Придется намекнуть ему, что это не так, но Марти не придумала, как повернуть разговор в нужное русло. Пока они шли в ресторан, говорил в основном Адам. После того, каким парень показал себя в первые дни знакомства, было немного странно обнаружить, что он прекрасный собеседник, а вернее даже — рассказчик. Дорога заняла не больше двадцати минут, а Марти узнала немало интересного о серийном производстве автомобилей — Адам ухватился за эту тему, увидев какую-то старую машину, — и выслушала мистическую версию возникновения живых изгородей, бытующую на его родине. Иными словами, он говорил о чем угодно, только не о случившемся в башне.

— Это… больно?

Марти потянулась к корзинке с сухариками, такие стояли на каждом столе, чтобы посетители не умерли от голода в ожидании заказа, и Адам увидел печать на ее запястье.

— Больно? — Она отправила сухарик в рот, дождалась, пока он размокнет от слюны и медленно разжевала, попутно вспоминая, чувствовала ли она боль при наложении запирающих знаков. Тогда болело все. Вся она была сплошная боль. Но именно печати… — Нет, — проговорила наконец. — Просто неприятно. Очень.

— Простите. Я… — Он смутился, казалось. Но смущение было неискренним, хоть изображал его Адам весьма достоверно. Видимо, счел эту маску соответствующей моменту. — Я знаю, что это — вынужденная мера. И что иначе… — Взгляд его поднялся по руке Марти к плечу, туда, где проступал на коже не скрытый коротким рукавом темный узор. — Я читал ваше дело…

Марти изумленно приподняла брови. На самом деле ее ничуть не удивило его признание — когда у тебя есть вопросы, ответы не удивляют, — но Адам первым начал эту игру.

— Оно лежало на столе у миз Гарнет, — пояснил он, сохраняя на лице выражение растерянности и вины. — Наверное, лейтенант Фаулер оставил, а я решил, что это что-то из архивных документов, и хотел положить на место… Так вышло, случайно…

— Конечно. — Она кивнула. И улыбнулась безмятежно: отчего не поверить? Только уточнила все с той же расслабленной улыбкой: — Если вы читали мое досье, зачем тогда спрашивали о муже?

— Я… — Он отвел глаза, но лишь на мгновение. — Хотел понять, чувствуете ли вы до сих пор что-нибудь к тому человеку.

— Поняли?

— Не уверен.

Тема ее виновности даже не поднималась. То ли Адам, сунув нос в решение суда, как и Джо, заметил несоответствия, то ли по другим признакам пришел к каким-то выводам, но преступницей он Марти не считал. Не сказал этого вслух, но она и так поняла. Понять бы еще все остальное…

Она поднялась из-за стола.

— Не уходите, пожалуйста! — вскочил следом Адам.

— И не думала. — Она мягко толкнула его в грудь, заставляя сесть на место, и бегло огляделась, не привлек ли его возглас ненужное внимание со стороны других посетителей. — Ничто не заставит меня отказаться от ужина. Просто отлучусь ненадолго в дамскую комнату.

Ей действительно нужно было, да и сделать перерыв в разговоре не мешало. Подумать, стоит ли его продолжать и как. Казалось, у Адама есть что сказать ей, но он по каким-то причинам не решается или намеренно медлит, прощупывает почву и бросает время от времени невнятные намеки. Однако интерес его к Марти определенно далек от романтического.

Еще одна игра, в которую она оказалась невольно вовлечена? Или все та же? Попробовать отказаться или сыграть? Будет сложно, не зная правил, но, похоже, тут каждый устанавливает свои, а значит, можно рискнуть.

Придя к этому, скорее всего, не лучшему решению, Марти спустила воду и собиралась выйти из кабинки, когда услышала, как в туалет кто-то вошел.

Прильнув к дверной щелке, Марти увидела женщину, которую заметила в зале в компании шефа полиции. Она остановилась у зеркала, чтобы освежить макияж, но не успела открыть вынутую из сумочки пудреницу, а Марти — дверь из кабинки, как в туалет влетела еще одна красотка — тоже блондинка, только крашеная, длинноволосая и отчего-то очень и очень злая.

— Эй, ты! — грубо обратилась она к стоящей у зеркала. — Не знаю, кто ты такая, но держись подальше от Стива. Он — мой, поняла?

— Не знаю, не знаю, — легкомысленно пропела блондинка со стрижкой, не отвлекаясь от своего отражения. — На нем не написано.

— Да ты… Шалава!

Обозленная красавица ринулась в атаку. Марти мысленно вздохнула: есть ли зрелище более удручающее и несуразное, чем женская драка? Все эти визгливые оскорбления, попытки вырвать у соперницы клок волос и вцепиться ногтями в лицо?

Вот и сейчас длинноволосая воинственно растопырила пальцы, намереваясь проредить и без того короткую шевелюру оппонентки, но та удивила. Вместо того чтобы тоже вопить и демонстрировать в ответ отточенные ноготки, молниеносно обернулась, отклонилась, позволив скандалистке царапнуть воздух, и коротко, но резко ударила ту выпрямленными пальцами в правый бок.

У Марти невольно вырвался тихий стон: она хорошо представляла себе боль от прямого удара по печени, пусть удар и был, кажется, не в полную силу. Если зачинщица склоки не закричала, то лишь потому, что ее тут же притиснули к стене и зажали рот ладонью.

— Не знаю, кто ты такая, — повторила ее же слова победительница, — но держись от меня подальше. Еще раз попадешься мне на глаза — пожалеешь. Поднимешь шум сейчас — пожалеешь немедленно и очень сильно. Поняла? Теперь выметайся.

Только дурак не внял бы подобному предупреждению. А запальчивая скандалистка, судя по всему, дурой не была.

Когда она, придерживаясь за бок, вышла из туалета, спутница шефа полиции — Стива? — невозмутимо вернулась к зеркалу и оставленной на раковине пудренице, несколько раз мазнула пуховкой по лицу, достала из сумочки помаду, подвела губы и послала отражению воздушный поцелуй.

После ее ухода Марти выждала еще минуту для верности и только тогда, ополоснув руки, вернулась в зал. Заказ к тому времени уже принесли, а «убийственная» красавица как ни в чем не бывало расточала улыбки сидевшему с ней за столиком мужчине. На Марти она внимания не обращала, а вот интерес к ней со стороны Марти не укрылся от Адама.

— Ваша знакомая? — спросил он.

— Нет. А вы не знаете, кто это?

— Кажется, приезжая. — Он пожал плечами. — Остановилась в нашей гостинице. А что?

— Да так… Интересная женщина.

— Наверное. Но я…

— Ни слова больше. — Марти решительно придвинула к себе тарелку. — Даже если вы собирались предупредить меня о конце света, подождите до завершения ужина.

Если жизнь ее чему-то и научила, то это тому, что проблемы никогда не заканчиваются в отличие от еды. А рыба была восхитительна, пусть и приготовлена по незамысловатому рецепту, и Адам тоже умолк надолго, отдавая должное талантам местного повара.

После, на сытый желудок, общаться было уже проще. Усиленное голодом чувство тревоги ушло, а в теле и мыслях поселилась приятная расслабленность. Марти показалось уместным предложить Адаму прогуляться.

— На набережную? — внес он встречное предложение.

Почему бы и нет?

Они шли по пустынным улицам, освещенным кривобокой луной и редкими фонарями, под руку, словно влюбленная парочка, не спеша начинать прерванный разговор.

— Мальчик, которого не было, — проговорила Марти. Рука под ее ладонью не дрогнула. — Почему?

— Сейчас это не важно, — спокойно отозвался Адам.

— А что важно?

— Вы сложный человек, Мартина. Сложнее, чем казалось на первый взгляд.

— Какое это имеет значение?

— Огромное. Я надеялся узнать вас получше, прежде чем…

Он умолк, не закончив фразы.

— Прежде чем что? — спросила Марти.

Адам молчал. В полумраке, серьезный, непривычно сосредоточенный, он выглядел старше своих лет. Но разве кто-нибудь знал наверняка его настоящий возраст? Или имя? И то, зачем он приехал на остров?

И это Марти — сложный человек?

— Я хотел бы познакомить вас со своей сестрой, — сказал после долгой паузы Адам. — Возможно, это станет ответом на все вопросы. И мои и ваши.

— А если нет?

— Вы ничего не потеряете.