Что это, интересно, инсульт? Или последствия травмы?

Нищенку женщина ничем, кроме нечёсаных патл, не напоминала: чистая одежда из яркой бирюзовой ткани неплохого качества, вышивка белым и зелёным по рукавам, на предплечье металлический браслет с инкрустацией. Говорила невнятно, скорее всего – из-за частичного паралича, но когда это скверная дикция была проблемой для телепата?

Главное, чтоб информация оказалась стоящей.

– …на взгорье, куда опускается солнце, – бормотала женщина, не отводя взгляда от Эрнана. Тот внимательно слушал, сидя рядом с ней на плетённом из сухих стеблей коврике. – Там живут водяные пастухи и водят фуубе, на склонах ткачи растят волоконницу и там же сушат её, и чешут, и сучат нитки. Всего числом девятнадцать семей, обильных детьми… Прошлой луной зыбь океанская туда исторгла человека; у него изо рта и глаз текла пена, цветом красная, а кожа была как земля в засуху. Врачеватель спустился к нему в накидке, пропитанной соком тайвы, с укрытым лицом, но только откинул ткань с глаз – и, не прошло и четверти сета, как он стал страшно кричать, и никто не решился к нему подойти. К утру из облаков явились нечистые нелюди, женщины и мужчины, сожгли врачевателя и человека из океана, а после огородили берег от белого камня до острой скалы алой стеной, через которую нельзя перебраться, и велели сквозь неё не смотреть. К ним приходила пастырь Ола Аленго, что владеет птицей глубин и высот, и говорила с ними, а позже вернулась и приказала нам слушаться тех чужаков и не бояться. Но вчера к ночи явились иные чужаки; земля тряслась, изрыгала пламя и секущий ветер, и вдруг стена стала расти, и охватила всё взгорье и деревню на высоте, и кто оказался за ней, кричал. Люди побросали скарб и побежали на восток. Сыновья погрузили меня в телегу, готовясь увезти, но пришёл тот, чьими устами говорит мир, и повелел остаться. «Твоя смерть не здесь, Улари, но здесь твой глаз, рука и нога». Так он сказал, – закончила она – и уставилась в пол.

Эрнан побарабанил пальцами по доскам пола, а затем посмотрел поверх моего плеча, на вход в комнату – там, в арке, стоял Кагечи Ро, вздёрнув смешные круглые брови едва ли не до середины лба.

– Полагаю, что за глазом, рукой и ногой – это к тебе, – заметил дядя, и Кагечи Ро, на удивление, даже возражать не стал – прошёл в комнату, скинул с плеча сумку и принялся раскладывать кульки и склянки странного вида. – Мы подождём снаружи. Суть происходящего, к счастью, проясняется; к несчастью, она немного не такая, как я рассчитывал. Ну, что же – ожидай худшего…

Уже за валом из лодок мы столкнулись со второй половиной нашей компании. Эрнан, не замедляя шага, скинул им через ментальные каналы рассказ женщины-калеки и направился к окраине деревни, на юго-запад. Больше по пути нам не встретилось ни людей, ни одомашненных животных. Видимо, даже на Аленго катастрофы случались достаточно часто, чтобы у обитателей острова сформировался рефлекс: в случае опасности немедленно бежать прочь и брать с собой лишь самое необходимое.

И было отчего-то очень тепло на душе оттого, что в категорию «необходимого» местные включали стариков и калек.

Умирать никого не оставили.

– Взгорье, о котором говорила Улари, расположено в трёх часах ходьбы отсюда, – внезапно нарушил молчание Эрнан, когда мы уже покинули селение и ступили под сень деревьев с толстыми стволами и приплюснутыми кронами. С развилок ветвей свисали гроздья зеленоватых ягод, источающих резкий железистый запах. – Я бы предложил обсудить ситуацию, но сейчас в этом смысла мало. Ясно, что хорошего ничего нет… Суммирую результаты коротко. На берег выбросило заражённого человека, скорее всего, мага, раз он двигался даже в полумёртвом состоянии. Болезнь развивается очень быстро, в считанные минуты, э-э, каты, но передаётся не через воздух и не через воду, иначе бы вся деревня слегла ещё до прибытия «чужаков» – группы магов. Маги купировали зарождающуюся эпидемию и оградили заражённую территорию. Затем прибыла вторая группа, вряд ли с мирными целями; была стычка и хорошие ребята победили, но, боюсь, ценой жизней нескольких сотен мирных жителей, которым не повезло оказаться внутри новых границ заражённой территории. Предположу, что появившиеся позднее маги стремятся завладеть источником болезни, а первые… – Эрнан запнулся, скосив глаза на Маронга. – А первые – наши союзники, осталось только их в этом убедить. И вот ещё что. Плохие ребята могут быть ещё поблизости, да и вообще разведка не помешает.

Соул понятливо склонил голову к плечу:

– Схожу огляжусь по-своему. Какая неописуемо дурацкая ситуация, да… – пробормотал он и неторопливо завернул за трёхметровое в обхвате дерево, кончиками пальцев оглаживая желтоватую растрескавшуюся кору.

– А древние поэты ничего такого разве не описывали? – фыркнул Тейт, разминаясь, как перед забегом.

– О, вот поэты – да! – с энтузиазмом высунулся Соул из-за ствола. – Орсе, правда, рановато читать браные стихи, поэтому я их оттащил в мастерскую на пару лет. Ты хочешь взглянуть? Там есть весьма одна примечательная подборка, «О поношении рыжих»… – и он предусмотрительно спрятался за деревом.

В другой ситуации, наверное, я бы посмеялась, да и Тейт тоже, но сейчас отчего-то даже и мысли такой не было. Тейт то ли выдохнул резко, то ли кашлянул – и обернулся ко мне, упираясь в лоб лбом.

– Скоро вернусь, – прошептал едва слышно. Зрачки у него расширились так, что от радужки остался лишь тоненький синий ободок. – Поосторожнее здесь. Если рядом свободные…

Он не договорил, сорвался с места и исчез среди деревьев, как в воздухе растворился. Но я и так прекрасно поняла, что Тейт имел в виду: если в дело замешаны свободные кланы, то где-то поблизости может бродить и Аринга. А к встрече с ней, пожалуй, не готов никто из нас, особенно теперь, когда на кон поставлено слишком многое – не союз со слабой, но гонористой семьёй, а, возможно, сверхоружие, которое может изменить ход противостояния с Лагоном.

А в том, что мы наткнулись на нечто экстраординарное, в лучшем случае – аномалию, в худшем – биологическое оружие, сомневаться не приходилось.

Вряд ли жители Аленго просто столкнулись с неизвестной инфекцией. Будь это обычная болезнь, во‑первых, она не привлекла бы столько внимания со стороны магов, а во‑вторых, для защиты от неё не понадобилась бы «непроходимая алая стена». Звучит, кстати, до ужаса знакомо – не о временном барьере ли речь? Вполне возможно… И если допустить, что мои предположения верны, то следующий неутешительный вывод напрашивается сам собой: где одна дрянь из-за океана, там и другая, и если «алая стена» создана по технологиям с материка смерти, то и болезнь может быть оттуда.

Вот шрах…

– А вы на разведку не собираетесь? – прервал мои размышления Эрнан.

Обращался он, правда, не ко мне.

– Тех двоих хватит, – с мертвенным спокойствием, граничащим с холодом закоченелого трупа, ответила Лиора. Лицо её было таким бледным, что под глазами залегла синева. – Игамина… Он хочет кое-что сказать.

Маронг закусил губу – у меня во рту появился призрачный кровяной привкус, и я ослабила купол – и шагнул к нам, как на эшафот. Длинные белёсые пряди липли к повлажневшему лицу; зелёные глаза казались почти чёрными.

– Думаю… – начал он, и голос у него сорвался. Маронг огладил лицо руками, убирая мешающиеся пряди, сглотнул и продолжил: – Лиора рассказала о том, что случилось на побережье, когда мы падали, я имею в виду зов… И я думаю… Скорее всего, я предатель.

Как удар под дых.

Я старалась не думать об этом уже несколько дней – с переменным успехом. Внутренне сжимаясь в комок, ждала развязки – и вот она наступила, но что теперь делать?

Эрнан, впрочем, потрясённым не выглядел.

– Садись, – коротко приказал он и тут же сел сам, прямо на выпуклый древесный корень. – Садись и успокойся, я не медик, голая физиология вне моей компетенции, если отхватишь инсульт или инфаркт на нервной почве – ничем тебе помочь не смогу. Что тебя навело на мысль о том, что ты предатель? Лиора рассказала о нашем опыте?