— И так каждый день — говорит он: — мало мне забот. Третьего дня дырка в заборе нашлась, а у нас одни женщины да физрук руку сломал… с дерева упал. Не знал, что в заборе дырка есть… пришлось вызывать строителей, снова фонды школьные тратить! А они через дырку эту — шасть-шасть, туда-сюда…

Мы с Мидори изображаем крайнее сочувствие и внимаем каждому слову, хотя сделать это трудновато, речь директора носит крайне абстрактный характер и хаотична по своей структуре.

— Психолог школьная уволилась, а у нас по последним положениям в законе, обязанность такая есть — психолога содержать. А она — уволилась. Говорит, что не может в такой атмосфере, пеняет на тебя, Такахаси-кун, да, я знаю, что ты отличный парень и ни в чем не виноват, но и человек просто так не увольняется, правда? А у нее, между прочим, диплом сертифицированного мастера по составлению икебаны и городской кубок по икебане девяносто восьмого года. Так что тоже, не могу я односторонне выводы делать. Проверка эта еще… из Департамента Образования. Говорят, что мы тут вас разврату учим, а я и слов таких не знаю. Ну, молодежь, что с вас взять, правда? У меня вот в молодости тоже… но я на телевидении этого не делал! То есть стыд какой-то имели и по уголкам, по кладовкам опять-таки, но чтобы на всю страну… и нам теперь забота. Проверка за проверкой. Так еще и родители написали заявление… половина что надо тебя, Такахаси-кун отчислить или обучать изолированно от остальных учеников, а то боятся, как бы не вышло чего… какой-такой «Кола Джап»? Не смотрел, но осуждаю… — директор вздыхает и разводит руками. Глаза у директора печальные, грустные такие глаза. Вот ничего не поделаешь, жизнь — боль, страдание и хаос. Суета сует и всяческая суета.

— Но! Есть и хорошие новости, Такахаси-кун, мальчик мой, радость у нас в школе! Жалко, что не наша радость, а твоя, но тут ничего не поделаешь, кому-то везет, а кому-то директором школы работать. — заявляет директор и натужно улыбается. Прямо-таки давит из себя улыбку. Это настораживает.

— Хорошие новости? — переспрашиваю я, пытаясь сообразить, где тут подвох и как именно мне в кабинете директора сейчас слона продать собираются.

— Именно! Ты у нас теперь звезда, Такахаси-кун! И не отрицай! — замотал он головой: — Звезда и все тут! Все про тебя знают! Все тебя любят!

— Ну да. Все. — киваю я головой, вспоминая молчаливую толпу в холле, которая прямо-таки глазами меня поедала. Дай им волю, они меня камнями забьют и ничего личного, просто людям надо объединяться. Кому-то на почве любви и слепого обожания, а кому-то на почве ненависти и такого же слепого желания тихо удавить в переулке. Так что ничего в окончательном нуле общей репутации не поменялось, если раньше всем было плевать, то потом половина полюбила, а половина — возненавидела. В такой вот ситуации у молодых айдолов крышу-то и сносит. Тяжело сохранить собственную идентичность в буре эмоций вокруг… крайности утомляют, а уж необходимость каждый день оправдывать чьи-то ожидания и вовсе иссушает человека психологически и даже физически. Самый верный путь в таких вот случаях указал Сайтама, который как оказывается — вполне себе психологически здоровый индивид. Будем как Сайтама — положим хрен на всю эту дешевую популярность и продолжим заниматься любимым делом, а именно — проживать свою новую жизнь. В относительном комфорте и с увлекательными хобби.

— Так я и говорю! — оживляется директор, не заметив моего сарказма. У японцев вообще с сарказмом туго, особенно у взрослых.

— Просто впереди Вступительные Экзамены, а тебе и так непросто сейчас — качает он головой, превращаясь в сострадательного доброго дядюшку: — Ох, нелегко тебе будет готовиться. Скажите, Мидори-сан, сколько человек Такахаси-куна сегодня в холле встречало?

— Пятьдесят шесть. — уточняет Мидори, не моргнув глазом: — половина фанатов, половина хейтеров.

— И, наверное, конвертов в шкафчик для обуви опять накидали? — сочувственно поджимает губы директор: — Уж сколько боремся с этим, даже внутришкольную почту организовывали, а они все равно конверты в щели просовывают!

— Восемьдесят пять конвертов, три открытки и семь вырезанных из картона сердечек. — кивает Мидори: — а также сорок черных конвертов с проклятьями и парочка булавок.

— Популярность — тяжкий груз. — пожимает плечами директор: — И сперва я очень сильно стал за тебя переживать, Такахаси-кун… ведь ты не сможешь нормально учиться. Клуб Экзорцизма уже сейчас ломится от людей, желающих попасть туда, а кто-то успел положить под дверь этого клуба дохлую крысу, и где только нашли? Мы второй год как успешно боремся за звание школы с самой благополучной эпидемиологической средой… а они крысу!

— Я чайник принесла! — просовывается в дверь голова Сарады-сан: — В бухгалтерии сказали, что сливки не дадут, но сахара выдали.

— Как в бухгалтерии? — хлопает глазами директор: — я же в учительскую вас посылал! Через бухгалтерию.

— И что теперь? Сахар им вернуть? — спрашивает Сарада и у директора из груди вырывается тяжелый вздох.

— Директор-сан. — встревает в разговор Мидори: — а может вы все-таки скажете уже то, за чем вы Кенту-куна позвали? Урок скоро, а мы тут торчим… чая не надо, Сарада-сан, спасибо.

— Хорошо… но я все равно заварю. Вдруг захотите потом. — дверь закрывается.

— Как говорил один мудрый человек — прямой человек, как прямой бамбук — встречается редко… — вздыхает директор: — если говорить прямо, то не место тебе, Такахаси-кун в нашей школе. Мы для тебя что… так, ступень, трамплин. Потому постарайся не забывать о нас в своей будущей жизни, вспоминать что это мы вырастили тебя и наставили на путь истинный, вспоминай нас тихим незлым словом, когда будешь учиться в Академии Белого Феникса.

— Что? Как в Академии? — говорю я: — Я никуда не собираюсь переводиться. — Академия Белого Феникса или в простонародье — Академия в Гизе. Гиза — это так называемый элитный район и люди там учатся соответствующие, при этом Академия Гизы славится… если не по всей стране, то в ближайших пяти префектурах так точно. Репутация «школы для непростых» прочно закрепилась за ней, и хотя все остальные «академиков» на дух не переносят, но втайне многие хотели бы в ней обучаться. Именно там учатся дети богатых и влиятельных родителей, знаменитостей и политиков, крупных бизнесменов и медийных личностей. А еще в Академии обожают традиционные боевые искусства, каллиграфию, стихосложение и прочее, что воспитывает «Истинный дух Ямато» в детях и подростках. Многим из выпускников этой школы и работать никогда в жизни не придется… по крайней мере чтобы на хлеб себе заработать, а потому там считают, что воспитать настоящего Сына Ямато или Дочь Ямато — важнее, чем дать какие-то научные знания или рабочие навыки. Лично у меня пока сложилось впечатление, что Академия — сборище снобов, мажоров и бездельников/бездельниц.

— Академия Белого Феникса выразила свое согласие на перевод. — объясняет мне директор, таким тоном, словно беседует с умственно отсталым: — это твой шанс, Такахаси-кун! Там ты будешь учиться среди равных!

— Среди равных говорите… — я наконец понял, к чему директор клонит и в чем тут собака порылась. Своим поведением я этой школе кучу проблем доставил и задача директора — чтобы не доставил еще больше. Вот и хочет он меня как горячую картошку из рук — сбагрить куда подальше. Не знаю, на какие рычаги и кнопки он нажал, чтобы Академия меня приняла, но ход великолепный. Это как в армии — если хочешь избавиться от тупого или излишне ретивого командира — то пишешь на него представление на повышение. Понизить в должности, или тем более уволить — не уволишь, он и сам сопротивляться будет и возни куча и все такое. А вот повышение… да этот тупой или излишне инициативный сам двумя руками за будет… так и тут. В результате возникает парадокс, когда умные и ответственные ребята так и остаются на должности командира роты, а идиоты — уже батальонами командуют и в звании растут. Армия, мать ее.

Вот и тут — Академия Гизы — это ж явный рост по сравнению с нашей муниципальной школой. Никто протестовать не будет — ни папа, ни мама. Я сам — буду, но кто ж меня спросит. Друзья у меня тут? Да фигня делов, приходи, общайся в свободное время… кто ж тебе запретит. А то, что обычный школьник тут девяносто процентов времени в школе проводит — это все предпочитают не замечать. Дескать настоящая дружба не разрушится, а если она не настоящая, так и бог с ней. Что еще? Если аргументы, чтобы не перевестись на халяву в лучшее учебное заведение пяти префектур? Какие? Да одни знакомства там такие, что потом по жизни не пропадешь, тут и сын прокурора, и дочка местного олигарха и та же самая Марика, которая дочка мэра — тоже там учится, хотя у нее по поведению неуд и вообще не похожа она на примерную ученицу Академии, но тут уж…