Впрочем, с учетом случившегося с Лленасом трудно назвать его удачливым…

Закрывшись в кабинете, мэтр Алистер достал из кармана и установил в рамку-проектор линзу. Активировал связующее все элементы считывающего устройства плетение. На столе перед магом вспыхнула картинка: отсвечивающие всеми цветами радуги змеи сплелись в тугой клубок – так он видел заклинание, давшее Джеку жизнь и, да простит Творец такие мысли, душу. И чем дольше Ранбаунг смотрел на этот клубок, тем сильнее убеждался, что никогда не сумеет ни распутать его, ни тем более воссоздать.

Он придвинул к себе стопку чистых листов и взял из ящика стола остро заточенный карандаш. Через минуту наблюдений грифель зашуршал по бумаге, срисовывая одну за другой схемы, которые после еще несколько часов придется разбирать.

Вот простейшее мышление, обеспечивающее первую мгновенную реакцию, что совсем нелишне в отсутствие рефлексов на уровне физиологии.

Несколько каналов, тянущихся от независимых хранилищ памяти, дублирующих друг друга на случай нарушения связей. Структура содержащейся в них информации неоднородна. Одни данные – некая постоянная, другие непрерывно обновляются.

Сейчас, пока Джек общался со своей подругой, процесс обновления шел особенно активно, и мэтр Алистер едва успевал зарисовывать изменения. Он уже жалел немного, что отказался от идеи подслушать разговор. Если бы знать, что именно провоцирует наисильнейшие эмоциональные всплески, можно было бы после воссоздать ситуацию в лабораторных условиях и тщательно проанализировать. Однако маг недолго обдумывал это: еще одна, прежде не замеченная им ниточка-связь, тянувшаяся от Джека куда-то вовне, заняла его внимание. Не единственный канал, уходящий за пределы матрицы, но те, другие, были не более чем придатками энергетической цепи и терялись в астрале, а эта…

– Нужно взглянуть поближе, – решил, отбросив карандаш, мэтр Алистер.

Он вынул линзу из проектора и направился в лабораторию с намерением отослать Эбигейл и остаться один на один с творением Лленаса, но девушка сама встретила его в дверях.

– Можно мне пойти наверх? – спросила она.

– Уже поговорили?

– Да. – Девица опустила глаза. Если бы еще и покраснела при этом, Ранбаунг решил бы, что разговор сей был – и подумается же такое! – интимным.

– Хорошо, иди.

Ему не терпелось заняться продолжением исследований. Отчего-то казалось, что обнаруженная сегодня ниточка – та самая, потянув за которую можно распутать весь клубок.

– Мэтр Алистер, – обратилась к нему Эбигейл, вопреки собственным словам не торопившаяся уходить. – Я хотела попросить… Джеку нужна чистая одежда. И… вы не могли бы отключать его на ночь? Мэтр Дориан всегда так делал.

– Мэтр Дориан был создателем твоего механического друга и поэтому мог отключать и включать его по сотне раз на день, – поморщился досадливо маг. – А мне под силу лишь разорвать управляющее Джеком заклинание. Восстановить его потом, боюсь, не получится.

– Тогда не нужно! – протараторила испуганно девушка.

– Не буду, – улыбнулся Ранбаунг.

Улыбка получилась грустной и задумчивой. Чувствовалось, что разгадка где-то рядом, но он все время ее упускает, и найденная только что ниточка вот-вот выскользнет из рук…

Храм Святой Агнессы располагался на западной окраине Салджворта. Древнее строение с куполообразной, местами провалившейся крышей, на стенах – истершийся барельеф, окна с выцветшими витражами. Внутри – та же ветхость: блеклые фрески, бедный алтарь. Адалинда не сильна была в вопросах религии, а потому не могла судить, по какой причине храм так запущен: то ли святую эту в народе не слишком почитали, то ли отсутствие прихожан, а стало быть, и пожертвований, вызвано лишь удаленностью этого места да тем, что на старом кладбище, оградой примыкавшем к храмовому двору, давно не хоронили горожан, и тех, кто мог приходить на поросшие бурьяном могилы, погребли уже на других погостах.

Так или иначе, но людей в храме почти не было. Старый священник, седой и ссутулившийся, дряхлый настолько, что казался ровесником святилища, беседовал с дамой в черном вдовьем капоре. В стороне дожидались окончания их разговора трое детей: мальчик и две девочки. В первом ряду скамеек для молитвы дремал пожилой господин. В третьем – девушка, бледная и заплаканная, напротив, молилась о чем-то горячо и истово. И больше никого.

Кроме Фредерика.

Эмпат сидел в предпоследнем ряду, почти у прохода. Глаза прикрыты, лицо расслаблено. Ему всегда нравились подобные места, их эмоции, искренность и скрытность, чистые стремления и тайные желания.

Адалинда, до сих пор без браслета, в утреннем образе увядающей красавицы, присела рядом.

– Я хотела бы исповедаться, – сказала она тихо.

Фредерик открыл глаза, скользнул по ней незаинтересованным взглядом.

– Простите, но я не…

Женщина негромко, чтобы не нарушать покой храма, рассмеялась.

– Прежде ты чувствовал меня за десяток шагов, – сказала она, возвращая должок.

Бывший муж спрятал удивление под ухмылкой:

– Прежде ты не примеряла на себя столь невзрачных личин. Думаю, можно счесть признаком профессионального роста то, что теперь ты не боишься показаться старой и непривлекательной.

Он преувеличивал, она и в этом образе была хороша, но магиня не спорила:

– Однажды я в самом деле стану такой. Нужно привыкать.

Фредерик удовлетворенно хмыкнул.

– Растешь, – констатировал он. – Но маскарад ведь не ради меня затеян? Наносила ранние визиты?

– Следишь?

Он пожал плечами:

– Догадался. Это очевидно.

– Навестила Найлса, – призналась женщина. – Впустую потратила время. С ним и с остальными уже поработали, верно?

– Верно, – не отрицал эмпат. – Все беседы запротоколированы, у меня есть копии. Хотел сразу отдать тебе, а потом подумал – вдруг ты найдешь что-то, что пропустили наши коллеги. К тому же мне нравится твой подход. – Он красноречиво оглядел ее с головы до ног. – Такой… творческий…

– Мне тоже нравится, – кивнула магиня.

В ту же секунду цепкие пальчики другой, присевшей позади эмпата девушки впились в волосы мага и потянули назад, заставляя откинуть голову, а второй рукой зеленоглазая красавица сдавила его шею, запустив в кожу острые коготки.

– Роксэн, – узнал мужчина, скосив глаза. – Прекрасно выглядишь. Чего нельзя сказать о твоей хозяйке.

Насмешливые слова дались ему слишком легко, и фамильяр, приняв этот факт во внимание, чуть сильнее сжал пальцы. Фредерик сипло закашлялся.

– Хватит, – приказала Адалинда кошке. – Не будем привлекать внимание.

– Кхм… Действительно. – Маг потер освобожденную из захвата шею. – К чему эта демонстрация силы?

– К тому, чтобы ты знал, что она у меня есть, – ответила ему бывшая супруга. – Даже так.

Даже так – это без жезла, не имея возможности напрямую использовать дар. Но у нее все еще оставалась связь с Роксэн. А фамильяр порой не менее опасен, чем создавший его маг.

– Я знаю, – произнес Фредерик невозмутимо. – Но все же не понимаю – зачем так агрессивно? Я тебе не враг.

Но и не друг… Уже? Еще?

– Мое предложение в силе, – продолжал эмпат. – Вдвоем мы быстрее найдем ответы. Ты и сама это понимаешь, иначе не пришла бы. И если все еще хочешь, потом я выслушаю твою исповедь. Но начинать посещение храма все же следует с молитвы.

Он положил ей на колени маленький молитвенник, похожие продавались на лотке у входа.

Похожие, но не такие же – в этом, под темной обложкой с золоченым тиснением вместо отпечатанных в типографии священных текстов прятались исписанные мелким аккуратным почерком листы. Имена, даты, какие-то графики. В отличие от Дориана, Фредди имел привычку записывать каждую мелочь, по его мнению, имевшую отношение к делу.

– Потом прочтешь, – сказал он. – Пока могу вкратце обрисовать общую картину. Но… мы вместе?

– Работаем вместе, – уточнила она. – Делимся информацией. Согласовываем действия. Но не всегда. Не во всем. И я тебе не подчиняюсь.