– Позвольте! – Мужчина вскочил с кресла. Кровь прилила к лицу, на котором вновь выступили крупные капли пота.

– Хорошо-хорошо, – невозмутимо пожала плечами магиня. – В том числе и чужих исследований. Вы купили несколько монографий до того, как те были изданы. Их авторы нуждались в деньгах больше, чем в известности, и были не против того, чтобы их труды увидели свет под чужим именем. И среди этих авторов был ваш друг Дориан Лленас.

– Дориан сам предложил мне свои наработки. – Тяжело дыша, маг вернулся в кресло. – Ему они были не нужны. Побочный продукт исследований. Случайно получилось сделать несколько научных открытий. Не слишком значимых, но… Совершенно случайно. Дориан был…

– Гением.

– Чудаком, – вздохнул Ранбаунг. – Но и гением тоже.

– Вы завидовали ему?

– В чем-то да, в чем-то нет.

– Но идеи иногда заимствовали?

– Иногда, – с досадой в голосе согласился мэтр Алистер. – Но и подбрасывал нередко. Так что если хотите обвинить меня в том, что я поддерживал отношения с Дорианом из корыстных соображений, посмею вас разочаровать: я получал не больше, чем давал взамен. Это называется дружбой. А вот как назвать вашу с ним связь…

– Никак, – холодно отрезала женщина. До того холодно, что почудилось, будто вместо глаз у нее синие льдинки, а тонкие белые пальцы покрыты инеем.

Дверь тихонько отворилась, и Ранбаунг, стряхнув наваждение, с минуту молча наблюдал за тем, как Вильямс расставляет на столе чашки. О графине смородинового ликера для хозяина он тоже не забыл.

– Продолжим? – спросила госпожа Адалинда, когда дворецкий их оставил. Чай она взяла безбоязненно и тут же отпила немного. Вряд ли доверяла полностью, но если и проверила на наличие яда или скрытой магии, сделала это быстро и незаметно. – Оставим давнее прошлое. Поговорим о недавнем. Дориан рассказывал, что вы ведете проект совместно со специалистами отделения целительства. Его это удивляло: медицина не ваш профиль.

– Мы будем говорить обо мне или все же о Дориане? – скривился, глотнув ликера, маг. Нет, ликер не горчил, растекался по языку сладким теплом, но беседа с каждой минутой делалась все неприятнее.

– Мы будем говорить обо всем и обо всех. Но если сочтете какую-то тему недопустимой, лишь намекните. Я найду способ получить интересующую меня информацию иным путем.

Мэтр Алистер одним махом опрокинул в себя содержимое бокала.

– Я хотела сказать, из других источников, – уточнила неторопливо попивавшая чай женщина. – Но это займет время, а оно особенно дорого. Так что буду благодарна, если вы все же поделитесь со мной, что за причины побудили заведующего кафедрой Общей теории магии заняться изучением возможности замены органов у людей. Речь не идет об обычных протезах, как я понимаю?

– Дориан знал, – хмуро сказал Ранбаунг, налив себе еще ликера. – Когда-то знал, а после, видимо, выбросил из головы. Он никогда не держал в памяти ненужных, по его мнению, знаний, иначе нужным не останется места… Двадцать семь лет назад, когда мы с ним еще учились в Академии, умер мой старший брат. Острая сердечная недостаточность вследствие врожденного порока. Лечение в таких случаях способно лишь отсрочить смерть, но не предотвратить ее… Речь не об обычных протезах, да. Не о руках и ногах, а о сердце, почках и печени. О внутренних органах, которые еще не научились воспроизводить технари. Так что обвинить меня в том, что я использовал работы Дориана, не выйдет.

– Проблемы с сердцем – это семейное? – безо всякого сочувствия поинтересовалась гостья. – Я заметила у вас одышку и признаки нарушения кровообращения.

– Мое сердце еще мне послужит, не беспокойтесь.

– Но лучше бы заиметь новое, да? У кого планируете его отобрать?

– У покойника, естественно. У свежего мертвеца, скончавшегося от кровопотери или травм, за исключением травм грудной клетки. Моя работа не является секретной, хоть результаты пока решено не обнародовать. Но вы можете запросить их через совет Пяти Академий, используя свои полномочия… Ой, простите, не можете. Совсем из головы вылетело!

– Не паясничайте, – поморщилась агентесса без мандата. – Вам это не к лицу.

Она отставила чашку и смерила мага долгим взглядом.

– Хорошо, не будем больше о вас. Все же я тут не ради ваших исследований. Но нельзя было исключать их связь с работой Дориана.

– Теперь вы знаете, что никакой связи нет, – проворчал мэтр Алистер.

– Не знаю. Но поверю вашим словам, пока нет фактов, их опровергающих. Вернемся к Дориану. Вы ведь были в курсе того, над чем он работал?

Господин Ранбаунг был в курсе. Как и его собеседница. Возможно, она была осведомлена даже лучше его, и мэтр Алистер не стал рисковать, скрывая что-то. Какой смысл? Лленас мертв, а ему ни к чему попадать под подозрение внутренней разведки, пусть сейчас эта женщина утверждает, что действует по собственной инициативе… Почему? В чем ее интерес? Неужто Дориан, старый греховодник, всерьез вскружил эту прелестную головку? Не похожа Адалинда Келлар на романтичную дурочку…

– Да-да, механический слуга. – Она кивала рассеянно, и казалось, слышно было, как позвякивают в такт движения головы длинные агатовые серьги. – Вы же знаете, это пройденный этап для него?

Вспоминая Дориана, она иногда забывала добавлять «был», но мэтр Алистер счел бестактным поправлять ее. И ненужным – сути разговора это не меняло.

Да, Джек, после того, как закончилась основная работа, оставив простор для бесконечных доработок и усовершенствований, стал неинтересен создателю. Того обуяла новая страсть. И об этой новой страсти госпожа Келлар узнала, похоже, раньше мэтра Алистера.

– Он сказал об этом во время того ужина? – догадалась она.

– Да, – не пытаясь скрыть обиду, согласился маг. Неприятно осознавать, что старинный друг, прежде всегда делившийся с ним идеями, в этот раз посвятил в свою задумку любовницу, а ему открылся между делом, в общей беседе. – Дориан немного перебрал с бренди. С ним редко такое бывало, но в последние дни, как я понял, он почти не спал и не ел, полагаю.

– Что именно он рассказывал?

– Ничего конкретного. В общих чертах обрисовал свой замысел, расписал перспективы. Вы же знаете наверняка. Бесполезный человеческий материал: умалишенные, приговоренные к казни преступники…

Магиня внимала без эмоций. Более чуткая, более набожная, более сострадательная, иными словами, любая нормальная женщина если не ужаснулась, то уж точно возмутилась бы, узнав, какие мечты вынашивал Лленас, а эта – нет. Ее ничто не смущало ни в самой идее, ни в тонкостях ее воплощения, а людям, чьи интересы она представляла, подобное обязательно пришлось бы по вкусу. Да что уж скрывать, самого Ранбаунга немало занимала эта затея. И как ученого, в смысле, возможно ли это вообще, и как практичного человека, умеющего рассчитать выгоду от любого предприятия. Наверное, лишь Дориан не представлял истинную цену своего проекта.

– Когда-то он уже работал в этом направлении, – предполагая, что не откроет великой тайны, поделился мэтр Алистер. – Начал еще во время учебы. Изучал свойства человеческого разума, способы воздействия на него и различные теории образования и переселения души. А потом вдруг увлекся механикой и забросил эти изыскания.

– Не скажите, – словно про себя обронила гостья. – Дело Эйдена Мерита как раз из этой области, да и Джек…

Джек дожидался в одной из комнат, и госпожа Келлар, если это не часть ее игры, о присутствии в доме механического человека не догадывалась. А Ранбаунг не догадывался до сего момента, что Мерит каким-то образом связан с работой Дориана. До него доходили слухи, что в прошлом Эйден провел какое-то время в лечебнице для душевнобольных, но, право слово, душевные недуги несколько лет не выходят из моды – как тут подумать о чем-то серьезном? А лечебные учреждения тайны своих пациентов хранили свято. По крайней мере, от тех, кто не мог предъявить мандат внутренней разведки. Не хотелось думать, что и в этом Дориан был более откровенен с красавицей Адалиндой, нежели со старым другом…