— Прости. — Джо подошла со спины. Провела ладонью между лопатками — как по шерсти погладила. — Тебе и правда стоит отдохнуть и не думать обо всем этом какое-то время.

Кен завинтил кран и развернулся. Она не успела отпрянуть.

— Об этом думать не буду, — пообещал, глядя ей в глаза.

— Ну и… хорошо… — Отступила. И отвернулась. — Хорошо. Я… могу сыр натереть…

— Сегодня в «Островке» я случайно подслушал твой разговор с Беллой.

— И что? — Она передернула плечами. Безразлично? Нервно?

— И хочу знать, что происходит. Я не о нелегальных охранках, если вдруг ты не поняла. Хотя вряд ли. Тут только я ничего не понимаю.

— Кен, знаешь, я…

— Пойдешь домой? — усмехнулся он невесело, заметив, как она покосилась на дверь. — Обычно отправляешь меня, но я вроде бы уже дома, да? Хоть в чем-то схема дала сбой. Продолжим ее ломать?

— Ты…

— Я, Джо. Я. Чувствую. Себя. Идиотом. Столько лет не могу добиться правдивого ответа… Да и не добивался особо. Было твое решение. Я его принял без вопросов. Может, и дальше ни о чем не спрашивал бы… Но, оказывается, даже Белле какого-то хрена что-то известно, а мне — нет. Это обидно… Как минимум — обидно.

И тяжело. Тяжело было высказать все это так, чтобы помянутая обида не просочилась горечью в слова, чтобы не сорваться на крик и оскорбления. Чтобы не чувствовать себя еще глупее, чем уже есть. Потому что она слушала совершенно спокойно, больше не пытаясь ни прервать его, ни как-то возразить.

— Мне хватает убийств, Джо. Мутных ритуалов, менталистов… Я не хочу проводить еще одно расследование, чтобы наконец разобраться, что между нами происходит. Надеюсь, ты просто скажешь.

Закончил. Выдохнул. Ждал ответа…

— Между нами ничего не происходит.

Дождался.

— Точно. — Кивнул, соглашаясь. — И я хочу знать почему. Что со мной не так?

— С тобой все так.

— Тогда — с тобой? Ты отказалась выйти за меня из-за детей? Из-за того, что не можешь… Знала уже тогда?

Она и не поморщилась даже.

— Знала.

— И поэтому?..

— Нет. Не только. Причин… Много причин… Ты действительно хочешь обсуждать это именно сейчас?

— А сколько, по-твоему, лет еще нужно подождать? Что это за огромная тайна, которую ты никак не можешь мне открыть?

— Я тебя не люблю.

Он замер. Казалось, с этим давно нужно было смириться. Пусть прямо слова эти никогда не звучали, но ведь суть их подразумевалась в каждом ее отказе… Но услышать…

— Я тебя не люблю, Кен, — повторила она тем же бесцветным тоном. — Никого не люблю. Не умею. Это… побочный эффект, скажем так. Последствия смешанного дара, как и раннее угасание репродуктивной функции. Отсутствие потребности в привязанностях, низкая интенсивность эмоций…

— Бред! — вырвалось у него. — Ты сейчас о себе? Ты недостаточно эмоциональная?

— Эмоциональная. — Джо задумчиво улыбнулась. — Иногда — слишком. Но я говорю об эмоциях определенного толка. И это — не бред. Это — официальный диагноз. Да ты и сам мог бы понять. У меня нет друзей, я почти не общаюсь с семьей… Разве это не странно? Особенно для ведьмы… Природники стремятся быть ближе к людям, собирают их вокруг себя. Бернис печет пироги, Белла содержит гостиницу, Милли открыла ресторан… И только я сижу одна в каменной башне. Знаешь почему?

— Потому что ты с двенадцати лет мечтала там работать, — ответил он, упрямо не желая соглашаться с представленными доводами. — И люди вокруг тебя есть. Ты же не заперлась в своем архиве? Ты общаешься со многими… С той же Беллой. С Бернис и Милли…

— Я у них ем. А Белла была моим куратором как старшая ведьма. Потому она и в курсе моих… сложностей.

— А другие? Мартина Аллен, например? В последние дни вы просто неразлучны. А все те мужчины, с которыми ты встречалась?

Она вздохнула. Больше устало, чем грустно.

— Хочешь получить ответы по всем пунктам? Хорошо.

И рассказала. По пунктам. Что отсутствие привязанностей и глубоких эмоций не делает ее человеконенавистницей. И общаться с людьми ей несложно, просто не нужно зачастую. Но с некоторыми бывает интересно. Вот та же Мартина ей интересна, а потому даже симпатична пока. Но если интерес к ней угаснет, то и продолжать общение с ней станет ни к чему. Из вежливости разве, чтобы не обижать хорошего человека. Не обязательно ведь любить кого-то или ненавидеть, чтобы понять, хороший человек или плохой. А что до мужчин, так она же не труп — живая женщина, здоровая… почти… Чистая физиология, да.

Только на один вопрос она не ответила.

— А я, Джо? Кто я для тебя?

— Ты — мой друг.

В устах Джоан Гарнет это звучало как проклятие: и быть тебе другом, пока солнце встает на востоке…

— От нас это не зависело, — сказала она, словно оправдываясь. — Оборотень и будущая ведьма при отсутствии других одаренных того же возраста… Я бы и с завязанными глазами мимо тебя не прошла. Неизбежность установления подобных отношений — это общеизвестный…

— Общеизвестный факт, да, — перебил Фаулер. — Те, в ком есть частичка магии, тянутся друг к другу, особенно в детстве и юности… И?

— Не друг к другу, Кен. Один к другому. Как магнит и скрепка. Один притягивает, а другой притягивается.

— Угу. Понял. — Он нахмурился. И почти пожалел, что начал этот разговор. — Значит, я — скрепка. Ты это хотела сказать?

— Нет. — Она опустила глаза. — Совсем нет. Потому что ты — магнит. Скрепка — это я… — Посмотрела на него и улыбнулась. Улыбка была незнакомой. Болезненной. — Ты не помнишь, да? Это ведь я бегала за тобой хвостом всю младшую школу, а не наоборот. Таскала из дома сладости для тебя. Мамины пирожки, пару лишних бутербродов… Так по-детски… Не знала, чем тебя соблазнить. Училась плавать, пинать мяч и кататься на роликах, чтобы быть не хуже твоих приятелей. Даже дралась с ними, когда они пытались спровадить меня из вашей компании. В то время я еще чувствовала иначе, по-настоящему. Дар спал пока, и я могла бы сдружиться с кем угодно… Но мне никто не был нужен. Кроме тебя. А потом начались проблемы… Разные. Голова болела… Вспышки агрессии. Провалы в памяти. Учиться стало трудно… Я по нескольку дней сидела в своей комнате, не хотела никого видеть… Пока ты не приходил и не звал гулять. И я шла. Забывала про боль, про апатию… Потому что ты — магнит, а я — скрепка.

— Твой отъезд на материк тогда…

Она кивнула, отвечая на вопрос, который он задал только мысленно.

— Я была в университете, это правда. Только меня там не учили, а лечили. Пытались. Надеялись, что если ограничить проводимость каналов или установить частичную блокировку… Но смешанный дар нельзя разделить. Лишь запечатать полностью. Родители предлагали. Они ведь не одаренные, им не понять, каково это — оборвать все связи с энергетическими потоками. А я прожила четыре месяца в полной блокаде. И лучше не стало…

— Джо, я…

Он шагнул к ней, но она упреждающе выставила вперед ладони. Магические сполохи заиграли на кончиках пальцев.

— Не нужно, Кен. Если бы я хотела, чтобы меня жалели, рассказала бы все уже давно. И вообще ты не об этом спрашивал. Ты спрашивал, почему я тебе отказала. Отвечаю: потому что ты — мой друг. Единственный друг. Единственный человек, к которому я до сих пор привязана и в котором нуждаюсь. Понимаешь?

— А ты сама себя понимаешь, Джо? — спросил он, медленно приближаясь к ней. — Я — единственный человек, к которому ты что-то чувствуешь, но быть со мной ты не хочешь? Это вообще можно понять?

Сделал еще шаг и наткнулся на плотную стену ее силы. Но если бы и не это, все равно остановился бы, перехватив ее взгляд.

— Ты бы бросил меня, — проговорила она настолько уверенно, как будто однажды уже прожила ту жизнь, где все так и случилось. — Если бы я согласилась выйти за тебя тогда, ты бы сам от меня ушел. Не сразу, но через год. Или через два. Через пять… И это был бы еще не самый плохой вариант. Самый плохой — ты бы возненавидел меня за то, что не оправдала твоих ожиданий.

— Я…

— Просто подумай, Кен. Подумай, и ты поймешь, что я права.