— Тюрьма? — предположила Марти.

— Женский монастырь, — ответили ей с жесткой усмешкой. — Неугодные жены. Дочери, которых не удалось выгодно сплавить замуж… Невинные? Скорее уж невиновные. Но убивать невиновных — прерогатива Архипелага и их императора. А потом появилась и тюрьма, да. И город… И башня вернулась. Лорд спрятал ее, но его чары истончились с годами, и башня выросла прямо посреди вновь возведенного города. Ее обыскали, естественно. Точнее, разграбили. Все этажи, куда смогли попасть. Уничтожили все, что могло рассказать новым людям о той ночи и обо всем, что было до нее. После решили превратить в архив. Но, как видишь, тут осталось еще немало секретов. Хочешь взглянуть?

— Зачем мне это? — Она посмотрела в его глаза, снова менявшие цвет. — И вам? Зачем вам я?

— Ты меня слышишь, Тина, — ответил он, превращаясь в другого лорда — в того, чей образ подсмотрел, должно быть, в ее памяти. — Не представляешь, скольких я пытался дозваться за эти годы. Но слышишь только ты… Из тех, с кем я хотел бы говорить, конечно. В тюрьме ты была недоступна, но когда оказалась снаружи… И ты не пешка. Правда ведь? Потому что тот, кто привел тебя на остров, считает тебя именно пешкой…

— Кто… кхе-кхе… — В горле запершило, и Марти закашлялась. Смахнула с ресниц выступившие слезы. — О ком вы?..

Голова кружилась еще сильнее, чем прежде, и трудно было концентрироваться на странном рассказе странного человека… Человека ли?

Он опять выглядел как Томми. Для чего только? Надеялся, этот облик вызовет у нее доверие? Разве может она доверять тому, кто отправил ее в тюрьму?

Отправил в тюрьму — привел на остров… Томми? Томми считает ее пешкой?

— Без печатей было бы легче. — Он коснулся ее запястья, и в этот раз Марти не ощутила боли, только ласковое тепло. — Без них ты могла бы слышать и видеть меня не только в башне. И это не отнимало бы столько времени. Помнишь, что ведьма говорила тебе о времени? Тут оно ощущается иначе. Не идет — только ощущается. Тебе кажется, и часа не прошло, а твой организм уже обессилел без еды, воды и сна. Прости… — Он погладил ее по волосам с нежностью, на которую был когда-то способен настоящий Томас Стайн. — Я не могу предложить тебе даже попить, но обещаю не задерживать слишком долго. И прости, что не расскажу всего. Это игра, Тина. Жестокая, но игра. Если я расскажу, ты попытаешься ее остановить, а делать этого нельзя. В этой игре мы должны победить. Ты и я. Иначе она начнется снова.

— Я не…

— Не понимаешь, знаю. Но ты поймешь. Я верю в тебя. А тебе нужно будет поверить в меня. Я говорил уже, непокоренные не предают. Вспомни об этом, когда время придет.

Прежде Фаулера нередко видели в городе в зверином обличье, по утрам в основном, когда он оббегал улицы, сочетая разминку и добровольно вмененное себе в обязанности патрулирование. В те времена до него долетали слухи, что у горожан считалось хорошей приметой повстречать на пути огромного лохматого пса. Мужчины тянулись пожать лапу, и некоторым он не отказывал. Женщины и дети лезли обниматься — тут не отказывал никогда. Не гордился, но где-то там, глубоко в душе, было приятно, что его считают этаким талисманом Карго-Верде. Некоторые, как позже выяснилось, верили в его удачу всерьез. Просили остаться, когда началась война. Им казалось, она не придет на остров, если тут будет морской пес. «Я буду там, — сказал он тогда, кивнув в сторону материка. — И она не придет».

Просто красивые слова, но кто-то, наверное, поверил и в них.

И сбылось ведь.

Только пес в городе больше не появлялся. До сегодня.

Было по-человечески тревожно и по-звериному радостно. Больше тревожно, если вспомнить, что за обстоятельства заставили нарушить данный себе зарок… Но и радостно тоже.

Когда Джо притормозила у «Островка», Кен дернул лапой ручку, толкнул дверцу и выбрался на тротуар. Степенно, неторопливо, не щенок ведь уже, чтобы скакать. Ростом — Джо почти по плечо, да и двести фунтов веса при обороте никуда не деваются. Двести шесть, если точно. Было в прошлом году… Не маленький, в общем, что размерами, что по возрасту.

Правда, перепрыгнуть через чьи-то чемоданы, сгруженные прямо на ведущую к крыльцу гостиницы дорожку, ни возраст, ни размеры не помешали. Он играючи перемахнул через преграду и, обернувшись, довольно вывалил язык и мотнул головой, предлагая идущей следом ведьме последовать его примеру.

— Угу, разбежалась…

Почему бы и нет? Если бы разбежалась, запросто перепрыгнула бы.

Но она предпочла обойти чемоданы по газону.

Ему это не понравилось. Скучно так. Поэтому он решил организовать для нее еще один барьер, миновать который так легко не удастся: попробуй обойди здоровенного пса, когда он еще и повторяет каждый твой шаг влево или вправо.

— Кен, не дури, — строго велела Джо, сдавшись уже на второй попытке проскочить мимо. — Мы тут по делу, помнишь?

Помнить-то он помнил. Как человек. А как пес нуждался как раз в том, чтобы немного подурить. Совсем немного. Жалко ей, что ли?

— Ой, какой хорошенький! — послышался за спиной восторженный возглас. — Это ваш?

Пес повернул голову и увидел вышедшую из гостиницы молодую женщину. То, что она приезжая, понятно было сразу. На Карго-Верде таких не встретишь. Светловолосая красавица выглядела так, словно сошла с афиши. Безупречный макияж, дерзкая короткая стрижка. Платье тоже коротковато, но с такими ногами можно.

Не то чтобы он засмотрелся…

— Мой. — Джо по-хозяйски положила руку ему на холку.

Незнакомка сбежала по ступенькам и остановилась рядом, с восхищением оглядывая все двести фунтов песьего очарования. Даже двести шесть.

О притягательности оборотней ходили легенды, которые в последние годы перекочевали в дамские романы и кинокартины. Героями там отчего-то были чаще всего волки, дикие и опасные, ненасытные и неутомимые. Но романы романами, а чтобы в жизни женщины бросались с распростертыми объятиями к северным хищникам — это вряд ли. Другое дело — мягкий и добродушный пес.

— Лапушка какой! А можно погладить?

— Валяй, — угрюмо разрешила Джо.

Тон ее Кену не понравился, и он отступил от потянувшейся к нему женщины. И головой покачал: не стоит.

— Ой!

До красавицы наконец дошло, что перед ней не просто собака, но сказать она по этому поводу ничего не успела, так как к «Островку» подъехал отставший за несколько кварталов отсюда Раннер, вошел в гостиничный дворик и увидел прекрасную незнакомку… Сейчас и у целой стаи вольфов не было бы ни единого шанса против почуявшего добычу шефа островной полиции — в пятый раз счастливо разведенного и на данный момент совершенно свободного мужчины непреклонного возраста.

Ему хватило минуты, чтобы познакомиться с очаровательной миз… Валери, как она назвалась, выяснить, что багаж на дорожке ее, и вызваться перенести его в номер.

— Вы тут без меня пока осмотритесь, — важно распорядился он.

По лицу Джо было видно, что ей очень хотелось прокомментировать этот приказ, и лишь морским богам известно, почему она этого не сделала.

— Идем, Кен, — махнула рукой и пошла к крыльцу.

Адам, приехавший с Райнером, безо всяких просьб и приказов следовал за ними.

— Ведешь себя как тупое животное, — на грани слышимости, так, чтобы никто, кроме шагавшего рядом пса, не разобрал слов, бормотала сердито Джо. — То играться тебе, то на какую-то девицу слюни пускаешь… Мы Марти ищем!

Ищем, конечно. Затем и приехали. А слюни… Они сами…

Пес широко облизнулся и вытер морду лапой.

В холл входил, на всякий случай оскалившись. Незлобно, но так, чтобы было ясно: он при исполнении. Парочка отиравшихся у автоматов постояльцев мигом испарилась. И погладить никто не пытался.

Даже Белла. Только улыбнулась приветливо и радостно, собиралась что-то сказать, но перехватила взгляд сестры по дару и сникла.

— Я же просила присмотреть за ней, — хмуро высказала ей Джо.

— Я и присматривала. Пока она была в гостинице. Но по городу я же за ней бегать не буду? Да и кто знал, что может что-то случиться? Она обещала скоро вернуться. Я решила, что перекусить куда-нибудь пошла…