Появившуюся в руке женщины металлическую трубочку Дориан узнал. Сглотнул ставший в горле ком. В услышанное отчего-то поверилось сразу, как перед этим – в рассказ Эби.

– Так что, руку? – спросили у него едко. – Или ногу? Наверняка тебе нравились ее ноги. Угадала?

– Мне все равно, – хрипло выдавил Дориан. – Я знаю, что Адалинда – не та, за кого себя выдавала. И все, что нас связывало, – ложь.

Эби не знала всего, но она рассказала достаточно. Адалинда – маг. Она работает на какую-то «контору». У нее есть фамильяр-кошка и сын.

Он ничего не знал о ней, включая того, зачем были эти полгода тайных встреч.

– Ложь? Конечно, дорогой, конечно. – От вкрадчивого голоса магини мурашки поползли по спине. – Скажу больше: это я приставила Адалинду следить за тобой. Выбрала ее из сотни других кандидатур. Знаешь, почему? Потому что лучшие специалисты определили в ней идеальную женщину для тебя. Ты же веришь в силу науки? Так вот, наука сказала мне, что ради этой женщины ты свернешь горы. Но наука меня разочаровала: какие горы, если ты не сладил с этой проклятой машиной? И Адалинда меня разочаровала. Она должна была влюбить тебя в себя, а не влюбляться сама. А она… Да-да, милый, ты произвел на нее впечатление. Такое сильное, что она сначала нарушила приказ руководства, а после развернула бурную деятельность по твоему спасению. Разве тебе не сообщили этого? И ты хочешь уверить меня, что тебе безразлично, что я сделаю с женщиной, бросившей ради тебя успешную карьеру и рисковавшую жизнью? Ты не умеешь блефовать, милый. Так что выбирай, руку или…

Некромант на полу застонал и шевельнулся, и магиня отвлеклась на него, но не затем, чтобы прийти на помощь: раздраженный жест – и мужчину припечатало каким-то заклинанием. Практически вжало в пол – и он опять потерял сознание.

– Мы остановились на том, что ты не умеешь блефовать, Дориан. А вот я никогда не блефую, милый, хоть и умею. Если я говорю, что хочу кого-нибудь убить, не сомневайся, так и есть. И если собираюсь кому-нибудь что-нибудь отрезать. А сегодня я, как назло, уволила своего целителя, и если ампутация пройдет с осложнениями, помочь моей пациентке будет некому… Понимаешь? Поэтому я пойду на небольшую уступку. Пусть это снова будет палец. Согласен? Но ты покажешь мне настоящий результат. Настоящий! – Казалось, стены завибрировали от ярости в ее голосе. – Иначе из твоей Адалинды получится много-много кусочков, и я найду нового целителя, который проследит, чтобы она не умерла как можно дольше. А ты будешь наблюдать за тем, как…

– Хватит, – обрубил Дориан, не выдержав. – Я понял.

Лучевая пушка лежала на полу. Всего одна линза вылетела при падении, вставить ее на место недолго. Только улучить момент, подобраться и не медлить в следующий раз.

– Понял – приступай, – скомандовала магиня. Кивнула на бывшего сообщника: – Вот твой материал. Ты, – ткнула пальцем в затаившуюся у стены Эби, – как тебя там, хватит рассиживать, помоги мэтру уложить подопытного на стол. Он не тяжелый, кожа да кости, как говорят…

Видимо, она не хотела привлекать других помощников. Людей сложно удержать в подчинении, когда они видят, что можно получить в награду за верную службу.

– Приступайте, я сказала.

Спорить с ней не хотелось. Не только из-за Адалинды. Не только потому, что, подчинившись, Дориан рассчитывал выиграть время. Что-то шевельнулось в душе, мерзкое, темное, выползло из дальних уголков, подняло голову, оскалилось… Уложить некроманта на стол, стянуть ремнями, сдавить виски стальным обручем и потянуть за рычаг? Отчего бы и нет? Разве этот человек не заслужил подобной участи? Разве Дориан не желал поквитаться и с ним тоже?

– Сначала снимите с него перстни, – приказала магиня. – Пусть девчонка снимет.

Лленас смолчал. Если один из перстней служит магу жезлом, Эби могла пострадать. Но она же не станет их надевать? Да и в руках надолго не задержит.

– Складывай сюда. – Он протянул бывшей служанке небольшой контейнер, где прежде хранились линзы.

Девушка коснулась пальцами очков, будто спрашивая, можно ли их снять, и Дориан чуть заметно качнул головой: не нужно, пригодятся еще.

Три кольца одно за другим упали в контейнер. Простой золотой ободок с незатейливой чеканкой и два перстня: с бриллиантом и с изумрудом. Дориан отстраненно отметил, что прежде не замечал на некроманте украшений, и пришел к выводу, что их, как и лицо мага, скрывала иллюзия, и значит, эта женщина, решившая вдруг избавиться от сообщника, неплохо осведомлена: одно из колец действительно его жезл.

Посмотрел еще раз на содержимое контейнера и упал на колени рядом с некромантом. Вцепился тому в плечи – перевернуть, пока не поздно, пока не очнулся.

Память у Дориана была великолепная. Случалось, конечно, вылетало из головы что-то совсем уж бесполезное, но порой такое же бесполезное въедалось намертво. Как вот перстень с зеленым камнем на тонком, почти по-женски изящном пальце.

А некромант, невзирая на «кожу и кости», оказался тяжел, переворачивался трудно и, не помоги Эби, так и остался бы лежать, уткнувшись лицом в пол. Знакомым таким лицом, с которого слетела иллюзия, а взамен расплывался на левой щеке кровоподтек.

– Что такое, дорогой? – глумливо рассмеялись над головой. – Встретил приятеля? Да-да, он тебе бессовестно лгал. Какой негодяй! На стол его за это, да?

– Да, – резко согласился Дориан. Подхватил не пришедшего в себя некроманта под мышки. – Эбигейл, помоги!

Девушка тоже всматривалась в мага и тоже узнала его.

– Это же тот господин с…

– Эби! Не болтай, помогай.

Она непонимающе тряхнула головой, но послушалась.

Хорошо.

То, что Эби ничего не поняла, – нормально. Не ей разбираться в подобных вещах.

А вот заправляющая тут всем дамочка либо держала козырь в рукаве, либо опьянела от вседозволенности и забылась.

У Дориана же и с памятью проблем не было, и мозги работали.

Когда они с Эби дотащили некроманта до стола и уложили на металлическую поверхность, Лленас быстро и крепко затянул ремни, а, надевая на голову подопытного обруч, несильно похлопал того по щекам. Заметил, как дрогнули сомкнутые веки, и отступил от машины.

Повернулся к магине.

– Почему вы хотите его убить, Элла? Я же правильно расслышал имя?

– Расслышал. – Она хмыкнула. – Да, расслышал правильно. Но… Ладно, раз уж у нас сегодня день внезапных разоблачений, почему бы и мне не снять маску? Все равно я собиралась сделать это однажды. – Она актерским жестом провела ладонью рядом с лицом, словно стирала с него иллюзорное пятно. – Вот так. Помнишь меня, дорогой? Говорят, я почти не изменилась за прошедшие годы.

Почти не изменилась, да. Но Дориан решил, что после подумает о том, что сделалось с девушкой, в которую некогда он был влюблен, отчего она превратилась в злобную ведьму, одержимую жаждой убийств.

– Простите, я вас не помню, – проговорил он бегло, исподволь поглядывая на возвращавшегося в сознание некроманта. – Если мы и были знакомы, то, полагаю, давно и не очень близко.

Даже поставь он себе целью унизить ее и довести до кипения, намеренно ему не удалось бы сделать этого так, как сейчас получилось совсем неосознанно. Нора – вернее, Элла, как звали ее сейчас, – побледнела от злости. Глаза полыхнули ненавистью. Совсем как в ту их встречу много лет назад, которую он считал последней.

– Ты…

Она испепелила бы его на месте, не будь он ей нужен вместе с его изобретениями.

– Вы и правда собираетесь его убить? – не обращая внимания на угрозу в ее взгляде, снова спросил Дориан. – Почему?

– Потому что он – такой же урод, как и ты, – прошипела она. – Тупой, бесполезный, ни на что не способный без меня, но вдруг решивший, что сможет занять мое место. Что может отдавать приказы или не подчиняться моим. А сам настолько глуп, что позволил парочке без толики силы обвести себя вокруг пальца. Как думаешь, это достаточная причина?

– Нет, – ответил изобретатель. – И хочу сказать, что не желаю смерти этому человеку. – Подумал секунду и уточнил, чеканя слова: – Ни я, ни Эбигейл не желаем зла мэтру Закери Киту.