Вскоре всё было кончено.

– Честь и порядок, господа рыцари. – Анна вошла в комнату отдыха. – У нас три новости. Одна плохая, одна хорошая, одна непонятная. С какой начнём?

– С плохой.

– В Твери посадские разграбили склад мануфактуры. Несколько пострадавших, в том числе двое стражников. Ничего особенного, порядок уже восстановили. Но повод появился, и башню решено расформировать.

– Оппаньки!

– Что за выражения, Артур?

– Прошу меня извинить. Это эмоции.

– Это теперь нас...

– Теперь, по возвращении из пилигримов, нас всех ждёт раздел на полузвенья. И разброс по двенадцати частям.

– А кого куда, Анна?

– Пока неизвестно. Но не в Новгород. Заполярье, пустыни, в лучшем случае – острова.

– Но если мы сможем...

– Если возьмём школяров, то расформирование остановят. Только времени осталось очень мало. Нас отзовут в последнюю очередь, но всё равно отзовут.

– Не успеть. Пока мы знаем только, что в Кракове их нет. И поляки мне уже осточертели.

– Я буду скучать по тебе, Ладья.

– Не ёрничайте, Артур. Теперь хорошая новость.

Анна выдержала паузу.

– Мы получили разрешение от султаната на зельц в Турцию. Вместе с лошадьми.

Рыцари зашумели:

– Отлично.

– Наконец-то.

– Турки всегда тянут. Могли и вовсе не разрешить. Или только пеши.

– Война, да Восток...

– Я бы свою Чарочку не оставил.

– Ездил бы там на верблюдах. Между горбами.

– Отлично, господа. Что там на третье, Анна?

Анна, улыбаясь, смотрела на молчавшего Андрея. Глаза в глаза.

– На третье? Наши валчи исчезли из Эдирне. Предположительно в направлении Стамбула.

– Оппаньки, – снова не выдержал Артур.

Анна только бровью повела в сторону рыцаря с жёлтым забралом.

– А в самом Стамбуле происшествие. Чрезвычайное. Кто-то атаковал дворец ханского визиря. Тамошняя башня была бы очень рада нашему приезду.

– А поподробнее? Что известно об атаке?

– Ничего конкретного. Сильные маги. Когда шли, отводили глаза, когда уходили, отводили глаза, так что никто ничего не запомнил. Всё сделали очень быстро и очень грязно. Множество трупов охраны. Судя по общему её количеству, визирь ждал чего-то в этом роде. Три местных мага мертвы. Четыре бомбарды. Одна уничтожена полностью, в другой заклинило подающую цепь. Две остальные почему-то не стреляли. И даже карлик-ассасин. Мёртвый.

– Оппаньки... – прошептал Артур, и теперь ему никто не сделал замечания.

Карлики-ассасины были кошмаром любого мага. Готовили их только на Востоке. Изуродованное специальными колодками и отражающей магией скрученное тело с длинными руками скапливало внутри себя чудовищной силы заряд. Фанатично преданные своему ордену, они могли уничтожить сколь угодно сильного мага. Истомившаяся внутри энергия, освобождаясь, обычно убивала и своего носителя – мало кто из карликов способен был пережить свой смертный бросок.

Нанять такого охранника стоило очень больших денег.

– Этот визирь... Кого он ждал с такой охраной?

– Кого бы он ни ждал, охраны не хватило.

– А трупы нападавших?

– Если они и были, то их унесли с собой.

– Хм... Это могли быть и школяры, и валчи.

– Или кто-то ещё. Кто-то третий.

– Вполне вероятно.

– По почерку скорее валчи.

– Почерк ты отсюда не рассмотришь. Надо зельцоваться прямо в Стамбул.

– А в Эдирне?

– А что нам теперь делать в Эдирне? Там тихо. Как в Кракове.

– Итак, господа, – подвела итог Анна. – Готовьте коней и оружие. И не берите тёплых вещей. В Стамбуле будет жарко.

Тени колыхались.

Медянка и Лась, раскинув руки, чуть-чуть направляли это движение, подправляя трепещущий свет свечей. Тёмные отражения в зеркалах, искривляясь, обретали зыбкую самостоятельность. Стекло напоминало водную гладь, по которой время от времени пробегали мягкие волны.

Свечи были восковыми.

Медянка отпила из небольшой чаши. Казалось, она губами втягивает своё отражение. Свет полной луны за окном преломлялся в зеркалах, подпитывался огоньками свечей и исчезал в бездонных зрачках угольно-чёрных глаз женщины-валча.

Прямо у окна начиналась гора Бейкос.

В комнату вошел Грач.

– Ну, как ты?

– Не слишком, – улыбнулся тонкими губами Лизо.

– Говорил же, осмотреться надо.

– Они бы выпили чего-нибудь... Горячительного... И пришлось бы воевать против целой сотни...

Лизо попытался приподняться на локте, но Грач мягко его удержал.

– Лежи. Рано тебе ещё.

– Ты понял, почему бомбарды стреляли?

– Там механическая ловушка.

– Я на что-то наступил, – чуть смутившись, сказал Лизо. – Лопнуло под ногами.

– Современный самострел на два орудия, – вздохнул Грач. – Если б мы пришли вдвоём, было бы совсем солоно.

– С чего бы мы пришли вдвоём? – презрительно вздёрнул губу Лизо.

– Визирь наверняка считал, что нас двое. Ещё карлик этот...

– Сколько взяли серебра? – прошелестел Лизо.

– Раз в пять больше, чем тогда заплатили.

– А где зомби?

Грач усмехнулся.

– Все пошли тебе на лечение. Кстати, твой знахарь.

Лизо откинулся на подушки. В комнату вошла Медянка. Грач посмотрел ей в глаза, женщина-валч кивнула.

– Медянка на тебя зла, – сказал Грач. – Считает, что ты тогда Костина подставил.

Лизо поморщился.

– Выбрали момент для разговора?

– Лучше при мне. Она ведь может и в спину ужалить.

Лизо чуть прикрыл глаза, соглашаясь. Он знал, за что Медянка получила своё прозвище.

– Пусть подаст воды, – сказал он.

Поколебавшись, Медянка повернулась к столу, наклонила хрустальный кувшин и протянула чашку Лизо.

– Костин был виновен. Я мог дать ему любое поручение.

– Можно было не подвергать его такому риску.

Лизо говорил еле слышно, но желчь уже начала проявляться в его интонациях.

– У Костина были хорошие шансы.

– Ты специально убил его. Тебе нужен был артефакт, – прошипела Медянка.

– И что?

– Побеждая, он приносил тебе их камень. Погибая, ослабил бы банду так, что их добил бы даже Сински.

– И это тоже. Меня устраивали оба варианта. Но он не ослабил банду.

– Тебя устраивал вариант, в котором Костин погибал, – отчеканила Медянка. – Ты давно зарился на его браслет, но эти камушки можно взять только чужими руками.

– У него были хорошие шансы, – повторил Лизо. Он усмехнулся, обнажив мелкие клыки и глядя Медянке прямо в глаза: – Но этот вариант меня устраивал. Как и любого из вас. Ничего личного, милая.

Ноздри женщины хищно раздулись.

– Может, рискнёшь убить меня, дурочка? – безмятежно спросил Лизо, выпростав руки из-под одеяла. На одном запястье переливались три браслета, на другом мерцал один. – Неужели я настолько хуже Костина? – с издёвкой спросил он. Глаза Грача тревожно блеснули. Его руки чуть изменили диспозицию, но Медянка потушила свой взор.

– Вчера я спасла тебе жизнь, – сказала она, глядя в сторону.

– Нет, – невозмутимо сказал Лизо. – Если б мушкетёры поднялись, тебе всё равно пришлось бы драться.

В ладони у женщины вспух и тут же растворился чёрный клубок.

– А теперь слушай, – сказал Лизо и поднял два пальца в очень простом, но, видимо, значимом для валчей жесте. – Я не предполагал, что там формируется спектр. А без этой поправки Костин должен был справиться. Отдавать ещё один браслет к чужому спектру я не собирался. Конечно, я просчитывал все варианты... Но то, что там сгруппировалось уже три камня... Я предпочёл бы удачу Костина.

Медянка потупилась. Ярость в её зрачках подёрнулась пеплом. В уголке левого глаза выступила слеза.

– Раскрой-ка лучше окно, – вдруг приказал Лизо. – И послушайте гору. Это очень непростая гора...

Варька вошла в комнату, где готовился лечь Никита.

– Хочешь почитать нам сказку на ночь? – поинтересовался школяр.

Уля уже лежала в постели, щурясь на лампу, горевшую в коридоре. Разглядев гостью, она повернулась и жестом предложила присесть.