— А вы где работаете, Нобу-сан? — тут же атакует его Морико, присаживаясь рядом со мной и посадив краснеющую подругу рядом с сенпаем.

— Я тренер — говорит он: — в школе бокса. А этот… в Академии учится. — тут я про себя радуюсь, что Академия — это и университет заодно. Несолидно, если ты школьник. Студент Академии — вполне себе, даже престижно.

— А вы, девчата, где работаете? — уточняет сенпай: — Тяжелая неделька выдалась?

— И не говорите. — кивает Морико и машет рукой: — Нам два пива сюда! И… да, спасибо. — она поворачивается к сенпаю: — Мы с Оей в департаменте работаем. В кэйсацусё.

— О! Полиция! — уважительно кивает Нобу: — И как у вас там?

— Ужас! — охотно делится с ним Морико: — Слышали, что в последнее время банду насильников накрыли?! Под самым носом у полиции такие дела творили!

— Давай не о работе, Мо-тян — прерывает ее подруга: — мне в департаменте хватило. И отец не слезает со своим «маньяком, который Обу подвесил». Давай сегодня без этого.

— А давай! — легко соглашается Морико, перед которой уже поставили бокал с пивом: — За встречу! Кампай!

— Кампай! — отвечаем мы и сдвигаем бокалы и кружки. Пятница же.

POV Таро Оя-сан

Голова болела очень сильно. Так сильно, что Оя сперва даже не соображала, что с ней происходит и где она находится. И почему все вокруг плывет и шатается. Оя скорчилась под одеялом, сдерживая рвотный рефлекс и попыталась осознать происходящее. Где-то рядом раздавались стоны Сэки-тян. Точно… Сэки-тян же! Морико Сэки-тян, ее стажер, неугомонная гайдзинка-блондинка, которая и потащила ее вечером после работы прямиком в «Пьяный О». Дескать нельзя так, два года без секса, это ж с ума сойти можно, у тебя там все мхом зарастет, Оя-тян, регулярная половая жизнь — это верное средство против неврозов и психозов всяких. Ну и что, что пока нет парня на горизонте, кто сказал, что для половой жизни — постоянный парень нужен? Пфф, господи, говорила Сэки-тян, закатывая глаза, достаточно расслабиться в «Пьяном О» и наутро уже проснешься с каким-нибудь жеребцом рядышком. А еще и завтраком угостят, да. И так можно каждую пятницу делать — пока не найдешь себе кого-нибудь постоянного.

Оя приподняла голову и вслушалась. Стоны не прекращались. Здорово, подумала она, Сэки-тян, конечно, себе кого-то нашла, она такая. Гайдзинка, одним словом. Нельзя первой к мужчинам подходить и тем более за их столик садиться, неприлично. Они же не гулящие женщины, они — из полиции, должны всем своим поведением пример гражданам подавать. А какой вот сейчас Сэки-тян пример гражданам города подает? Плохой пример, прямо скажем. Стонать под таким… малознакомым мужчиной… интересно все же, с кем она там? Неужели…

— О. Проснулась… — произносит рядом голос и Оя от неожиданности вздрагивает. Она не одна! Ну да… ее голые ступни только что коснулись чего-то под одеялом. Чего-то живого и теплого!

— Ээ… — говорит Оя и спешно прижимает одеяло к груди. Она голая?! Когда она успела?!

— Да ты не переживай — говорит голос: — ничего у нас не было. Как пришли в лав-отель, так ты и отрубилась. Это вон… Нобу-сенпай старается. Есть еще порох в пороховницах… а еще мне советовал, что надо на Соре-тян жениться. Можно подумать сам бы смог.

— А… кто ты такой вообще? — задает Оя вопрос и тут же ругает сама себя. Нашла чего спросить! Они же вместе в лав-отеле, под одним одеялом! Можно было хотя бы прикинуться, что знаешь как его зовут, хоть не такое позорище вышло бы! А так… получается, что офицер полиции Таро Оя — ложится в постель с мужчиной даже имени его не узнав! Боже, какой ужас.

— А? — голос доносится ближе и в неясном свете красного ночника она видит улыбку на лице: — Меня Кента зовут. Я ученик этого… жеребца в мужском обличье. Слышите? Вашей подруге сейчас очень хорошо… если бы у меня спина не болела.

— А… меня Оя зовут. — представляется Оя, мысленно ругая себя за то, что слов подобрать не может. Конечно, думает она, если бы такие ситуации с ней каждый день случались, просыпаешься, а тут — мужчина рядом. Незнакомый. Вот как себя вести в такой ситуации?

— Я знаю. Мы знакомились — отвечает тот, кто назвался Кентой и снова улыбается: — вечер пятницы, а?

— Мы уже знакомились? — пытается сообразить она. Все не так уж и плохо, они познакомились. Было бы неплохо, если бы они познакомились уже давно и это — их третье свидание, тогда было бы не так стыдно, что они уже в кровати вместе. Конечно, это бы не объясняло ритмичные стоны Сэки и все эти «Да, Нобу, да! Еще!», но все же…

— Угу. — кивает лежащий рядом мужчина, привстав на локте: — До того, как вы и Морико-сан решили сакэ с французским коньяком и пивом смешать. Называется колокольчик — в пивную кружку роняем стопку с коньяком и доливаем до верху сакэ…

— Не… надо… — попросила Оя, спешно перегибаясь через край кровати, чувствуя что ее сейчас вырвет при одном воспоминании.

— Там тазик с водой — говорит Кента сзади: — не стесняйся. Блюй, если плохо.

— Буууэээ! — отвечает ему Оя, едва увидев тазик в неверном свете красного ночника: — О, господи!

— Да погоди! Отстань! — раздается голос Сэки и легкий шлепок. Топот ног и вот она уже рядом с Оей, совершенно голая. Оя про себя думает, что уж без зрелища голой Сэки она могла бы и обойтись, но ее снова скручивает приступ рвоты.

— Давай я волосы подержу. — говорит Сэки и убирает ее волосы назад, придерживая их: — Ну ты даешь, командир. Кто ж так коньяк с пивом мешает? Я думала ты покрепче будешь. Так у тебя никакого секса не будет.

— Воды ей дай — откуда-то из темноты раздается низкий мужской бас: — у меня где-то Алко Зельцер был. Ну или добавить. Пиво тоже есть.

— Бууээ! Не надо пива, пожалуйста… — стонет Оя над тазиком: — извините…

— Да все пучком! — говорит Сэки: — Нобу, а ты не вставай никуда! Сейчас командир проблюется и мы продолжим.

— Я до ванной схожу — отвечает низкий бас: — туда и приходи. Пробовала под душем? У них тут такие насадки на душ есть забавные.

— Прямо я первый раз в лав-отеле — закатывает глаза Сэки: — сейчас буду. Командир, ты как?

— Нормально. — отвечает Оя, вытирая рот и принимая из рук Сэки стакан с водой: — Ты иди, чего уж.

— А? Хорошо! — Сэки исчезает в темноте, открывается и закрывается дверь в ванную, на секунду озарив все вокруг светом, снова наступает полутьма, разгоняемая красным ночником.

— Боже, как мне плохо — говорит Оя, откидываясь на подушку: — Кента, ты уж извини, что так…

— Да ничего — уверяет ее Кента: — все хорошо. Я поговорить хотел с Нобу-сенпаем. Ну вот… и поговорили. Весь вечер разговаривали. И вы мне очень помогли.

— Я? — решение моральных проблем молодых людей — это можно сказать кредо и привычный духовный путь «Ои Три Проповеди», но в таком виде… пьяной и в портовом кабачке… что она могла посоветовать?! Надо это срочно выяснить, думает она, нельзя чтобы у молодого человека в голове неверный образ остался. Да ладно — говорит голос в голове, ты лежишь голой в постели со студентом, который лет на пять тебя младше как минимум, а то и на десять, какие проповеди ты сможешь ему прочитать? Не мешать пиво с коньяком?

— Да, вы. — кивает Кента: — Вы проповедовали смертность и конечность бренного мира. И что секс вообще занятие низменное и недостойное духовного становления личности, а все идет через преодоление. И что у вас два года секса не было.

— Что, правда?! — почему-то Ое стало стыдно. То есть и раньше было стыдно, но сейчас стало очень стыдно. Как будто она виновата, что у нее два года не было ничего. Она — порядочная девушка и… погоди-ка…

— Ээ… кхм… — откашлялась Оя, стараясь не обращать внимания на вздохи Сэки-тян, доносящиеся из ванной. Быстро же они, подумала она, а с другой стороны — чего время зря терять, Сэки уже голая была, жеребец этот, который Нобу — тоже… им только состыковаться и все… Мелькнули в голове картинки, и она спешно замотала головой, прогоняя яркое видение того, как Нобу держит в своих ручищах миниатюрную Сэки-тян. И как он в нее помещается?