Девушка вытащила уже готовую еду, поставила следующую порцию. Потом переложила готовое по горшкам, закутала в ткань и поставила на печь, чтобы не остыло. Позже можно будет и на холод убрать, но только когда все поедят. Пока же пусть стоит. То ли Яга наколдовала чего, то ли в доме атмосфера была такая, а может еще из-за чего, но еда долго не портилась. Василиса не исключала, что дело может быть и в продуктах, полностью натуральных, без всякой химии, которую добавляют хоть с удобрениями растениям, хоть в корма животным, не говоря о продуктах переработки. Конечно, не все тут было. Хотелось риса, который купцы из Сины везли небольшими партиями, и поставляли только царскому двору, шашлыка, но это могло подождать до лета, но больше всего хотелось томатного сока, картошки и макарон. Если с последним надо было додумать рецепт, то первые два продукта в Европу, если верить купцам, не говоря о Московии, не поставлялись.

Девушка бросила взгляд в сторону мышей. Они нашли в себе силы и лениво перетаскивали кусочки овощей в норку. Причем, далеко не относили, видимо, решили пока перенести туда, а потом уже до гнездовья доволочь. Девушка быстро собрала крупные куски и затолкала в нору. Мыши довольно пискнули. Одна привстала на задних лапках, изобразила поклон, от чего чуть не упала носом в блюдце. Две другие запищали громче, видимо, смеялись над неудачником. Девушка же только покачала головой и передвинула блюдце с остатками крупы ближе к норе. Васька лениво посмотрел на это, потом подошел к лавке и замяукал.

— Налопался, Толстопуз, — улыбнулась Василиса, поднимая заметно потяжелевшего кота и сажая его на подоконник. Кот довольно заурчал, растягиваясь вдоль окна. В таком виде он больше напоминал воротник на шубу, только излишне толстый, нежели домашнее животное. — Хотя, хотя, скорее, подушка диванная.

Девушка чуть потянула кота за хвост, после чего дальше занялась своими делами.

За окнами начало смеркаться, а ни Яги, ни Кощея все еще не было.

Когда беспокойство девушки достигло предела, с улицы послышался шум. Василиса выбежала на крыльцо и увидела, как два дружинника отворили ворота, и на двор въехала телега. С нее бодро спрыгнул мужчина, в котором с трудом можно было узнать Константина, так его замело снегом, после чего мужчины помогли выбраться из сена женщине. Лишь когда она оказалась на земле, девушка признала в ней Ягу, только закутанную в новый большой платок. Дружинники заставили лошадей задом вытолкать телегу — развернуться на дворе пока было негде. Кощей затворил ворота, подхватил сгруженный с телеги узел и повел няньку в дом.

— Бабушка, — на крыльце подхватила ее Вася, — ну как вы, все хорошо?

— Хорошо, — Яга отряхнулась от снега, с помощью воспитанника сняла шубу, выпуталась из платков, — разродилась боярыня. Сразу тройней мужа порадовала. Да все парни. Тот, как узнал, сразу в церковь Богородицы побежал, службу благодарственную заказывать. Это ж надо было видеть, как по заметенной дороге несся, путь торил пузом своим. А вы тут как?

Девушка от такого вопроса тут же смутилась. Зато Костя выручил.

— Я только вчера и вернулся. Думал к царю сегодня наведаться, а тут Потап этот со своим горем, — мужчина сплюнул через перила крыльца в снег. — Изводит его кто-то. Мол и двери скрипят, и стучит чего… А самому ни петли смазать, ни ветку вяза спилить, что в ветер по крыше колотится. Лень у него завелась, а не нечисть. Домового забыл, когда последний раз подкармливал, баннику веник жалеет. Понятное дело, и они помогать не будут.

— Это да, — покивала Яга, проходя в дом и втягивая носом ароматы. Потом посмотрела на растянувшегося по подоконнику кота, валяющихся у норки мышей, все-таки догрызших крупу. — Сразу видно, что Вася готовила. Ну, давай, хозяюшка, накрывай на стол. Уважь бабушку.

Девушка смутилась, но забегала по горнице. Вскоре все сидели за столом. Яга выслушала рассказ Кости, потом призадумалась.

— Вася, а что ты скажешь? — неожиданно повернулась к девушке.

— Я уже Косте свои догадки высказывала, но могу и сейчас повториться, — девушка бросила быстрый взгляд на мужчину, после чего переключилась на его няньку. — Или кто-то самогонку испытывал новую, чтобы потом с ее помощью непотребство творить, или выманил Кощея из Городца, дабы убрать его, или и то и другое разом.

— Этот кто-то очень надеялся, что назад я не вернусь, — Костя непроизвольно потер шрам. — Но просчитался. А сейчас или действует в городе или еще не добрался сюда. Сегодня уже поздно, Потап этот отвлек, а завтра с утра к царю пойду. Будем с ним толковать да думу думать.

Яга задумалась.

— Думаю, права Василиса. Готовится что-то в Городце. Знать бы что. Костя, дай мне карты. Посмотрю, что скажут.

Кощей молча достал колоду, пока Вася прибирала на столе. Потом мужчина ушел на крыльцо возиться с самоваром. Яга же посмотрела на девушку, после чего протянула ей колоду.

— Вы уверены? — изумилась девушка.

— Я, милая моя, стара да не слепа. Вижу, как вы друг на друга глянуть боитесь. Знать, было что-то в эту ночь. Раньше бы не вышло, меня опасались, а после Костюша и вовсе уехал. На этот раз одни остались, страх прошел. И не красней. Ничего зазорного я в том не вижу. А теперь бери карты. Ты сделала предположения, тебе их и проверять.

— А если они не покажут мне ничего?

— Покажут, — улыбнулась нянька кощеева.

Девушка дрожащей рукой приняла колоду. Перетасовала, потом прочитала наговор и начала раскладывать, как ее учила Яга.

Сначала казалось, что карты не хотят ничего показывать, только смеются над новой гадалкой. Но постепенно стало что-то вырисовываться. Девушка с удивлением смотрела, как расклад начинает говорить, причем то, что им хотели сообщить, нравилось Василисе все меньше и меньше. Хозяйка дома тоже хмурилась, но молчала, ожидая, когда девушка выложит все карты. Только потом можно будет думать, что все это значит, и чем им всем грозит.

— И что теперь делать? — подняла девушка глаза от карт.

— Делать? — Яга призадумалась. Потом смешала расклад. — А что раньше делали, то и теперь. То, что войско басурмане собирают и на Московию двинуться хотят — то не новость. Оне через год к нам ходят. Что с запада ждут, поддержит их Ливония, али нет — бабка надвое сказала. Ливы, оне такие. Сегодня шашками машут, коней седлают, а на завтра передумали: али пиво подошло, али вша коню под хвост попала. Опять же, у них Ганза с запада, как перекроют торговлю, вся воинственность и пройдет. Речь Посполитая сейчас с Австрией в контрах, пользуется тем, что соседи от последней войны ослабли. От них басурманам тоже помощи ждать току никакого. Константинополь завсегда на нашей стороне выступит. А до свеев пока доберутся… Опять же и они в конфликт втянуты то ли с датчанами из-за пролива, то ли с голландцами из-за островов. О прочих и говорить нечего. Британцы опять с французами грызутся, даром что только-только замирились, османы с персами выясняют, кто Коран верно толкует, кто неверно, Моголы и Сина и вовсе далече, о хуннах и ниппонцах вовсе молчу, они с нами воевать и не думали никогда. Так что один у нас враг — степняки-басурмане. А это — зло знакомое. Разве что колдун у них, но справимся.

Вася лишь удивленно смотрела на старушку. Вот вам и бабка-знахарка, страшилка из детских сказок. Да она в политике разбирается не хуже пенсионерок из ее мира. Только те информацию регулярно получают: радио, телевизор, кто-то и газеты покупает, или не ленится по утрам за бесплатными ходить. А если и вовсе продвинутые, которые компьютер освоили, чтобы с внуками общаться. Заодно и в Интернет заглядывают, новости читают, а потом делятся. Но то там, а то тут, когда вся политическая грамотность сводится к знанию, кто во главе страны, как зовут царицу да наследника, и с кем граница ближайшая, ежели селения от нее в паре дней пути. Остальное люди считали излишним. Мол, нам царь на то и даден, чтобы у него голова болела. Коли налоги повысили — бояре да наместники виноваты, а коли все хорошо, так то монаршая заслуга.