— Кхм. — кашляю я, чувствуя, что внезапно охрип и спешно закидывая ногу на ногу. Опять шиплю, потому что от неловкого движения спину пронизывает боль.

— У тебя тоже стресс. Ты знал — верхним, рациональным разумом, что я слежу за сценой и не дам тебе умереть, но твой организм — приготовился к смерти. Предсмертная реакция организма вызывает в том числе выброс гормонов, отвечающих за половое влечение. Последний шанс оставить потомство, ни к чему поддерживать жизнь в этом теле, сжигай все, но трахни кого-нибудь перед смертью! — говорит Бьянка и поясняет, видя мое удивление: — Это так профессор у нас в университете говорил.

— Это самая научная и самая возбуждающая речь о сексе, которую я когда-либо слышал. — признаюсь я: — Ты поразительно много об этом знаешь…

— У меня был факультатив… — Бьянка встает с кресла и сбрасывает с себя халат. Под халатом у нее конечно же ничего нет. И когда она успела снять с себя белье, было же, точно было. Магия? Но это хорошая магия, такая — светлая. Магия снятия нижнего белья мыслью. Мне б такую.

— Мы можем сделать это прямо на столе. Вот тут… я нагнусь, а ты схватишь меня за волосы сзади… и может немного придушишь… ты же хочешь использовать свою Харли? Вруум, вруум? — говорит она, медленно поворачиваясь спиной, так, чтобы я мог оценить, мог увидеть ее изгибы. И вроде я видел все эти долины и взгорья, все эти ослепительные изгибы — на плакатах, на фото, на обложках глянцевых журналов, но сейчас это зрелище завораживает. Я с трудом глотаю слюну. Вот чертовка.

— На самом деле я обожаю секс… но у меня было до смешного мало мужчин — она присаживается на стол: — полагаю это все мой фетиш в голове. Мало кто мог быть таким долбанутым как ты. Ну и… я не эта твоя ебнутая ниндзя, меня не вставляет убивать, но сам факт что у нас все как у них — это меня заводит. И… я смотрю ты мучаешься?

— Что? Да… — я опускаю взгляд вниз, туда, где мои брюки начинают напоминать палатку, поставленную в лесу бойскаутами: — тебе говорили, что ты просто замечательна в sex-talk? Познавательно и возбуждающе… — я встаю с места и делаю шаг к ней, но тут спину пронзает острая боль и я скрючиваюсь, хватаясь за спину как старый дед.

— Ссс…. — шиплю я: — дорогая, ты сегодня просто прелесть, но к сожалению…

— Не переживай… — Бьянка улыбается, она ослепительна и желанна, ее тело притягивает как магнит. Она бросает что-то в меня, и я ловлю на лету. Одноразовый шприц-тюбик.

— Очень мощное обезболивающее — поясняет она: — вариант для спасателей и армии. Побочный эффект — сильная эрекция… часа на три.

— А вот сейчас я буду тебя наказывать… — медленно говорю я, созерцая маленький пластиковый предмет у меня в руке: — прямо сильно.

— Осторожнее — предупреждает меня она: — швы разойдутся — придется снова накладывать. Без анестезии… это у меня последний тюбик. Наверное… может быть…

— Ах ты… — смотрю на довольное лицо Бьянки: — ну все… сама напросилась…

Швы, конечно, разошлись. Но боли уже не было. Чертовски сильное средство, скажу я вам. Правда и побочный эффект от него довольно силен, но я так полагаю, что сильный стояк — это не самое важное в ситуации, когда у человека шок и сильная вероятность умереть от болевого шока.

Когда я открыл глаза, то сперва поразился полутьме и невольно задался вопросом — где я и что происходит. Потом память подгрузила последний пакет воспоминаний, обнаженное тело Бьянки, скачущей на мне, словно ковбой через прерию, Бьянки, которая наклоняется ко мне, поправляя выбившийся локон, заправляет его за ухо и говорит «бедный малыш, он столько уже работал сегодня…», Бьянки, которая прищуривает глаза и снова достает иголку «опять все разошлось, ну что ты будешь делать»… много разной Бьянки у меня в памяти теперь.

Поворачиваю голову. В «Логове Злодейки» полутьма, рассеиваемая только свечением нескольких мониторов и настольной лампой. За столом, в кресле, скрестив ноги по-турецки — сидит она, в своем белом, лабораторном халате и с прической — «высокий узел на макушке». Из узла волос — торчит карандаш, а халат распахнут спереди, демонстрируя полное отсутствие иной одежды. Ее босая ножка торчит сбоку, из-под бедра, пальчики на стопе постоянно шевелятся, а губы кривятся. Брови нахмурены. Она работает.

Глядя на это, несомненно милое и в достаточной мере возбуждающее зрелище — я испытываю определенные неудобства. Как там было написано на тюбике обезболивающего «возможны побочные эффекты, проконсультируйтесь со специалистом». Ну так вот, Бьянка у нас специалист и именно она сказала, что «побочный эффект — стойкая эрекция в течение трех часов». Наверное, ошиблась в указании времени, ну или индивидуальный эффект…

— Доброе утро — говорю я, приподнимаясь на локте. Спина тут же дает о себе знать, но это уже не острая вспышка боли, а скорее тянущая, тупая и пульсирующая. Место разреза и последующего наложения швов — болит и ощущается как горячая грелка, приложенная к телу.

— Мгм… — отвечает мне Кексик, не отрываясь от мониторов: — еще не утро. Я тебе глюкозу и стимуляторы ввела, чтобы ты пораньше встал.

— Да? Круто. — кидаю взгляд на свой телефон. Действительно с момента, когда я пытался «наказать» Бьянку, а наказал сам себя — прошло не так уж много времени.

— Если ты действительно знаешь как перепрошить эту негодницу, то тебе нужна помощь — открывается она от монитора и хлопает глазами, пытаясь сфокусировать взгляд. Снимает очки и разминает шею. Я встаю, подхожу к ней и начинаю разминать ей плечи, вернее — трапециевидные мышцы.

— Ммм… вот так, ага… — говорит она: — вот так.

— Ты все это время за мониторами сидела? Не вздремнула? — спрашиваю я ее.

— После того, как мы… в общем я не могла заснуть. Гормоны. — пожимает она плечами и тут же спохватывается и расслабляет их, подставляя моим рукам: — кроме того одна мысль не давала мне покоя. Вернее — даже две мысли.

— Поделись

— Первая — что нам обязательно нужно заманить и трахнуть Рыжика, она просто неподражаема, а у тебя спина болит. Нет, все было просто прекрасно, но без Рыжика в постели как-то не так. У тебя нет возражений?

— У меня? — вспоминаю рыжую и пожимаю плечами в свою очередь: — она прикольная. И симпатичная. И твоя подруга. Конечно, я отношусь к сексу, как к чему-то сакральному и интимному и обычно против такого, но, если ты попросишь как следует — я рассмотрю кандидатуру Рыжика как кандидата для оргии.

— Пожалуйста. Рыжик мне как… как мое альтер эго. Голос моей совести. Так как у меня нет своей собственной. — Бьянка не улавливает сарказм в моем голосе и ладно. Конечно, я только за, странные вопросы вы задаете, сударыня. Трахнуть еще и твою подругу, да еще все вместе? Считайте меня в игре! Тут главное, чтобы сама рыжая не была против, а то у нее характер трудный и вообще моралистка. Так что на самом деле я, конечно, сдерживаю возглас «Ты еще спрашиваешь?!».

— И вторая — а что, собственно, за тело у меня в холодильнике лежит? — продолжает Кексик: — и… вот что я нарыла. Для начала отпечатки пальцев…

— Ты что, ночью пошла в холодильник отпечатки пальцев у трупа снимать? — немного удивляюсь я. Ночь, улица, фонарь, аптека. В нашем случае — ночь, холодильник, труп и полуголая Бьянка в одном халате и надеюсь в тапочках. Отпечатки пальцев у трупа берет. Даже мне немного неуютно было бы.

— Как иначе я бы у него отпечатки пальцев взяла? — удивляется в ответ она: — Но я оделась тепло, не переживай.

— Да я в общем не об этом переживаю… а, продолжай… — машу рукой я, решив не усложнять. Кексик поворачиваемся ко мне, и я отступаю на шаг назад. Она с сожалением разминает себе шею свободной рукой.

— Так вот. Он не в базе.

— Не в базе? Уточни, что ты имеешь в виду? — спрашиваю я. Как именно тут попадают в базу и почему в ней нет всех граждан, получивших паспорта и каким образом она имеет доступ к этой самой базе?

— Это значит что «Джон Доу» не является преступником… по крайней мере не был пойман и пропущен через пенитенциарную систему страны. Не попадал в полицейский участок по подозрению. А также не является военнослужащим, сотрудником правоохранительных органов, спасателем или сотрудником Министерства Юстиции или Дзингикан — те тоже отпечатки пальцев сдают. — поясняет Кексик, она же доктор Френсис Квинзель.