— Я нашел вам первого встречного, — вместо приветствия сообщил король.

Он сидел точно в той же позе, словно и не вставал из-за стола со вчерашнего дня. Только бумаги лежали иначе, да прибавилось несколько пергаментных свитков очень официального вида: длинных, с тяжелыми сургучными печатями на шнурках.

Подняв голову, король оглядел гостью. Задержал взгляд на рубашке — Ло злорадно улыбнулась про себя, — дернул уголком рта.

— Надеюсь, — с ядовитой ласковостью ответила Ло, — это нищий угольщик или корзинщик? Так ведь положено в сказках о свадьбе с первым встречным?

— Не надейтесь, — бросил король. — За угольщиков и корзинщиков выдают только принцесс, а вам, леди Ревенгар, это не по чину. Садитесь.

Он кивнул на свободное кресло перед столом, и Ло села, вызывающе закинув ногу на ногу.

— У вас настолько плохо с гардеробом? — поинтересовался король, немного помолчав.

— Ваше величество уже думает о моем приданом?

— Один-один, — вдруг усмехнулся король. — И хватит ярмарочного балагана. Вы не такая развратная дура, какой пытаетесь показаться. Рубашка, полагаю, принадлежит лорду Бастельеро? Ваш друг еще по Академии, вы служили вместе… Остановились у него?

Осведомленность короля неприятно кольнула тревогой. Впрочем, если уж за ней послали стражу в дом Маркуса, значит, знали, куда посылать. А это уже интересно, кстати. Следили?

Лавиния молчала, благо король не задавал прямых вопросов, просто размышлял вслух.

— Что ж, думаю, вы не захотите неприятностей ни для него, ни для своей младшей сестры, — сухо констатировал он наконец. — Надеюсь, вы понимаете, что я говорил о вашем замужестве совершенно серьезно?

— Понимаю, сир, — процедила Ло, покачивая ногой и старательно глядя только на носок сапога. — Можно узнать, кто жених?

Насколько она помнила проклятый закон, который они с Маркусом вчера все-таки проштудировали в библиотеке особняка, особых лазеек там не имелось. А те, что были, наверняка предусмотрены сидящей перед ней сволочью.

— Достойный человек, разумеется. Комендант одной из моих крепостей. Лейб-дворянин…

Ах, вот оно что. Лейб-дворянство дается за личные заслуги перед монархом и имеет неприятную особенность — оно не наследуется. Чтобы получить полное кровное дворянство и передать его потомкам, награжденный должен подняться еще на одну ступень королевских милостей. Отличная морковка для некоторых ослов. Ну, или можно заключить брак с кем-то из истинных аристократов.

— Я слушаю, сир.

Ло лихорадочно перебирала в памяти все крепости, принадлежащие не определенному роду или клану, а королю лично.

— Его зовут Эйнар Рольфсон. Вольфгардец по отцу, но родился и жил в Невии. Служил в личной охране невийского тана, потом не поладил с ним и поступил в дорвенантскую армию, где выслужил офицерский чин. Тридцать пять лет, вдовец, имеет несовершеннолетнюю дочь, — мерно перечислял король по памяти. — Жена, приехавшая с ним из Невии, погибла два года назад. Через перевал, где стоит крепость, прошло племя урту-томгар. Лейтенант Рольфсон принял командование после гибели коменданта, лишился супруги, но был награжден за то, что отстоял крепость.

— А что еще он сделал за эти два года? — светски поинтересовалась Ло. — Если за ту осаду вы пожаловали ему чин капитана, то сейчас…

Историю урту-томгар она знала, разумеется, хоть и была в то время на другом конце страны. Дикое племя в несколько тысяч человек, обитающее на границе с валирийскими степями, вдруг снялось с места и пошло на поиски новых земель. Боги им так велели, что ли… В мирное время дикарей живо загнали бы обратно, однако страна воевала с Вольфгардом, и урту-томгар прошли окраинами королевства слишком далеко. За ними оставались разграбленные и выжженные земли: племя считало людьми только себя, а всех остальных — скотом или охотничьей добычей. Чтобы разубедить их, понадобилось всего два полка пехоты и пяток магов, но даже три недели промедления стоили королевству дюжины пограничных деревень. А остановили дикарей у подножья Даглорского хребта. Вот, значит, какая это крепость! Драконий Зуб на границе с Невией!

— Это вас не касается, — отрезал король. — Желаете ознакомиться с брачным контрактом?

— Разумеется, сир.

Ло протянула руку, приняла тяжелый свиток — как раз один из лежащих на столе. Ярмарка невест у него тут, что ли? И вдруг поняла, что все это происходит именно с ней. Это ее, Лавинию Корделию Антуанетту Жозефину Ревенгар, выдают замуж за человека, которого она в глаза не видела и видеть не желает! Урожденную аристократку в двадцати двух поколениях, главу одной из трех дюжин знатнейших семей Дорвенанта, боевого мага — за коменданта паршивой, затерянной в северо-западных горах крепостушки. Простолюдина, которому бросили лейб-дворянство то ли в награду за службу, то ли в уплату за смерть жены.

Ло стало душно. В висках застучала кровь, а ведь казалось, что зелье из запасов Маркуса надежно сняло похмелье. Она вдруг глупо, совершенно нелепо испугалась, что прямо сейчас проклятый осколок сдвинется — и все. «А может, это и выход? — шепнула подленькая мысль. — Не придется жить калекой, лишившись магии. Да и брак тогда точно не состоится…» «Ну уж нет, — зло оборвала Ло мысль-предательницу. — Не для того я выживала, чтобы сдаться так просто. Еще потрепыхаюсь».

— А комендант Рольфсон знает, что в качестве невесты получает подпорченный товар?

Ло развернула пергамент. Четко написанные строчки плясали перед глазами, буквы разбегались, как тараканы.

— Что именно вы имеете в виду? — уточнил король с каменным выражением лица.

— Всё, — криво усмехнулась Лавиния. — Начиная от моего нежелания выходить замуж и заканчивая перспективой в любой момент снова оставить коменданта вдовцом. Да и магесс не слишком охотно берут в жены. Нрав и репутация не способствуют.

— Вы уже не магесса. Поэтому нрав можно придержать, а репутацию — поберечь.

Ло незамедлительно захотелось его убить. Или хотя бы ударить. Врезать, как человеку, ткнувшему в свежую рану, — изо всех сил и так же болезненно. Она невыносимо ярко представила зарождающееся в ладонях пламя: тугой пульсирующий сгусток огня, такой опасный, такой живой… Но внутри, где обычно радостно откликалась ее сила, было мертво и пусто — даже дыхание перехватило от осознания собственной беспомощности. А король безжалостно продолжил:

— С таким приданым я мог бы отправить под венец даже жабу. И без всяких гарантий, что она превратится в принцессу. С вами все обстоит гораздо лучше, вы хотя бы способны понять…

— Когда не стоит квакать? — криво усмехнулась Ло, поднимая глаза от контракта.

Гнев, мгновение назад пылавший внутри, сменился тяжелой ледяной ненавистью. За что с ней так? Только за то, что она отказала этой мрази в постельных забавах? Или за то, что уже не может защитить себя, вызвать если не уважение, то хотя бы тень страха в бесстрастных зеркальцах чужих зрачков?

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Взгляд его величества Криспина был совершенно непроницаем, словно Ло уставилась в два болотных омута.

— Читайте контракт, — посоветовал король, явно поняв, что она не собирается опускать глаза первой.

Снова криво улыбнувшись, Ло глянула на пергамент — и только злость помогла ей сосредоточиться.

Сумма приданого была более чем пристойной. Ладно, даже щедрой. Коменданта Рольфсона король явно ценил, поскольку деньги предназначались ему, тут Ло не обманывалась. Она бежала взглядом по строчкам обычных условий: пристойное денежное содержание супруги, доля в приданое дочери от первого брака — ага, своих денег у северянина нет, — доли последующим детям… А это что? Условия расторжения?

Ло вчиталась внимательнее, насколько это было возможно. Если через три года у пары не появится совместных детей, брак может быть расторгнут по желанию любого из них. Северянин остается наследственным аристократом с родовым именем Рольфсон-Ревенгар, как у младшей ветви, леди Ревенгар возвращает себе девичью фамилию, но титул главы рода переходит к ее младшей сестре. Лавиния же становится абсолютно вольна как в поступках, так и в решении о следующем замужестве. О да, с клеймом разведенной за бесплодие жены, без денег и титула! И что значит — титул переходит к Мелиссе? Королю понравилось выдавать замуж девиц Ревенгар?