«Одна хитрая московитка — еще полбеды, — подумал Оливер. — Но двое хитрых московитов — это уже серьезная проблема». С русскими он, при всей своей молодости, уже встречался, и отнюдь не считал их дикарями, как большинство англичан. Зато имел все основания опасаться и относился соответственно — настороженно, без особой приязни, но с некоей долей уважения. А вот сэр Чарльз… Впрочем, что с него взять? Если он отказывал миссис Эшби в наличии государственного ума лишь потому, что она женщина, то узнав, что она еще и московитка, только обрадовался: его «теория» получила лишнее подтверждение…

— Добрый день, мистер Хиггинс!

Оливер, не ждавший ничего подобного, даже вздрогнул. Так и есть: госпожа генерал в юбке с милой улыбкой направлялась прямо к нему.

— Добрый день, миссис Эшби, — Оливер встал и отвесил ей учтивый поклон. Не такой вычурный, какие были приняты при французском дворе, но все же исполненный уважения к высокопоставленной даме.

— Не ждали нас здесь встретить? — женщина улыбнулась еще любезнее. — А я, между прочим, чуть не каждый день здесь обедаю. Как-то не получалось у нас с вами пересечься по времени… Вы знакомы с моим братом?

Она всячески пыталась произвести впечатление обычной, слегка болтливой светской дамы, но Оливер знал, с кем имеет дело. Салонная сплетница не имела бы ни малейших шансов прижиться среди пиратов. «Волчица. Но в ловко прилаженной овечьей шкуре, — подумал он, любезно приветствуя капитана Вальдемара и его сестрицу. — Держи-ка ты ухо востро, приятель!»

Сегодня Галка явилась в таверну на добрых полчаса раньше времени. И не потому, что проголодалась. И даже не потому, что явился Влад, и ей хотелось с ним поболтать. Ей нужен был разговор с мистером Хиггинсом, и ради этого она попросила Этьена проследить за его распорядком дня. И Влада сагитировала поучаствовать в этой интриге. В конце концов, Влад вынужден был признать, что в данный момент Англия автоматически является врагом любого государства, имеющего сильный флот. А кто скажет, что у пиратов он сейчас слабый? По тем временам самыми лучшими по боевым и ходовым качествам считались корабли французские. Самыми прочными без всяких скидок были «испанцы». Самыми вместительными — голландские торговые суда. Англичане же умудрились за время правления Карла Второго загнать свой флот в большую… гм… лужу. Но короли приходят и уходят, а амбиции остаются. Потому Галка была уверена, что Англия (неважно, кто там будет сидеть на троне — Стюарты, Оранские или Ганноверские) обязательно постарается придавить конкурента, пока он еще молод и неопытен.

— Мистер Хиггинс. — Она, шурша юбками (будь они неладны!) и поправив мантилью, присела за стол напротив Оливера. — Не откажите в любезности отобедать с нами за компанию.

— Увы, миссис Эшби, я только что отобедал, — виновато улыбнулся Хиггинс.

— На один ливр? — лукаво прищурился Влад, заметив единственную серебряную монетку, которую англичанин запоздало попытался спрятать за пустой кружкой. — Вы весьма бережливы, мистер Хиггинс.

— В Сен-Доменге ужасная дороговизна, — посетовал Оливер. — На те же деньги в Англии я мог бы питаться полных два дня.

— Англия далеко, — с ироничной улыбкой произнесла Галка. — А здесь люди получают за свой труд несколько больше. Соответственно и тратят. Но я прошу вас, мистер Хиггинс, не обижайте меня. Если вы откажетесь от угощения, я тоже ничего не стану есть.

Англичанин слегка напоминал Галке актера Виталия Соломина в молодости. («Нет, ну типичный доктор Ватсон!») Однако в плане характера это был скорее Шерлок Холмс. То есть очень серьезный противник. О том, чтобы обратить его в союзника, не могло быть и речи: Галка не верила, что Англия, привыкшая пригребать к рукам все плохо лежащее, не вторгнется в сферу интересов островной республики. А позволять Британии бесконтрольно хозяйничать на море и в колониях — значит, подписать Сен-Доменгу смертный приговор с отсрочкой исполнения на пару ближайших десятилетий. Так что противостояние предстоит серьезное. Даже не на море — за этим столом… Мистер Хиггинс смущенно поблагодарил за угощение, и так налег на яства, что нашим героям стало его немного жаль. Но когда он наелся, все прочие чувства у них уступили место настороженности.

Кто кого?

— О, миссис Эшби, я ни в коей мере не разделяю убежденности сэра Чарльза в полной неспособности дамы руководить государством, — улыбнулся Оливер, когда ему тонко намекнули на официальную позицию посла по этому вопросу. — Я привык верить своим глазам, а не отметать очевидное в угоду вбитым с детства догмам. Только поэтому — уж простите великодушно — я в принципе не могу быть вашим другом.

— Потому что я вам несимпатична в ипостаси руководителя или потому что Сен-Доменг кое-кому мешает? — Галка задала вопросик в своей излюбленной манере — «в лоб».

— Вы — политик необычного склада. Всегда говорите то, что думаете, — улыбка Хиггинса сделалась холодной.

— Я говорю далеко не все, что думаю, но всегда думаю, что говорю, сэр. Впрочем, своей прямотой я экономлю ваше время — не нужно ломать голову над тем, что я на самом деле имела в виду. — Галка ответила ему такой же холодной улыбкой. — Давайте сыграем в одну игру, под названием «Максимум искренности», сэр. Отнеситесь с уважением к моей занятости.

— Это означает, что я должен говорить с вами в вашей манере?

— Если вы не согласны — я пошла.

— Я согласен.

— Тогда ответьте на заданный ранее вопрос, сэр: что именно вас не устраивает в Сен-Доменге, кроме дороговизны?

— Очень многое, — Оливер обобщал, не желая вдаваться в подробности. Не то эта дама сейчас примется за него всерьез и вывернет его душу наизнанку. — Не сочтите меня невежей, но общественное устройство и мораль Англии кажутся мне наиболее разумными.

— И потому англичане-протестанты дружно не любят англичан-католиков, — хмыкнул Влад.

— У моей страны много недостатков, — Хиггинс вздохнул: этот московит ударил по больному месту. — Однако я люблю ее такой, какая она есть.

— Уж не сочтите меня невежей, сэр, но даже любовь к родине не может оправдать защиту ее недостатков.

— Простите, какое это имеет отношение к нашей беседе, господа? — Оливер недоуменно поднял брови. — Если вы пришли сюда, чтобы ткнуть меня лицом в проблемы английского общества…

— Ну во-первых, вы сами затронули эту тему, — пожала плечами Галка. Свободное платье с кружевами маскировало начинавший понемногу мешать живот. Малыш еще не толкался, но маме уже было трудно вести продолжительные напряженные беседы. — Во-вторых, различия между Англией и Сен-Доменгом могут оказаться одной из причин охлаждения отношений между нашими странами, а Сен-Доменг намерен хотя бы какое-то время пожить мирно. Потому — давайте договариваться, сэр.

— Миссис Эшби, при всем уважении к вам, это не в моей компетенции. Англию здесь представляет сэр Чарльз.

— В самом деле, — улыбнулась Галка. — Сэр Чарльз и впрямь представляет здесь Англию. А вот кто представляет здесь интересы Англии — я думаю, вопрос риторический.

В светло-голубых глазах мистера Хиггинса промелькнуло удивление, сменившееся затем опаской и долей уважения.

— Выстрел точно в цель, миссис Эшби, — произнес он, и в его голосе звучали те же эмоции.

— Вы даже не пытаетесь отрицать? — удивился Влад.

— Не вижу смысла, сэр. Ваша сестра — не тот человек, которому можно безнаказанно солгать.

— Очень хорошо, что вы это понимаете, сэр, — кивнула Галка, сделавшись вдруг пугающе серьезной. — Как сказал один умный человек, политика — искусство компромиссов. Давайте их поищем.

— Уверены, что поиски увенчаются успехом?

— Думаю, да, — Галка улыбнулась, но очень странно. Одними губами. Лицо осталось серьезным, а серые глаза — холодными, отчего улыбка выглядела неестественной. — Хотя бы потому, что война обойдется дороже — и в прямом, и в переносном смысле…