Оказавшись в отведенной ему комнате, мужчина быстро сбросил одежду и улегся в постель. Пусть баня да обед бодрости дали, телу отдых требовался. Но сон не хотел приходить. Как-то там его Василисушка, Васюша, Васенька, девочка родная, спасительница. Кощей удивился, поскольку раньше не замечал за собой такого отношения ни к женщинам в целом, ни даже к переместившейся во воле богов или колдунов девушке. Наверное, долгая разлука начала сказываться, иначе никак не объяснить этого желания обнять, поцеловать сладко, не отпускать ни на минуту.

Цветущий луг, басовито гудят шмели, порхают по цветам бабочки. Где-то в стороне лают собаки, мычат на выпасе коровы. Они с Василисой лежат на брошенном поверх травы плаще мужчины. Он поворачивает голову и встречается с ее взглядом. Рука в руке, легкое пожатие. Он приподнимается на локтях и припадает к манящим губам. Легкие изначально касания быстро перерастают в долгий, полный страсти поцелуй. Его руки осторожно касаются ее волос, скользят по шее, рукам, после он все же не выдерживает, касается девичьей груди. Василиса выгибается под его прикосновениями, обвивает руками шею. Долгий стон срывается с ее губ…

Василиса вздрогнула и проснулась. Все это оказалось только сном. В окно барабанили капли холодного осеннего дождя. А Костя находился за много-много километров от Городца, рядом с Псковом, а то и дальше. И неизвестно, когда он вернется назад, ведь поездов в этом мире не существует, самолетов тем паче. Остается только набраться терпения и ждать.

Но как объяснить разгоряченному сном телу, что все эти ласки — обман, когда кажется, что губы хранят вкус поцелуя мужчины, а кожа горит от его прикосновений.

— Любопытство помноженное на неудовлетворенность до добра не доводит, — со вздохом прошептала девушка, переворачиваясь на живот и обнимая подушку. — Хватит из себя недотрогу строить. Видно же, что мужику ты нравишься. Вот вернется, и все будет в первый же вечер, — обещала она себе. А после тихо добавила, словно опасаясь, что в последний момент отступит, — совсем все. Или согласишься на предложение Никитки. Будешь сидеть в тереме, рожать детей раз в полтора года, терпеть измены, побои, и никакой тебе медицины, никакого рисования, да и жизни никакой.

После этого девушка приподнялась на локте, посмотрела на освещенные маленькой лампадкой иконы и перекрестилась. Лампадка моргнула. Девушка со вздохом упала на кровать. Вот теперь отступать точно некуда. Пусть она повела себя по-детски, но что делать, если иначе пока не получается. Один раз уже повелась на ухаживания да красивые слова. А наутро узнала, что засим все, спор парень выиграл, так что недотрога может проваливать на все четыре стороны. И ладно бы, если самой не хотелось повторить, узнать, а как оно может быть с мужчиной, который на тебя не спорил, которому ты нравишься. Ведь гадала же тайком, и на картах, и воду спрашивала, и ответ один — она у Кости на сердце.

— Будем давить тараканов разом, загнав под шкаф и отпилив ножки, — улыбнулась она темноте. — А заодно получать удовольствие.

Немного повозившись, девушка устроилась удобнее и закрыла глаза, чтобы провалиться в уютную темноту, на этот раз без сновидений.

Василиса, кутаясь в теплый платок, стояла на крыльце. Второй день в Городце бушевала метель. Люди попрятались по домам, стараясь без лишней надобности не выходить на улицу. Заметет и не заметят. Накануне за Ягой прислали сани — у жены одного из бояр роды начались. Простую повитуху звали, но то ли что не так пошло, то ли сама женщина мало понимала в этом деле, только и ей потребовалась помощь. Девушка оставалась дома одна, если не считать кота, мышей и домового с дворовыми. Понятно, что по такой погоде обратно хозяйку ждать смысла нет. Так что Василиса размышляла, попробовать добраться до избушки или не стоит. Снегу намело столько, что ноги проваливались выше колена. Валенок оставишь, и только весной найдешь.

Нет, пройти даже до колодца не представлялось возможным, что уж тут об избушке говорить. Девушка зачерпнула ведром свежего снега и вернулась в дом. Там пересыпала снег в котелок и поставила в печку. Как только растает, надо будет процедить через ткань, и можно использовать. Все-таки хорошо тут, не надо думать о чистоте воды или снега. Лишь бы листва поздняя или шелуха древесная не попала. Все предусмотрено. Даже на стоках из городов очистка стоит, придуманная магами и обитателями водоемов. Возможно, не такая совершенная, как в ее мире, но во много раз более эффективная. Вася усмехнулась. Хорошо хоть, удобства тут не только на дворе. Можно по плохой погоде не мучиться, пробираясь до домика за дальними кустами. А то было бы совсем тяжко.

Костя уехал через несколько дней после той ночи, когда они в первый раз целовались. Просто вошел в терем днем, собрался, вышел, обнял Ягу, сказал, что служба, улыбнулся Василисе ласково и ушел. Пару раз с нарочным весточку передавал, мол, жив-здоров. И все. Девушка особо не беспокоилась, все-таки расстояния тут иные, чем в ее мире. Если там от ее города до столицы можно было доехать на поезде, если не экономить, за четыре часа, то здесь это же расстояние покрывалось за несколько недель водным путем. Раньше весны Кощея и не ждали. Пока туда доберется, пока царское поручение исполнит, пока обратно. С первыми караванами от Плескова, как здесь называли Псков, и пойдет. Это если управится с тем, что поручено. А если нет, то и до следующей осени может задержаться. А все равно, прошла пара месяцев, и девушка затосковала.

Между тем вода растаяла. Василиса подхватила котелок и вылила содержимое в сито, где заранее лежала чистая ткань. Маловато вышло, ну да это не проблема. Подхватив ведро, девушка вновь выбежала на крыльцо. Там, где она не так давно набирала снег, виднелась небольшая ямка. Вася вздохнула. Этак и Яга домой когда еще вернется. От боярских хором до их улочки никто путь не торил, так что ждать придется несколько дней после того, как снегопад закончится. На ум приходило сравнение с Великим потопом, с незначительной поправкой.

Девушка вновь покосилась в сторону темневшей в стороне избушки Яги. Вот надо ей было забыть там тетради? Так бы поучила дальше. А теперь что? С другой стороны, она свитер вязать начала, да и вышивка лежит. И рубаха недошитая. Пусть она рукоделие не любит, на посиделки не ходит, но делать нечего. Сейчас сготовит еду, пообедает да пристроиться на лавке. Интересно, как домовой отреагирует на ее песни. Местных напевов она не знает, будет горланить про рюмку водки на столе, шальную императрицу и требовать у Америки отдать землицу Алясочку.

Васька вслед за девушкой вышел на крыльцо, спрыгнул в снег, громко замяукал, полностью скрывшись в сугробе. Девушка поморщилась, потом спустилась вниз, медленно протоптала дорожку к тому месту, куда провалился кот, выудила его из сугроба и отнесла на крыльцо. Тот спрыгнул с рук на ступеньки, фыркнул и величаво направился в дом, словно и не нырял по сугробам. Вася рассмеялась, набила в ведро как можно больше снега, чтобы больше не бегать, и последовала за котом.

В горнице уже жарко трещала печь, хотя она дров не подбрасывала.

— Спасибо вам, Мефодий, — поблагодарила домового девушка, потом переложила часть снега в котелок, а ведро поставила на привычное место.

Пока снег топился, почистила морковь, свеклу, репу, помыла в тазу, порадовалась, что не успела составить туда посуду, и принялась за готовку. Кот развалился на подоконнике и внимательно следил за действиями девушки в надежде, что и ему перепадет хоть что-то. Василиса проследила за его взглядом, взяла немного овощей и протянула коту на ладони. Тот принюхался, потом озадаченно посмотрел на девушку, мол, что ты мне предлагаешь. Вася только рассмеялась, после чего положила кусочки перед мышиной норкой. Из отверстия высунулся розовый нос, обнюхал угощение, после чего высунулась голова и лапы, схватили морковку и пропали. Следом так же прихватили свеклу.