– Так что же лучше? – Девушка наконец опустилась на своё место.

– Сегодня каждый решает сам. Но это сегодня. Когда есть возможность такого выбора. Когда несчастной вдове достаточно обратиться к рыцарскому патрулю, чтобы у неё появились десятки закованных в сталь защитников. У нашей системы много изъянов, но рабства в ней всё-таки нет.

Девушка снова встала.

– Извините. Но вот с армией. Государство – оно ведь должно защищать своих граждан. Ну, хотя бы от другого государства.

– Чтобы не бояться чужого дракона, заведите своего собственного. Вы знаете, барышня, если человек принимает осознанное решение идти воевать, он действительно воюет. И в бою стоит пятерых, загнанных в дружину насильно. А когда граждане отдают в рекруты детей против воли... И при этом продолжают считать себя свободными людьми... Вдумайтесь. Отдать своё дитя, но считать себя свободным.

Муха мягко потянул кишень, но неудачно. На его беду, купчина полез за деньгами, да так, что скользнул пальцами прямо по его руке. Реакция у мужика оказалась отменной – поймать Муху он, понятно, не поймал, но не хватило к тому самой малости, цапнул у ворота воздух. Муха, извернувшись, юркнул в толпу, да не тут-то было. Хреновый был сегодня день. Как-то сразу не получилось затеряться, пьяный мужик попробовал загородить ему дорогу, но тут Муха, оттолкнувшись в прыжке от забора, просто сшиб мужика с ног, даром что тот был в два раза больше. Народу на базаре было мало, так и тот расступался, пальцами тыкали, кричали и свистели уже с разных сторон. А у обрыва к Тьмаке, последнего его пути отхода, как раз шёл наряд городской стражи. Эти кинулись навстречу, как волки на зайца.

И Муха, спихнув крышку, прыгнул в сточный коллектор. Прямо в дерьмо, вытекающее из трубы. Один из стражников, совсем они были близко, разрядил ему в спину двуствольный мушкет, пули цвякнули о камень, да только Муха уже забрался в самую глубь, завернул глубоко в трубу, под туалеты, что стояли на базаре, и теперь, по уши в нечистотах, думал, что делать дальше.

Вылезать отсюда было некуда – в одну сторону очистные, да туда и не пролезть мимо открытой крышки, а в другую – тупик, туалет, источник всей вони. Сверху слышались голоса, а сбоку то и дело раздавалось характерное журчание. Муха обшарил рукой осклизлые каменные стены. Сплошные, ни единой дырки. Постепенно глаза привыкали к темноте, и он понял, что вокруг действительно стена. А это означало...

Если только полезут следом... Неужели не погребуют?.. Муха попытался прислушаться, но все звуки заслоняли разговоры в туалете. Что там сзади происходило, не было слышно. Вроде кто-то... Нет, это крышку на место привалили. Небось запах не понравился. Если только купчина подаст жалобу... Им даже лезть сюда не надо, поставить у люка пост и спокойно ждать. Всё равно когда-нибудь вылезет. Муха изогнулся, примащиваясь, чтобы удобнее стоять. Каменный свод не давал разогнуться, зато дерьма под ногами было не так уж много – всего по щиколотку. Но вонь такая, что пацанчик уже начал задыхаться.

Вот это попал. Давно надо было в лес к Хвощу уходить. Шустрил бы сейчас в разведчиках. А тут весь в дерьме... Так оно ещё ладно, а вот к ночи, гляди, и башку оттяпают.

Руку Мухе отрубили ещё в прошлом году, а следующей, по закону княжества, рубили голову.

– Давай пошевеливайся. Потерпишь. Давай на улицу, кому сказал. – Судя по интонациям, в туалет зашли стражники. Муха опёрся культей о камень, наклонившись, чтобы удобней было слушать.

– Не, отсюда тоже не достать.

– Да там, может, ещё отводы есть.

– А может, и нет.

– А если есть? Попусту мараться.

– Крысу проще поймать. Если есть отвод, он уже знаешь где...

– Надо взять гадёныша. Всё время тут промышляет.

– Ну давай, возьми. Он уж колчерукий. Если у него пистоль за пазухой...

– Да нет у него ни хрена.

– Всё равно в дерьмо лезть неохота.

– В караулке потом оборжутся.

– Давай, Кирюха. Тебе медальку дадут.

– Да пошёл ты. Подождём. Сам вылезет.

Муха понял, что сейчас к нему никто не спустится. Да и тесно здесь было, даже ему тесно. Неужели купец таки нажаловался? Сука. Если бумагу накатал, точно выставят пост. Тогда хана. Муха почувствовал, как внутри всё похолодело. Получалось, его жизнь зависела от неизвестного купчины. Но, может, поленился... Али решил, что хватит с пацана, и так в дерьмо окунули... Если постоянного поста не будет, надо подгадать так, чтобы не было стражи. Они тут часто ходят. А теперь, видно, конкретно будут ждать. Муха решил вылезти аж на следующую ночь. Вроде придышался...

Терпения, однако, хватило ненадолго. Уже к вечеру пацан решил рискнуть и вообще не дожидаться темноты. В конце концов, ждут его именно к ночи. А то ещё люк завалят...

С трудом откинув крышку – пришлось упереться спиной и толкать ногами, с крышки скатилось здоровенное бревно, – Муха вывалился в ослепивший глаза вечер. Вонючая его фигура стремглав понеслась к обрыву, но не к реке, хотя Тьмака была совсем рядом, а к густому кустарнику, где располагалась местная помойка, Муха решил, что там точно не будут караулить. Базар давно разошёлся, редкие прохожие шарахались в стороны, сзади свистнули, сердце у пацана обмерло, но свист был обычным, наверное, просто прикололись, он юркнул в кустарник, раздвигая ветви единственной рукой, и исчез среди листьев.

Стражи не было.

В Башне рыцарей мягкими лапами перекатывался полумрак. Цветные пятна расслабляли, хотелось прилечь и смотреть на играющие переливы, как смотрят на бегущую воду в реке. По углам зала, очень кстати, стояли уютные диванчики. Андрей повернул специальный шпенек, убирая добавки к свету. Контуры сразу стали четче – солнца было ещё достаточно, а зелень, сочными листьями заполнявшая ниши, окон почти не заслоняла.

– В городе убийство. Двойное. Дети.

В зале отдыхали сразу две группы: четверо пили чай из узорчатых точеных пиал, курящихся благородным запахом очень дорогого сорта, ещё четверо в другом углу слушали Анну, читавшую вслух старинную книгу. Один из них дремал, и сейчас его толкнули в бок.

– И чего? – зевнул заспанный парень с косым шрамом через бровь. Он вроде и не спал, а как раз собирался. – Коли душегуб, так поехали. Повесим – и все дела.

– Просто у тебя, Самсон.

– Ну зарубим, если трепыхаться станет. За детей ему арена не положена. Али он в леса убег?

– Убийство не раскрыто. – Олег, принёсший плохие новости, откинул сползшую на глаза прядь. Кто-то тихо присвистнул. На него даже не шикнули – сам осекся, но посвист прозвучал вполне отчетливо.

– Что за дети?

– Обычные дети. Мальчик и девочка. Сын знахаря и дочь торговца сладостями.

– Выкуп, угрозы?

– Ничего. Только трупы детей. Страшные трупы, много резаных ран.

– Ведуны управы, пифии, ясновидцы? Маги Колледжа, наконец? – Анна отложила книгу.

– Все пытались. Убийство всё-таки. Здесь магистрат серебра не жалеет. Ещё и дети. Никаких следов.

– Может, секта?

– Тела целы. В смысле, все фрагменты целы. Даже кровь не сливали.

– Значит, как магическое сырьё их не использовали.

– Судя по следам, убийца один.

– Значит, не использовал.

Анна поморщилась.

– Зачем? Кому выгодно детей убивать? Бессмыслица какая-то.

– Маньяк. Причём ведьмачит или маг, иначе не смог бы замести следы. Странно.

– Обычно маги вполне лояльны.

– Либо опытный заезжий маг, либо зомби.

– Почему заезжий? Замести следы и местный маг может.

– Потому что среди местных нет таких придурков. У нас всё-таки столица, и Колледж в городе.

– Раньше не было. Мог и завестись.

– Если завелся новенький, он как раз и есть приезжий.

Белокурый, кудрявый, лубочной внешности рыцарь отхлебнул из пиалы чаю.

– Не спорьте. Может, это зомби?

– По почерку вполне подходит, убийство лютое, и сила ударов нечеловеческая. Но тела не нашли.

– Тела зомби? – Круглолицый паренек смотрелся самым младшим. На его рукаве виднелась нашивка стремянного.