Скопа между тем подобрался вплотную к дому, повозился недолго у стены и скрылся за углом.

– На нем может быть заклятье подчинения, – сказал маг. – Или молчания.

– Или и то, и то, – пробухтел Сидда. – Снимешь, если я тебе его приведу?

– Попробую. Но… Вы же не пойдете сами, шеф?

– А что, думаешь, не сдюжу? Старый да квелый стал?

– Думаю, если пару человек с собой возьмете, лишним не будет.

– А то я сам не догадался бы, – огрызнулся Бейнлаф. Взялись тут все разом командовать! – За подъездом лучше следите, не ровен час – новых гостей принесет.

Как в воду глядел.

Джек не мог пошевелиться. Невидимые веревки держали крепко, так крепко, что будь он живым, наверняка чувствовал бы боль от врезающихся в плоть пут.

Джек живым не был. Но и мертвым – тоже.

Он просто был и собирался быть еще долго.

И он – не «устройство».

Нужно только подождать.

Мэтр Фредерик так и сказал: «Жди». Джек не слышал, но когда маг заглянул на секунду в экипаж, чтобы бросить на пол маленькую медную монетку, вдруг выяснилось, что Джек умеет читать по губам.

Ему велели ждать, и он ждал.

Слушал стук колес.

Считал минуты, каждая из которых уносила его все дальше и дальше от дома, где заперты Дориан и Эби.

Сверялся с картами и компасом в своей голове и запоминал дорогу, чтобы вернуться.

«Все еще надеешься?» – спрашивал другой.

«Верю», – отвечал Джек.

Другой усмехался с привычным скепсисом: он давно ни во что не верил, и его обреченное неверие заражало. Усталость, апатия, пустота – если поддаться, не останется ничего больше.

Джек не поддавался.

«Ты не веришь, потому что уже мертв, – сказал он другому. – Тебя нет».

«Может быть», – не спорил тот.

Не может быть, а точно. Он мертв, и его нет нигде – остались лишь смутные чужие мысли в голове Джека, рядом с компасом и картами.

Лишние мысли, которые не помогают уже, а мешают.

«Ты мне больше не нужен», – понял Джек.

«Я знаю», – другой опять усмехнулся, но теперь усмешка была грустной.

«Уходи», – сказал ему Джек.

Другой ничего не ответил. Наверное, согласился молчать.

Джек вдруг почувствовал себя одиноким и… свободным?

Нет, еще не совсем: невидимые веревки по-прежнему не позволяли шевельнутся.

Но он не терял веры и ждал.

Наконец ожидание было вознаграждено: в воздухе перед ним открылось хлопком маленькое окошко, из него выпала монетка и со звоном встретилась со своей близняшкой, лежавшей на полу дормеза.

Слипшиеся медные кругляшки подскочили вверх и застыли на уровне глаз Джека, затрещали, выпуская подобно грозовой туче короткие извилистые молнии, и с опозданием подумалось, что то, чего он ждал, быть может, и не помощь вовсе, а…

Додумать пугающую мысль Джек не успел. Треск стал громче, разряды молний – ярче, механическое тело вздрогнуло, уловив вибрацию разрушающихся чар, суставы вывернуло до скрежета металла, а в следующую секунду монетки упали на пол и, разъединившись, покатились по разным углам, и Джек понял, что может двигаться.

Поднял сначала руки. Пошевелил ногами.

Затем недолго думая вышиб дверцу дормеза и выпрыгнул на ходу. Рухнул с грохотом на мостовую, но тут же поднялся и побежал, не оглядываясь на заржавших лошадей и кучера, выкрикивающего вслед ему проклятия.

Использовать лучевую пушку пришлось раньше, чем Дориан успел пристегнуть ее к предплечью.

– Эй, куда? – послышалось слева, скорее удивленно, чем возмущенно или испуганно: кто ждал, что узники вот так свободно выйдут за дверь?

Лленас обернулся на голос, увидел человека, потянувшегося к кобуре на поясе, а дальше, видимо, сработал инстинкт самосохранения. Рука с зажатым в ней излучателем взметнулась вверх, и пальцы сами нащупали тумблер.

Только зажмуриться Дориан снова забыл, и вспышка болью ударила по глазам. Но не ослепила: он видел, как яркий луч прожег в груди охранника дыру, прошел насквозь и, врезавшись в стену позади него, отщербнул кусок камня, а человек все еще стоял. Секунду, две. На третью завалился ничком, впечатался в пол лицом, но боли уже не чувствовал.

Оказалось, убивать легко.

– Мэтр Дориан. – Эби дернула за рукав. – Нужно уходить!

– Да, – кивнул он рассеянно, не отводя слезящихся глаз от тела на полу. – Конечно.

Пристегнул пушку к руке, сжал в кулаке реле включателя.

– Мэтр Дориан!

– Идем, да… Нет, – тряхнул головой, вспомнив. – Адалинда. Она здесь, ты же слышала. Мы должны найти ее.

Над головами что-то громыхнуло, пол вздрогнул, а с потолка посыпалась штукатурка. Послышался топот в верхних комнатах и приглушенные перекрытиями неразборчивые голоса.

Что-то творилось в доме. Видимо, поэтому и охранник в подвале остался всего один – тот, что лежал неподвижно на каменных плитах в расплывающейся под ним темной луже. Воздух вокруг него наполнился тошнотворным запахом крови и жженного мяса.

Эбигейл ни вид, ни запах убитого не испугали. Она быстро присела рядом и, рывком перевернув тело на бок, отобрала у покойника револьвер.

Дориан поежился, увидев оружие в руках бывшей служанки.

– Ты… умеешь этим пользоваться?

Девушка неуверенно пожала плечами.

Нужно было забрать у нее очки на случай, если опять придется пользоваться излучателем, но Лленас не стал этого делать. Может, и не придется.

И глаз ее видеть не хотел.

Прислушиваясь к гвалту наверху и шуму, еще доносившемуся из лаборатории, кинулся к одной из обитых металлом дверей и отодвинул засов. В нос ударила вонь – запах мочи и застарелого пота, взгляд различил в темноте груду тряпья в углу. Должно быть, в прежние дни тут держали тех бродяг, что приводили к нему для опытов, но сейчас камера пустовала.

В соседней находился какой-то мужчина. Ринулся с нечленораздельным мычанием к распахнувшейся двери, и если бы не вскинул руку в знакомом угрожающем жесте, Дориан его, скорее всего, выпустил бы. А так – захлопнул поспешно дверь и бросился к следующей.

Эту открывал уже осторожнее, медленно, выставив вперед руку с излучателем, но, увидев привязанную к стулу женщину, забыл обо всем. И едва не поплатился за это: сбежавший по лестнице человек влетел в подвальный коридор с оружием наготове и, заметив освободившегося изобретателя, окликать не стал – сразу выстрелил. Пуля просвистела у уха, и у Дориана не осталось иного выхода кроме как выстрелить в ответ. Пущенный им луч прочертил ломаную кривую, разбил светильник, выжег на стене неопознаваемый символ и наискось чиркнул охранника по плечу и по шее. Срезал кусок плоти и выбил фонтан крови из распоротой артерии.

Эби вскрикнула и, зажав рот ладонью, попятилась в открытую камеру.

Аккумуляторы излучателя загудели. Не подключенные к стационарному источнику питания, они быстро расходовали энергию. Запаса осталось максимум на два выстрела, но если экономить и бить короткими прицельными разрядами…

Дориан скрипнул зубами. На миг зажмурился, позволяя слезам залечить вновь обожженные вспышкой глаза, опять подумал, что нужно забрать у Эбигейл очки, и опять даже не заикнулся об этом.

Быстро прошел в камеру, поднял упавшую на грудь голову связанной женщины, ощупал лицо, шею, на которой едва уловимо пульсировала жилка. Потянулся к веревкам, стянувшим за спинкой стула ее запястья, и невольно отдернул руку, наткнувшись на покрытый шершавым струпом срез там, где должны быть пальцы – указательный и средний: Элла-Нора не обманула. Скудные остатки магии, что он кропотливо копил в себе последние дни, ушли на то, чтобы распутать тугие узлы.

– Она жива, – сказал Дориан Эби, хоть та ни о чем не спрашивала. – Просто без сознания. Выберемся и…

Он сам не знал, что потом, не знал даже, получится ли у них вообще уйти из этого дома, но оставаться в подвале и ждать неведомо чего нельзя.

Взяв Адалинду на руки, Лленас шагнул к двери и тут же отпрянул. В просвете образовался женский силуэт, и знакомый голос, привычно источая яд, поинтересовался: