Впрочем, тот принял известие на диво спокойно. Мог кулаком ударить по стоявшему в центре комнаты столу, так что тонкие резные ножки подломились бы. Мог по стене. Мог по физиономии принесшего печальную весть мага, и Фредерик подстраховался, выставив щит. Но ничего. Только скрипнули чуть слышно суставные соединения сжавшихся в кулак искусственных пальцев, и похожая на человеческую аура затрепетала, наполняясь гневом.

– Как ее нашли?

Вопрос Джек адресовал не эмпату и не мнущемуся за его спиной, даже не присевшему после поездки Блэйну, а Адалинде. Она купила дом, она отвозила туда Эбигейл.

– Не знаю. – Расположившаяся за столом магиня покачала головой.

Перед ней стояли в вазе веточки физалиса, росшего в палисаднике брошенного в спешке дома. Наломала перед отъездом и, пока Фредерик рассказывал, отрешенно обрывала оранжевые пузыри-фонарики, медленно вскрывала острым ноготком и вынимала ягоды. Складывала из них какой-то узор.

– Думаю, на Эби повесили метку, – «предположил» эмпат. – Магическую метку. Когда Эбигейл жила у Ранбаунга, а после – с нами, то есть находилась рядом с магами, отследить ее было проблематично, а после того, как осталась одна…

Такое возможно, но Адалинда, сунув в рот ягодку, скривилась. Вряд ли от вкуса, хоть он у физалиса, как помнилось, специфический, кисло-сладкий с горчинкой.

– Уверен, Эби забрали те же люди, что похитили Лленаса, – продолжил маг и тоже взял одну ягодку. Горечи в ней почти не чувствовалось, но и сладость ее ему не понравилась. Никогда не нравилась.

Физалис, земляная клюква, рос в интернате у флигеля смотрителя. Фредди думал, для красоты, ради ярких «фонариков», но Эдди показала, что внутри у них ягоды. Единственное, чему она его научила, и то в жизни не пригодилось. Зато она его науку усвоила хорошо. Слишком хорошо.

Впрочем, поговорить все равно нужно.

– Найдем мэтра Дориана, найдем и Эби, – закончил заготовленной фразой.

– Как? – спросил Джек. Спокойно спросил, негромко, но в нем кипели такая злость и такое отчаяние, что если бы его эмоциональное состояние влияло непосредственно на механическую часть, металлический скелет раскалился бы, кожа обшивки выгорела и масло било бы горячими струями из лопнувших шлангов.

– Мне удалось кое-что выяснить. Возможно, получится определить, где скрываются заговорщики или хотя бы некоторые из них, но… Я устал, добывая эту информацию. Отдохну час-два – и займемся.

Острой потребности в отдыхе эмпат уже не чувствовал. Вокруг него бушевало столько эмоций, что хватило бы не только восстановиться, но и захлебнуться. Бессильная ярость Джека, глухая обида и раздражение Адалинды, страх и вина Блэйна, даже азартное любопытство Роксэн, обнюхавшей его штанину, на которую попало несколько капель чужой крови, – Фредерик утолил голод сполна. Время нужно было, чтобы подумать – хорошо подумать и не допустить новой ошибки. Да и поздно уже, впереди ночь…

– Медлить нельзя. – Механический голос, по-прежнему негромкий, вибрировал от напряжения.

– Торопиться – тоже. – Фредерик постарался вложить в слова максимум уверенности. – Дай мне час, и мы обсудим дальнейшие действия, без спешки, чтобы не сделать еще хуже… Или у тебя уже есть идеи?

Джек промолчал. Он не настолько глуп, чтобы мчаться неведомо куда сломя голову, но надолго оставлять его без присмотра не стоит.

– Один час, – повторил маг.

Взял со стола еще одну ягоду, при этом будто невзначай коснувшись плеча не смотревшей в его сторону женщины, и пошел в спальню.

Зажег светильники, прилег, не снимая ботинок, на неразобранную кровать и закрыл глаза. Слишком много мыслей. Слишком много путей. Выберешь не тот – и опять потеряешь драгоценное время. А в том, что удастся с ходу найти верное решение, Фредерик уже сомневался, в себе сомневался, чего раньше не было, и незнакомое, непривычное чувство мешало сосредоточиться. Но нужно, он и без того допустил уже слишком много ошибок…

– Ты хотел поговорить? – Эдди плотно прикрыла дверь и присела на кровать рядом.

– Да. Я… – Шансов мало, но нужно хотя бы попытаться. Он поднялся и сел так, чтобы плечи их соприкасались. – Я должен был сказать тебе раньше, но не хотел тревожить… – Адалинда не отодвинулась, и эмпат усмотрел в этом хороший знак. – Хотел сначала сам разобраться…

– О чем ты?

– О Лео.

– Что с Лео? – Она вздрогнула, во взгляде отразилась такая искренняя тревога, что чутье, прежде не дававшее сбоев, вновь заставило усомниться в себе и верности сделанных выводов. Но в следующий момент магиня так же искренне рассмеялась, и все встало на свои места. – Поздно, Фредди. Слишком поздно. Еще утром я, может быть, поверила бы. Или сделала бы вид, что верю.

Еще утром он должен был обо всем догадаться, когда она рассказала, каким образом подделала приказ, и Эдди давала ему такую возможность. Сама просила: скажи что-нибудь, во что я поверю, или обмани правдиво…

Да, отдых ему, видимо, все же не помешает.

– Я – не самая лучшая мать, но и не настолько плохая, чтобы подвергать жизнь своего сына опасности.

И не настолько глупа, чтобы не понять, что эта опасность возникнет, едва она самовольно ввяжется в дело, от которого ее отстранили. Она ведь не знала на тот момент всех деталей «гибели» Лленаса, но позаботилась о своем котенке.

Кошка.

– Когда? – спросил, проверяя свои догадки, Фредерик. Как – он уже понял: так же, как она состряпала приказ, сделала и доверенность от его имени, и наверняка ходатайство от управления – старые документы полагается уничтожать, но Эдди запасливая.

– Как только пришла в себя после блоков. Заполнила все формы и отправила человека в школу.

Поверенный семьи, точно.

– За школой наблюдали, – вспомнил эмпат слова ныне покойного мэтра Ригана.

– Наверное, – пожала плечами магиня. – Полагаю, ждали меня лично. А директор получил приказ от высшего руководства отправить Лео тайно.

– От высшего руководства?

– Угу. – Лукавая девчоночья улыбка скользнула по губам женщины. – От самого высшего. Такого, чьи указания и в голову не придет перепроверить или не выполнить.

Фредерик повинно склонил голову… на ее плечо.

– Мне нет прощения?

– Нет, – ответила она, не отстранившись.

– Но мы вместе?

– Работаем вместе, – уточнила Адалинда.

– Да, работаем.

– За следующую ложь я тебя убью.

– Хорошо, – согласился он и поцеловал ее в шею.

– За следующий поцелуй – тоже, – не шелохнувшись, невозмутимо предупредила женщина. – А руку просто сломаю.

Маг нехотя опустил не успевшую коснуться ее груди руку и выпрямился.

Все же малышка Эдди повзрослела. Наконец-то.

– Рассказывай, что на самом деле произошло с Эби, – приказала она.

– Расскажу. Но сначала скажи, где Лео?

– Там, где его не найдут.

– Эдди, ты же знаешь, мне он тоже не безразличен… Да брось! – вырвалось с неподдельным негодованием. – Ты же не думаешь, что я могу желать ему зла?

– Не думаю, – улыбнулась она, видимо, решив, он уже достаточно унижен. – Угощайся.

На протянутой ладони лежали ягодки физалиса. Значит, и это была подсказка.

«Сдаешь, Фредди», – усмехнулся про себя эмпат.

– И как там сейчас? – спросил вслух.

– Так же, как и раньше. Заброшенный сад, старые корпуса, трещины на стенах, холодные спальни на двадцать человек… Но Лео действительно не станут там искать. Не сразу, во всяком случае.

Да, вряд ли ребенка, увезенного из одной школы, кинутся разыскивать в другой, тем паче в интернате, куда со всей страны свозят сирот и бывших попрошаек.

– Эдди, я говорил, что люблю тебя?

– Сегодня утром. Можешь не повторяться. Рассказывай, что с Эби.

Обсудив все, вернулись в гостиную к Джеку и Блэйну. Отрабатывая доверие, Фредерик рассказал Адалинде, какую роль сыграл контрразведчик в сегодняшнем происшествии, но ради успеха совместного предприятия попросил молчать об этом. Сложностей и без того достаточно.