– Я так думаю, с тех пор, как они ушли за море. Этот парень очень успешно собирает спектр. И у нас проблемы.

– А мы могли ещё тогда... У тебя был бы пятый... – Знавший логику своего цветного Грач поднял на него посеревшие глаза. – Как же ты меня не убил?

Лизо пожал плечами.

На горизонте снова виднелись горы. Крымские, которые Тарас видел только с моря, произвели на него мощное впечатление. Эти были совсем далеко, но чувствовалось, что они ещё выше. Подойти ближе – совсем красиво будет, подумал школяр, ощущая внутри щемящую пустоту. Ностальгия, что ли? Вроде рановато. Он всегда считал себя чуждым сентиментальности, не собирался рыдать над берёзками, но здесь было что-то другое. Здесь даже не тоска по дому начиналась, а именно бесповоротность, окончательность ухода мешала поймать необходимый настрой.

А мрачный бакалавр – хреновый бакалавр, если он, конечно, не розового цвета. Тарас не был розовым и даже желтым. А только их светлые цвета могут нормально работать в пессимистическом настрое. Хотя бакалавром он не был тоже. Разве что в среде бандитов. У него и у Никиты был ещё не сформировавшийся, но лиловый оттенок, что предполагало отличную работу, так сказать, в оптимистичных тонах и серьёзные провалы в депрессии. Фиолетовым, темно-синим и лиловым иногда требовался для тонуса алкоголь или даже мескалиновые.

А может, и берёзки... Рассказывали же им, что чувство родины формирует вода, которую человек пьёт с детства... А поскольку вода в каждой местности различна – это только учёные невежды могут сложнейший её кристалл описывать короткой формулой, – то и тянет человека потом всю жизнь туда, где формировался организм. Называется ностальгия. Называется тоска. А возврата уже не будет. Во всяком случае, не в ближайшие десять-пятнадцать лет.

Ладно. Здесь пока ещё хоть земля русская. Кругом братья-славяне. Но и отсюда скоро придётся уходить.

На следующий день Тарас действительно зашел в цирюльню. Варька, всё утро старательно ревновавшая к незнакомке, у самого входа вдруг потеряла к девочке интерес и ушла – «Я быстренько» – в лавку с расписными восточными тканями, чем полностью себя разоблачила. Насколько знал свою пассию Тарас, за это «быстренько» он вполне мог и поговорить, и побриться-постричься. И ещё как бы ждать раскрасавицу не пришлось. Варька, при всех её достоинствах, была шмоточницей, а теперь, при больших деньгах, для транспортировки её возможных покупок вполне мог понадобиться верблюд и пара сундуков тройного объёма. «Ладно, посмотрим», – решил Тарас, надеясь, что дорога смягчила эту черту его пассии. Во всяком случае, напускная Варькина ревность улетучилась как дым, а вот его трепет перед лавками одежды обозначился вполне конкретно. Интересно, где она собирается носить новые шмотки? Не в лагере же их демонстрировать.

Тарас отодвинул занавеску, собранную из тысячи нанизанных на нити деревянных «висюлек», и шагнул внутрь. Девочка брила голову молодому казаку. Колоритный парень. На гладком черепе торчала единственная, но очень длинная прядь волос. Чалма, которую здесь носили повсеместно, развёрнутая в белое полотнище, лежала на табурете. Влияние Востока – удобная в жару одежда или просто местная мода, но традиционно персидский элемент костюма смотрелся на казаках вполне гармонично, сочетаясь с их широкими шароварами. Впрочем, это было не слишком интересно, и Тарас переключился на девушку.

Линьлен.

Та не обратила на него особого внимания, лишь один быстрый взгляд скользнул на школяра сразу, как только он переступил порог. Все трое молчали. Вскоре казак расплатился, аккуратно навернул чалму перед зеркалом, расправил короткие ещё усы и вышел. Тарас сел на его место.

– Вы друг того парня, что стригся вчера? – вдруг спросила девушка.

Тарас кивнул. Этот вывод не требовал большой смекалки, только знания местных. Хотя и пришлого народу на базаре шаталось предостаточно.

– Вам нужен проводник?

А вот это уже интересно. И впрямь непростая девчонка. У Никиты чутьё, Тарас не обратил бы на неё внимания. По внешности действительно из дворян. Боярская кровь.

– С чего вы взяли? – спросил школяр.

– Судя по стрижке, вы, как и ваш товарищ, из Новгородчины. Или из тех краёв. Товара у вас нет, об этом местные уже разболтали. На базаре только мелочи покупаете. На рыбаков не похожи. Стало быть, уходите за границу.

Тарас неопределённо хмыкнул. Девушка истолковала этот звук правильно.

– Да вы не бойтесь, я не соглядатай. – Тарас почувствовал, что девушка не лжёт. – Просто знаю человека, который может вам пригодиться.

Тарас снова хмыкнул. На ходу подмётки режет. Слова сказать не успел, а разговор уже состоялся.

– И кто ж это такой? И каков ваш интерес в этом деле?

– Мне деньги нужны, – вздохнула девушка, и Тарас вдруг понял, что, как и вчера Никита, забыл сказать, как именно его нужно стричь. Надо быть аккуратнее, тут могут и наголо обрить, подумал он, но девушка справлялась отлично, восстанавливая по умолчанию контуры его прошлой причёски.

– Предположим, что вы угадали. И что тогда?

– На границе сейчас война. На лодках вам не пройти. В дилижансы пересаживаться вы не захотите, в них только местные ездят.

– А почему так?

– Потому что чужих, если без больших бумаг, обтрясут как грушу.

Тарас кивнул, соображая, что делать с этой умницей. Девушка меж тем тихо свистнула, и из-за занавески, сливавшейся со стеной, появился совсем молодой парень. Маленький, худенький, с огромными ушами, близко посаженными, чуть косящими глазами он оскалился улыбкой гоблина-людоеда. Странно, но сочетание всех этих внешних данных его не портило, лишь придавая фигуре уникальный колорит.

– Кто это? – хмуро спросил Тарас.

– Мой брат Лёнька, – спокойно ответила девушка.

– И он что...

– Проведёт куда угодно.

В Лёньке, даже когда он стоял, бурлила энергия. Пожалуй, этот способен не только довести, этот может ещё пару кругов вокруг Стамбула намотать. От энтузиазма.

– Договорились, – сказал Тарас.

Девушка, видимо, ожидавшая разговора, удивилась.

– Вы же не спросили о цене, – судя по всему, вопрос денег был действительно существенным.

– В полтора раза больше, чем обычно, – подытожил не желавший торговаться Тарас. – Но...

– Никому и ничего, – улыбнулась девушка. – Лёнька? – тот энергично закивал.

– Сколько я должен за стрижку?

– Ничего. Уж такие пустяки в полторы цены входят.

Тут с улицы послышался шум. Несколько визгливых, по нарастающей, гортанных фраз, перешедших в шум драки. Выскочив за порог цирюльни, Тарас метнулся к лавкам одежды. Драка вспыхнула именно там. Лёнька бежал следом. Лучник, в чью обязанность входило охранять Варвару, куда-то исчез. Тарас влетел в лавку восточных тканей, где что-то горело, купец топотал ногами, стараясь затушить огонь, и сразу понял, что опоздал. Всё уже закончилось.

Варька, вся дрожа, стояла у прилавка. Она успела нацепить только одно из «крыльев» дракона, но и этого оказалось достаточно. Лучник зажимал ладонью разрубленную щёку, арбалет, что всё время висел у него за спиной, валялся на полу. Судя по всему, он уже не подлежал ремонту. Там же лежали трое мужчин явно бандитского вида. Восточники. То ли узбеки, то ли персы – Тарас ещё не различал эти национальности. На улице уже шумели казаки, подскочил патрульный разъезд. Ввалились трое, двое в ежевичных «оплётках». Варька сняла с руки «крыло» и теперь виновато хлопала глазами, глядя то на Тараса, то на стражников. Покупатели, вжавшиеся в дощатые стены лавки, смотрели на неё с ужасом. Хозяин затаптывал огонь, теперь ему помогали несколько человек, кто-то сдуру плеснул на пламя из кувшина то ли вином, то ли маслом, и вспыхнуло ещё несколько тканей. Разгореться огню, однако, не дали.

Тарас не пытался уходить – по лицам казаков он ясно понял, что делать этого не следует. Три трупа. Стало быть, будет допрос. Дознание, протокол, ушедшая незнамо куда информация... Не стоило влипать в такие вещи.