Ну и вот результат — проговорили, просидели за столом, а там уже за окнами и заря заниматься стала. Замечали, что заря в обычном, континентальном городе и заря у побережья — совершенно разные вещи? Заря в Сейтеки — это неописуемые оттенки розового и алого цветов, это легкие перистые облака, плывущие в сахарно-розовом свете, это едва заметные переходы от «смотри-ка, светлеет» до «какая красотища!».
Пользуясь своим правом на выходной день — я ушел спать, а Хината с подружкой — отправились отбывать наказание школьного дня после бессонной ночи. Но тут с этим строго, ничто не может быть причиной неявки в школу, ни война, ни землетрясение, ни зомби-апокалипсис. И уж тем более — возвращение блудного брата домой после двухнедельного отсутствия.
Тем не менее — организм встрепенулся в положенные семь утра, разбудив меня извечным внутренним тревожным «я все проспал!», я вскочил, взглянул на часы и с облегченным стоном повалился спать дальше. Организм не унялся и разбудил меня через полчаса. Пришлось сходить в туалет и вернуться. Этот поединок продолжался еще некоторое время и прямо сейчас я лежу в кровати в смешанных чувствах. Время — полдевятого. Все-таки пора вставать, через полчаса за мной подъедут…
— Рота, подъем! — стимулирую я себя более проверенным способом. Чай не аристократы, «вставайте граф» — не мотивирует так, как рев сержанта в проходе между койками. Сорок пять секунд, или срок, за который догорает спичка в заскорузлых пальцах — и надо быть уже в строю, торопливо застегивая последние пуговицы, оправляя ремень и поправляя пилотку с красной, эмалированной звездой.
— Все, встаю… — сев на кровати я потягиваюсь. Хорошо, что в моей постели не обнаружено подружки сестры или тем паче — самой сестренки, с нее станется. Нет у нее никаких сексуальных побуждений, одни хулиганские, по глазам вижу. А вот у подружки ее… там гремучая смесь и рано или поздно с этим придется что-то сделать. Хорошо, что не сегодня. Сегодня у меня по плану… так с утра встреча с Тэтсуо и его девчатами, и надо будет в доки заехать, Большого Та проведать, как по мне, так зря Марика беспокоится, что с ним сделается? Даже на первый взгляд понятно, что физически ему мало что повредить в этой жизни может, а морально он вроде устойчив… или нет? Такие вот ребята, могучие физически, внешне напоминающие носорогов или горилл, — часто очень уязвимы в плане моральном, добродушны и за себя постоять не в состоянии. Нет, помыкать собой он не позволит — парням. А вот девушкам… девушки могут из таких веревки вить, чем Марика и пользуется… эх, надо вот будет поговорить с ним. Если удастся. Что еще? Ах, да еще тренировка в школе бокса… давненько я Отоши и Нобу-сенпая не видел… Хорошо, даже не тренировка, а так, зайти, поговорить по душам. Еще — встреча с членами Клуба Экзорцистов, после уроков в школу пойду… если время будет. Вечером за мной Бьянка-сан заедет! От такой чести немного не по себе. Кстати, что заметил — от Бьянки без ума в основном старшее поколение, все эти дядечки за тридцать пять, около сорока лет, это вот и есть истинная армия ее поклонников. Среди молодых она хоть и известна, но отношение уже не такое радужное, как у сорокалетних клерков. Вот мой папа как раз пример — нравится ему Бьянка своей «силой юности» и бесшабашностью, а вот я уверен, что нет в ней никакой бесшабашности, все-то у нее просчитано, все по полочкам разложено… и, наверное, она просчитала, что коллаборация со мной какие-то пункты рейтинга ей принесет. Ну и ладно. Отказываться от такой чести не буду, иметь возможность поужинать с Бьянкой и не поужинать с Бьянкой — это ж меня родной отец не поймет. Сказать ничего не скажет, но глубоко внутри осудит и будет потом сидеть над тумблером с виски на камнях и гадать, где именно воспитание его сына пошло под откос и что он не так сделал в процессе формирования и привития подрастающему поколению идеалов мужественности и поведения в обществе. Так что свиданию с Бьянкой безусловно быть. Хотя какое это свидание, это скорее мероприятие с целью коллаборации брендов и все такое. Уверен, туда она припрется со всей своей командой, каждый жест, каждое слово будет записано и растиражировано, да еще и место выберет такое, чтобы все нас видели и могли на свои мобильные заснять. Так что не раскатывайте губу, товарищ Кента, никакого свидания, никаких охов и ахов под луной, остыньте, товарищ, нам еще мировую революцию совершать. Желательно сексуальную, конечно.
Вот с такими мыслями я и умылся, оделся, перекусил на кухне завтраком, упакованным в пищевую пленку. Мама — молодец, завтрак был приготовлен объединенными силами Хинаты и Айки. Причем тут мама, скажете? А кто все организовал и только потом спать пошёл? Руководство процессом — это вам не хухры-мухры.
В прихожей одеваю на ноги туфли, привычно стучу носком о пол, проверяя все ли в порядке. Негромко, себе под нос, бормочу «я пошел!». Выхожу наружу. На часах — девять часов утра, в такое время я обычно уже на уроке сидел…
Оглядываюсь по сторонам. На улице тишина. В девять утра улицы города пустеют, даже центральные, чего уж говорить о нашем спальном районе — к этому времени все добропорядочные японцы, которые работают — уже давно на работе, те, кто учатся — давно на учебе, те, кто ни то, ни другое — еще не проснулись. Удивительно, но строгий запрет парковаться на узеньких улочках приводит к тому, что никаких автомобилей на нашей улице нет. Только из-за угла выкатывает небольшой городской автомобильчик, такой таун-кар, больше похожий на металлическую коробку из-под бенто, да еще и сплющенную ударами спереди и сзади. Такие вот смешные автомобильчики тут популярны — как и все в Японии он очень компактен, удобен и не занимает много места. Автомобильчик кислотно-зеленого цвета, такого цвета тут бутылочки с «Маунтин Дью», поперек бампера большими огненными буквами надпись «PUSSY WAGON». Кислотный автомобильчик резко останавливается рядом со мной, опускается стекло, приспускаются солнцезащитные очки и на меня глядят веселые глаза. Под одним из веселых глаз — пластырь телесного цвета.
— Я не опоздала! Давно ждешь? — спрашивает Косум. Дверца автомобильчика с едва слышным щелчком открывается.
— Нет. Только из дома вышел… — я сажусь рядом с ней и закрываю дверцу: — а что это у тебя с лицом?
— А, пустяки, не обращай внимания — машет рукой Косум и вдавливает педаль в пол, зеленый автомобильчик рвет с места. Сомчай не смог, у него завтра поединок, серьезный поединок, он готовится. А Косум была свободна, вот и…
— Едем в доки — говорю я: — помнишь, где в прошлый раз терки были? Вот туда. Марика Большого Та потеряла, проведаю заодно, а потом к Тэтсуо сразу же…
— Бешеная девка — кивает Косум: — вот у нее тараканы в голове! Мадагаскарские, черные, усатые… такие здоровенные. Мне парня даже жалко немного.
— Почему — немного? Там надо сильно парня жалеть. — усмехаюсь я, вспоминая Марику в разорванной школьной форме. Такая принцесса-бродяга из современной сказки. Такой, знаете, современной сказки, со всеми вытекающими возрастными рейтингами восемнадцать плюс. Или даже двадцать один плюс.
— А немного потому, что сам дурак — пришлепывает Косум, поворачивая в сторону набережной: — ну нельзя так перед девкой стелиться. Тем более она у него… сунь-вынь направо и налево, а он бедняга должен быть ей верным быть. Разве что ноги ей не целует… хотя наедине поди и не то вытворяет. Так ему и надо, нечего тюфяком быть!
— Кстати… — вспоминаю я: — а там тебя один назвал «Охотницей за Фамильными Драгоценностями», это откуда?
— А, это дурацкая кличка. — отзывается Косум: — идиоты решили что я всегда по колокольчикам бью в качестве фирменного приема и визитной карточки.
— По колокольчикам?
— По яйцам. Гениталиям. Делаю, так сказать яичницу. Разбиваю «Фамильные Драгоценности»… тоже мне драгоценности нашли… — фыркает Косум: — но я не специально! Так вышло.
— Угу — киваю я, поймав себя на том, что машинально закрыл руками пах. Женщинам не понять, думаю я, вы не понимаете.
