— На первый взгляд все нормально — говорит Юрико, тыча пальцев в график: — рентабельность не снижалась скачкообразно, вот даже отыграл прошлогодний кризис из-за паники на Гонконгской бирже и инцидент с танкерами в Персидском заливе. И вверх отыграл и вниз… а потом… вот, постепенное падение рентабельности.

— Ну? — пожимает плечами Бьянка: — все в пределах нормы, я проверяла. Я тогда как раз крокодила хотела себе купить и мне деньги нужны были, а дивиденды от БиПи были ниже, чем ожидалось. Я статистику по рынку глянула, хоть мне и невыносимо скучно было. Такое падение в свете экономического кризиса — это нормально.

— Вот именно — рассеяно говорит Юрико: — я давно этим занимаюсь и могу тебя заверить что когда дела на предприятии начинают идти как по учебнику — это значит что тебя хотят нагреть. Не бывает падений рентабельности как по учебнику, ровная прямая на протяжении почти года. Отыграны только вызовы в начале года, а потом — вниз. Не сильно вниз, это вызвало бы подозрение… а так, в пределах нормы. Адам Смит гордился бы. Знаешь, что выдало твоих мошенников? Лень. Им было лень придумывать графики волатильности, и они попросту нарисовали график вниз в пределах ежемесячной нормы. Так не бывает.

— Ну-ка… — Бьянка снова смотрит в монитор. Зная то, что я в экономике и финансах полный ноль — я храню молчание и лапаю Бьянку за оттопыренную, круглую ягодицу. Упругая. В конце концов прямо сейчас я могу только это — поддерживать своего близкого человека. Пусть и за ягодицу. Как говорится — ubi nil vales, ibi nil velis, — где ты ничего не можешь, там ты и не должен ничего хотеть.

Не открываясь от монитора, Бьянка отрывает мою руку от своей ягодицы, потом откидывает полу халата в сторону и снова накладывает мою руку обратно на место прежней дисклокации, но на этот раз моя ладонь ложится прямо на ее гладкую кожу. Девушки умеют в мультизадачность, да. Это у нас, у мужиков, если нас красивая девушка лапает, то все остальное у нас уже не получается, а она тут все успевает. Одно слово — гений.

— Подозрительно гладко… но это не говорит о том, что у меня воруют — наконец выносит вердикт Кексик, двигаясь под моей рукой из стороны в сторону: — это же просто статистика…

— У меня интуиция — пожимает плечами Юрико: — а еще информация о рыночной ситуации в этой сфере. Твоя компания — единственная из сети заправок, у которой так плохо дела идут. Все остальные за последние два года вверх рванули. Цены на энергоносители выросли, а у тебя на станциях еще и станции быстрой подзарядки электромобилей сразу. Гибридные автомобили и электромобили все еще приносят тебе прибыль — вернее, должны были приносить. Но… это только цветочки, Мистресс Бьянка.

— Выкладывай, Пигги, хватит воображать — ворчит Кексик, откидываясь назад и прижимаясь ко мне: — ты начинаешь нарываться на урок психологической терапии.

— О, нет! — Юрико в деланном ужасе прижимает ладони к щекам: — только не это! Не бросайте меня в терновый куст! Делайте со мной что хотите, только не бросайте в терновый куст!

— Очень смешно. — наконец подаю голос и я. Может я не разбираюсь в экономике, финансах, деривативах и фьючерсах, но уж сарказм в голосе у Юрико я способен распознать. И сейчас она этим сарказмом прямо-таки сочится. Да что у них тут произошло ночью? Надо будет потом Рыжика расспросить…

— Несмотря на то, что твоя подружка придумала мне за ночь оскорбительную кличку, Кента-кун… — поднимает глаза на меня Юрико: — я все еще остаюсь Великолепной и Ужасной Юрико-сама! И у меня не только выдумки и интуиция! У меня есть все. Мотив, способ, метод и даже доказательства… косвенные, но все же. — она вскакивает с кресла и сладко потягивается.

— Всю ночь тут сидела, затекли ноженьки мои — говорит она, проследив мой взгляд: — Госпожа Бьянка, а если я найду вора и ликвидирую утечку в компании — у меня будет премия? Хочу пятьдесят процентов от утечки на постоянной основе!

— Десять. Разовая премия. — тут же отвечает Бьянка и спина у нее деревянеет: — никакого торга, Пигги.

— Черт. — грустит Юрико, запахивает халат и вздыхает: — бедная девочка-циркачка думала, что наконец нашла дом, где ее любят, холят и трахают, денег дают, нашла наконец счастье, а оказалось снова опыт. Жестокий мир, где тебя используют всю ночь… половину ночи как постельную грелку, а половину — как финансиста-аудитора…

— Если ты в самом деле вора нашла… то другие десять процентов будут твоей заработной платой на постоянной основе… но не от утечки, а от общей суммы моих дивидендов. — уточняет Бьянка: — мне такие люди как ты нужны, Пигги. Хватит торговаться, давай вываливай.

— Ух ты! Спасибо! — сияет Юрико. Я не понимаю, но догадываюсь. Посмотрим, насколько мои догадки верны, сейчас я следую той самой латинской поговорке и маминому совету «помолчи сына, глядишь сойдешь за умного».

— Ты не пожалеешь, Госпожа — уверяет Юрико и вытаскивает лист из принтера. На листе фотография пожилого японца с широкой физиономией. Я заметил, что японцы разделяются на две категории… нет, не тупоконечники и остроконечники, а с широкими мордочками и с узкими. Так вот, этот — явно из первой категории. Такая… отъевшаяся пачка. Ему бы в Трех Толстяках роль дать, сразу видно — талант.

— Финансовый управляющей твоей «Бьянка Петролеум» — говорит Юрико и хмурится: — вот что за манера называть компанию своим именем? Чем тебе прежнее не угодило? Вот было «Бритиш Петролеум Джап Инк», но нет. Что это символизирует? Типа «подходит к любым разъемам, как и сама Бьянка?» или там «доступна как Бьянка-сама?». Нет, погоди, там же еще «засунь шланг в разъем Бьянки»…

— По грани ходишь, Пигги, по грани — предупреждает ее Бьянка: — не была бы ты такой мастерицей…

— Ну и ладно. Как назвала — так и назвала, не мое дело. — поспешно съехала с темы Юрико: — важно не это. Важно то, что именно у Исехая Томо-сан был и мотив, потому что ты оставила его у руля, одновременно выкупив у него все его акции и присоединив к своему пакету — стала обладательницей даже не мажоритарным пакетом, а практически собственницей… сколько там осталось свободных акций? Миноритариев? Сорок процентов?

— Сорок два и пятьдесят девять сотых.

— Ну вот. Кроме того, у Исехая имелась и возможность. Он уже получил деньги за акции, но ему было мало, он искренне считал это предприятие своим, а тебя — выскочкой. Потому, как только в мире грянул кризис с этим самым танкером в Персидском заливе — цены на энергоносители стали падать и компания-поставщик топлива в Японии — предложила снизить закупочную цену. Исехай в свою очередь — совершил сговор с верхушкой компании и задним числом подписал контракты-фьючерсы… согласно которым «БиПи» обязалось выкупить топливо по цене заведомо выше рыночной.

— Эти фьючерсы были оформлены задним числом? — сужает глаза Бьянка: — как ты узнала?

— Тссс… тихо, моя малышка, а то мы с тобой не дойдем до самого сладкого… — улыбается Юрико провокационной улыбкой и я окончательно теряюсь. Да что тут, черт возьми происходит?!

— Пигги… ты доведешь меня до точки невозврата… — предупреждает ее Бьянка: — я терплю тебя в моем доме только потому, что ты умелая… но твой характер…

— Я достаточно умелая, чтобы ты меня терпела — машет рукой Юрико: — вот, гляди, разница между рыночной ценой и ценой, обозначенной во фьючерсе — делилась между твоим управляющим и кем-то из компании-поставщика. Но этого было мало… хотя на самом деле — нет. Сеть заправок по всей стране, многомиллиардные обороты, даже сотая доля процента давала бы возможность жить припеваючи, но людям всегда мало. Такую же схему он провернул на закупе электроэнергии… кстати, в прошлом году ты распорядилась поставить солнечные батареи на крыши своих станций, чтобы сэкономить на электричестве, но в большей степени — чтобы показать как ты заботишься об окружающей среде, помнишь?

— Помню. — кивает Бьянка. Она решительно убирает мою руку из-под халата. Мультизадачность кончилась, она сосредоточена и не желает отвлекаться.

— Так вот. Согласно документам, солнечные панели куплены в японской фирме, местное производство, поощряем своего производителя. На деле — это китайский шипотреб, стоящий копейки и ввезенный в страну без пошлины, в рамках государственного проекта «электрификации отдаленных горных районов». Ты потеряла на этом… — Юрико закидывает голову и глядит в потолок, что-то прикидывая на пальцах: — примерно… пятьдесят миллионов йен.