взглядом. Её ноздри широко раздувались, снова сделав похожей на норовистую лошадь.

— Все вы богатые детки избалованы и творите, что хотите! — бросила она мне в лицо и вдруг поникла.

Опустила плечи и зарыдала.

Я подошел на шаг ближе притянул её к себе и обнял.

Вопреки предположениям, что она попытается отстраниться или вырваться, девчонка положила мне голову на грудь и прижалась всем телом.

— Извини, — прошептала она. — Извини меня пожалуйста.

Каштановые волосы были жёсткими и пыльными. Отчего больше походили на шерсть собаки. Но я знал, что на самом деле они другие. Это знание вдруг откуда-то выскочило на мгновение и скрылось в неизвестном направлении.

Я стоял и вдыхал её запах. Запах пота пополам со слезами и чем-то ещё пряно-клубничным с ванильными нотками.

Вдыхал, а в голове стучалась какая-то тревожная мысль. Она знает, кто я! Она точно знает, что я Никита Шустов!

Настя подняла голову, посмотрела мне в глаза. Слезы больше не текли. Она словно кошка ткнулась в меня носом и провела лицом по плечу. Пыль размазалась по щеке, сделав её похожей на сиротку из какого-то старого мультика. Девчонка снова украдкой взглянула на мои губы и облизнулась.

Я смотрел на неё, а сам думал. Думал о том, что она узнала меня в момент, когда сползла повязка во время боя. Отчего и непроизвольно вскрикнула, что-то для себя поняв. А раз узнала она, то узнал и Корсаков. Узнал и отправил своих людей поймать меня и привести к нему.

Со мной-то понятно, но зачем ему понадобилась воришка? Точно не из-за того, что слишком много кошельков срезала в его заведении.

И еще мысль, мелькнувшая словно разряд молнии: Корсаков знает кто я. Знает, что я выжил. И наверняка легко сможет связать мои появления в этом заведение и нахождение моих людей в борделе неподалеку. А значит не только моя жизнь резко понизилась в цене, но и жизням ребят угрожает опасность. Может прямо сейчас бордель штурмует отряд седовласого офицера или вламываются тупые наемники Советника.

— Бежим! — крикнул я Насте и рванул вперед.

Бежать со связанными за спиной руками было сложно, и Настя то и дело спотыкалась. Один раз чуть не упала. После чего я решил развязать ее.

У меня не было вариантов, либо мы тащимся как черепахи и рискуем жизнью Лушки и Ивана, либо я доверяюсь девушке и развязываю ей руки. Убежит, что ж, значит, не судьба. Но сейчас нужно верно расставить приоритеты.

Мы остановились. Девушка тяжело дышала, запыхавшись. Я тоже не был таким бодрым, как хотелось бы.

— Я развяжу тебе руки. Поклянись, что не сбежишь.

— Как я могу в таком поклясться? — недоуменно произнесла Настя, делая большие паузы между словами чтобы отдышаться. — А если там куда мы идем опасно? Прикажешь мне подставляться? Мне моя жизнь дорога.

— Я вижу, что ты знаешь, кто я. И вижу, что ты знаешь больше. Я очень хочу с тобой поговорить, понимаешь?

Девчонка кивнула.

— Хорошо, — согласилась она. — Не сбегу. Клянусь!

— Обещаю, что стану защищать тебя наравне со своими людьми. Если же тебе будет грозить реальная опасность, ты свободна от клятвы.

— Я поняла.

Веревка притерлась во время бега и никак не хотела поддаваться. В итоге я опустился на колени и стал развязывать узел зубами. Настина попа, перед самым носом дико отвлекала. Казалось бы, как в момент опасности можно думать о таком? Но нет же, вот она! И безумно заводит. Я почувствовал возбуждение.

Наконец веревка поддалась, и я развязал девчонке руки.

— Вперед! — крикнул я и рванул в сторону борделя.

Настя бежала сзади, не отставая. Я почти не оглядывался, но постоянно слышал ее пыхтение за спиной.

Мы подбежали и остановились чуть в стороне от борделя. Нужно было осмотреться.

Вокруг всё было тихо. Обычное для этого времени движение клиентов. У главного входа топталась пара запряженных лошадей. Пьяные голоса слышались из-за дверей заведения.

Ни отрядов, штурмующих бордель, ни Советника с наемниками не было видно.

Я повел Настю через вход для прислуги, как обычно ходил сам.

В здании тоже всё было, как всегда. Бордель жил своей жизнью. Вот только наша жизнь в этом месте закончилась, пора сваливать.

К моей радости Анфисы Петровны не оказалось за стойкой, и мы прошли к себе в комнату совершенно незамеченные окружающими.

— Как всё прошло? — накинулась с расспросами Лушка, едва я открыл дверь.

Я отошел в сторону пропуская Настю вперед. В комнате сразу повисла тишина.

— Это Настя, — представил я воровку своим товарищам. — Лушка и Иван.

Настя кивнула, приветствуя ребят.

— Здрасьте, — произнесла Лушка, недовольно уставившись на нас.

— Привет, — махнул рукой Иван, заинтересованно разглядывая девушку на пороге.

— Проходи, не стой в дверях.

Приобняв за талию, я провел Настю внутрь.

— Так, — начал я, обратившись к ребятам. — Сейчас мы очень быстро собираем вещи и сваливаем отсюда. Скоро тут может быть опасно.

— Что случилось? — встревожился Иван.

— Корсаков знает, что я жив. Он видел меня во время боя.

— На тебе же маска⁈

— Сползла, — коротко ответил я.

— Я же говорила, нужно шить! А кто она? — безо всякого перехода спросила Лушка.

— Не важно. Сейчас она с нами. И я прошу помогать ей и защищать, если вдруг что случиться.

Лушка фыркнула. Она явно была не рада сопернице рядом со мной. Девушка изучающе рассматривала Настю. Задержала взгляд на ее груди, бедрах, скользнула глазами по лицу.

— А сама она что? Драться не умеет? — уже спокойней спросила Лушка.

— Умею, — ответила Настя, — И могу сама постоять за себя.

— Так, стоп! — остановил я начавшийся было диалог. — Я сказал защищать, значит защищать! И собираемся! Быстрее!

Я бросился в ванную, где были кое-какие мои вещи. Собираясь идти драться, я оставил там свои карманные часы.

Лушка принялась сгребать всё, что валялось под кроватью и заталкивать в холщовые сумки. Иван звенел оружием, собирая, всё что у нас было.

Вернувшись из ванной, я пошарил под кроватью со своей стороны. Там лежали книги из библиотеки. Достал их, и пристально глядя на Настю, запихал в сумку — ту самую, которую нашел в библиотеке.

Настя потупилась и отвела взгляд. Черт! Всё-таки это была она. Я был готов биться об заклад.