Сразу после удара маг беспомощен. У кого-то на восстановление уходят часы, кому-то достаточно мгновений, а специально подготовленные бойцы кланов укладываются в доли секунды. В этот момент мага достанет и заостренный кол под сердце, любая пуля мушкетная, любой топор..

Вот только попасть в эти доли секунды... Охотников обычно не находится. Но банда выдержала «психическую атаку», и удары посыпались так часто, что один из них прошёл. Кованый топор разъяренного Браги почти отсёк валчу руку, и маг позорно слетел в канаву, чавкающую снежной грязью на каждый перешаг коня.

Брага тут же бросился добивать, но не тут-то было, топор выбило, как будто он нарвался на дубину, новое «копьё света» рассеялось, рикошетом зацепив одного из бродяг, брошенный издалека нож на глазах изменил траекторию и разворотом ушёл выше, а Костин, взмахнув здоровой рукой, уложил ещё одного разбойника – серебряная спица вошла в живот и вышла через позвоночник. Хвощ чуть выглянул из-за сарая, поигрывая ножами, выбирая момент для броска. В нормальных условиях он попадал в глазницу, но защитная дымка вокруг валча ещё не развеялась. Всю разбойничью дружину, что навалилась на поверженного всадника, разметал лежавший в луже собственной крови маг. Ущерб нанес только монах, изогнувшийся посох которого куснул Костина в полуотрубленную руку. Маг перевернулся, вытягивая ногу из-под рухнувшего бродяги, изогнулся встать, легко отвёл ножи Хвоща и последнее «копьё» Никиты, и тут Варька «крылом» сковала ему здоровую руку, повисла, выламывая локоть невидимым, но тяжеленным комом, Костин дёрнулся, в ярости пытаясь хотя бы приподняться, пропустил удар ногой (валявшийся рядом разбойник просто пнул его сзади), нелепо качнулся, не успев ещё встать, снова упал навзничь, и в этот раз змеистый посох монаха не сплоховал.

Чёрная кривая жердь уперлась точно в шею, и было в этом движении что-то такое, от чего лежавший в грязи всадник сразу прекратил сопротивление.

– Добей его!

– Сам добивай.

Брага поднял было секиру, но слова монаха его насторожили. Маг по-прежнему лежал неподвижно, а посох Зенона упирался точно ему в кадык. На несколько мгновений всё как будто замерло, лишь в стороне, чертыхаясь, поднимались Свист и Пушистый. Тут тихо тренькнула тетива, и арбалетный болт вошёл Костину в висок. Мыло поднял оружие и засмеялся. Монах нагнулся и начал осматривать тело, опередив даже видавшего виды Брагу, который тут же полез к валчу за пазуху. Тело Костина ещё выгибалось. Прикрыв свои действия корпусом, монах чуть приподнял его руки, как бы для чего-то проверив пульс, а потом сразу пошёл в сторону.

– А ну стой! – окликнул его Хвощ.

Монах остановился.

– Ты чего там взял? – поинтересовался главарь разбойников.

Зенон недоумённо на него посмотрел.

– Оглох, что ли? Я тебя спрашиваю, харя в капюшоне. Чего снял с руки?

Со всех сторон к монаху начали придвигаться разбойники, и даже Тарас с Никитой подошли на всякий случай. Зенон вдруг широко улыбнулся, мол: «А, так вы об этом», и раскрыл единственную ладонь. На ней лежал браслет. Переливался чистейшими бирюзовыми каплями.

– И чего это ты удумал, что оно твоё, мил человек? – вежливо поинтересовался Пушистый.

– Так я же его...

– Не так же всё делается, красавчик, – влезла в разговор одна из шлюшек. – Атаман всё делит. А ты, выходит, у своих украл...

– Но я же не знал, – огорчённо сказал Зенон. – Просто он мне очень нужен.

Чувствуя одобрительное молчание банды, шлюшка продолжила:

– А яйца тебе нужны? За такое могут и отрезать.

– Да его всё равно никто из вас не сможет взять. Это очень мощный артефакт...

– Вот и объяснил бы нам, убогим, что к чему, – юродствуя, попросил Пушистый. – По-доброму бы объяснил, по-хорошему... А то сразу хвать... Вещь-то ценная.

Зенон пожал плечами, подошёл к Хвощу и протянул ему браслет.

– Я здесь человек новый, ваших порядков не знал, уж извините. По жадности схватил, кто из нас без этого...

– А покажи-ка свои ручки, монах, – вдруг попросил Зенона Хвощ.

– Ты о чём? – попятился Зенон. Но позади уже стояли Свист и Шершавый. Мечник морщился и растирал обожженное плечо.

– Делай, чего говорят, – ласково посоветовал он монаху. – Склизкий ты какой-то, не ухватишь.

Зенон взялся было за кривой посох, но перехватил взгляд Никиты и счёл за лучшее его не поднимать.

– Неужели обыщете? Чем же вы лучше рыцарей?

– А с чего ты взял, что мы лучше? – засмеялся Укроп.

– Показывай, – сказал Свист, закинув за плечо кистень.

Монах вытянул руки, обнажив запястья. На культе у самого локтя играл самоцветными камнями точно такой же браслет. Только золотистого цвета.

– Интересно. Такая же хрень у Тараса, я в бане видел. Ну, рассказывайте, господа хорошие. Кто чего взял, кто откудова пришёл. Да смотри – ври складно, а то кишки выпустим.

– Врать у него не получится, – успокоил Хвоща Тарас.

Зенон сел на подвернувшийся чурбанчик. Посох он демонстративно отставил в сторону.

– Я действительно монах, – сказал он. Банда молча ожидала продолжения. – Два года служил в монастыре, ожидал удобного момента. Там этот браслет вроде как главная святыня, на нём много чего держалось. Амулет Золотые Зёрна. И глаз я на него положил давно. И без силы магической, без способностей лучше его не брать, школяры вам то же скажут и весталки. Эта вещь судьбу ломает... Может сразу убить, а может жизни добавить, но если не умеешь обращаться...

– Это что, простой человек и посмотреть его не может?

– Может. Но опасно. Как обезьяне мушкет заряженный крутить. Если только ребёнок...

– В смысле?

– Ребёнок может носить. Он к нему постепенно привыкает. Даже не так. Они друг к другу постепенно привыкают. Прорастают. Браслет – как живое существо.

– Как же ты в монастыре его украл?

– Я не просто украл. Хотел тайком взять, а не получилось. Пришлось людей убивать.

– Много накрошил? – с интересом спросил Свист.

– Троих. Но кто из них помер, не знаю.

– Правду говорит, – сказала Ольга.

– А ты, значит, можешь владеть таким предметом. И умеешь пользоваться.

– Если честно, иногда еле удерживаю. Мне, наверное, второй ещё рано. К этому ещё не привык.

– А как же ты, Тарас?

– У меня он с девяти лет.

– И что, это всё правда?

Школяр нехотя кивнул.

– Очень похоже. Силу даёт, но как бы узду держать надо.

– Это как?

– Это в словах не объяснить.

– Так у тебя их уже два.

Зенон при этих словах с интересом посмотрел на Тараса.

– Второй я взял совсем недавно, в башне.

– И что, нормально?

– Вроде нормально. Проблем не было. Я уж привык за столько-то лет.

– Интересная вещица, – задумчиво сказал Хвощ. Браслет он держал осторожно, двумя пальцами, и как-то подальше от собственного тела. – Стало быть, либо закопать это сокровище, либо кому-то из вас, магов, в пользование...

Зенон поднял голову и с надеждой посмотрел на атамана.

– Ты мовчки сиди, про тебя и речи быть не может. Радуйся, что на крюк не подвесили.

Монах обмяк, смирившись с потерей драгоценного трофея.

– Я бы отдал вещь тебе, Тарас, – сообщил Хвощ школярам, напряженно ожидающим его решения. Флейта, глядя на игру камней, что-то раздраженно буркнул. – Вот только случаются между нами всякие непонятки, – задумчиво сказал атаман. – Мы только что пятерых бойцов потеряли, а тебе ещё добавим силушки... Как-то неправильно выходит.

– Мне отдай, – сказала Ольга.

– Ты тоже молчи. Ты чуть что, сразу свалишь, меня это не устраивает. Я из браслета пользу извлечь хочу. Рискнуть, что ли, своим здоровьем...

– Хочешь, я отдам тебе всю свою долю? – хриплым голосом сказал Тарас.

– Да сколько её там, твоей доли, – буркнул Хвощ. – Это уже неинтересно. Много у меня будет серебра или очень много, какая разница. А кому из вас ни отдай, всё равно, считай, тебе подарок. Мы сделаем иначе.

– Клятву с него возьми, – сказал Шершавый. – Пусть выведет.