В две тысячи третьем, Николаев, таки женился, выбрав в качестве спутницы жизни Елену Макарову — выпускницу Ленинской Технической, и кандидата математических наук.

А в две тысячи десятом, корабль Каскад, высадил на Марс первую группу исследователей.

Ничего действительно интересного на Марсе не нашли. А вот расширенные экспедиции на Луну, обнаружили несколько заброшенных станций наблюдения, покинутых больше сотни лет назад.

И если секретом антиграва СССР не делился и не собирался делиться, то находка строений инопланетной расы, конечно стала предметом обсуждения в ООН, и других международных организациях. Советскому Союзу в качестве жеста доброй воли даже пришлось свозить туда несколько учёных из Европы, Южной Америки, и Азии.

Ведущий здоровый образ жизни, Виктор Николаев скончался в возрасте девяносто девяти лет, не дожив буквально месяц до столетия. Скончался в ореоле славы и заслуженного поклонения, жителей страны.

А для самого Виктора, смерть, была словно вспышка, и мгновенное освобождение от старческих болячек. Он оказался в том же цветущем парке, на садовой скамейке, а рядом сидел тот самый незнакомец, который отправил его в прошлое.

— Вы не разочаровали меня, генерал. — Мужчина, всё также одетый в белый костюм, тонкий шёлковый плащ, и шляпу, снял головной убор, и положив его рядом с собой улыбнулся. — Столько соблазнов… возможно вы будете смеяться, но все, кто ставил против вас, проиграли. Вы практически ни разу не воспользовались своей властью, хотя и несколько раз пользовались своей подготовкой. Но это более чем в пределах правил. И вашими трудами, эта нить реальности теперь вполне материальна, и дальше будет развиваться, если конечно люди опять всё не испортят.

Но вы, честно исполнили свою часть договора. И даже более того, как-то ухитрились не натоптать на ситуативных вариантах, так что впору говорить о какой-то божественной ловкости. Вы фактически просочились между струй тропического ливня, за что примите моё искреннее восхищение.

Ваш обещанный приз — десятикратное перерождение. И не просто где-нибудь, а с возможностью выбора. Куда, и в некоторых пределах — кем. Можете даже в себя самого в прожитых жизнях. Кроме доступной личной памяти, вам будут доступны частично знания того мира, и навыки. Почему частично? Потому что память имеет конечный объём, и для всего на свете, одной головы не хватит.

— А через десять смертей, что будет?

— Знаете, — Незнакомец широко улыбнулся. — Если я хоть что-то понимаю в законах мироздания, вам и десяти будет много, и вы уже через пять — шесть оборотов, обретёте собственную способность к перерождению.

С информационными системами вы работали, так что и с ассистентом разберётесь. А я вас оставляю, хотя и буду приглядывать. Вы весьма интересный… ну, можно пока ещё сказать человек.

— Спасибо. — Виктор приложил ладонь к груди и склонил голову.

— Взаимно.

Незнакомец, подхватил шляпу и растаял в воздухе, а перед Виктором словно развернулся экран компьютера.

— Ну, давай выбирать. — Он потёр пальцы, и сделал движение словно перелистывал страницу.

Девушка смотрела на Настю широко раскрытыми глазами, а когда та подошла, бесстрастная, холодная, как сама смерть, вдруг тихо сказала — неслышно в грохоте осатаневшего от предвкушения крови зала, но Настя разобрала:

— Пожалуйста, убейте меня не больно. Я так боюсь боли…

Настя не знала, не расслышала — что именно та совершила, и почему ее приговорили к страшной смерти через костер, на медленном огне. Она лишь знала, что если не убьет эту девушку, то несчастная будет медленно, очень медленно поджариваться — начиная с ног, а если не умрет от болевого шока — все выше, выше…превращаясь в окровавленный, обугленный кусок мяса. И она, Настя может лишь помочь ей уйти без боли. Как врач, делающий эвтаназию.

Тогда Настя подошла к девушке, обняла левой рукой за плечи, и правой взялась за ее сонную артерию, пережав так, чтобы в мозг перестала поступать кровь. И стояла так еще долго после того, как девушка уже обмякла и повисла в ее руках. Потом рванула голову, переломив шейные позвонки. Так, на всякий случай, чтобы та ненароком не ожила. А затем положила девушку на арену, уложила руки вдоль тела и закрыла ей глаза.

Трибуны вначале замерли, увидев как Волчица обняла жертву, потом начали кричать, свистеть, вопить, ругаться, особенно после того, как Настя расправила тело убитой и не позволила утащить ее с арены волоком за ноги, сбив одного из рабочих с ног (Второй унес девушку на руках). А Настя после этого не ушла, остановилась посреди арены, и глядя на рожи, которые окружали ее со всех сторон, подняла руки, и сложила пальцы в неприличный жест, показывая, что трахала она всю эту поганую толпу, всех уродов, которые пришли посмотреть на смерть людей.

Эллерс послал двоих мужчин из охраны, здоровенных туповатых парней вывести ее с арены, потому что она так и стояла, оскаленная, как зверь, и все протягивала залу свои сложенные в местный аналог «фака» пальцы. Но Настя отказалась уйти. Она дралась с этими парнями, и победила — сбила их с ног, и пинала, завывая и вопя, как сумасшедшая больная волчица.

И тогда за ней выслали еще четверых — она успела сбить с ног двоих, прежде чем на нее навалились всей массой, и это было похоже на то, как медведь Балу в мультфильме про Маугли дрался с рыжими собаками. Те бросались на медведя с всех сторон и разлетались, разбрызгивались, как грязь, слетающая с его могучих лап. В ярости Настя даже сумела встать — вместе с вцепившимися в нее четверыми бойцами, но ее опять повалили, и уже на руках, брыкающуюся, воющую и скрежещущую зубами утащили с арены под неумолчный ритмичный вой и крики: «Вол-чи-ца! Вол-чи-ца!»

Топ! Топ! Топ!

Длинные ноги несли легко, девушка почти стелилась над землей, как волчица, идущая по следу. Тело пело, играя каждой мышцей, каждый волоконцем этих мышц, омываемых молодой кровью.

На прошлой неделе Насте исполнилось восемнадцать, теперь она взрослая. Скоро — университет. Само собой, тот университет, в котором преподают папа и мама. Позади школа, позади прежняя жизнь — жесткий график, который не оставлял времени для развлечений. Золотая медаль — она так просто не дается, особенно в московской школе. Тут надо быть или семи пядей во лбу, или дочкой папы, который может все и вся.

Папа Насти категорически отказался влезать в школьные дела Насти. Мол, если мозги есть — и сама вылезет. А если в голове пусто — так зачем позориться, и подставлять свою репутацию?

Репутацией папа очень дорожил. Он ее зарабатывал всю свою жизнь. Научные труды по лингвистике, статьи в толстых научных журналах — все было. И немудрено — папа знал семь языков, и в том числе старославянский, и даже — язык майя. В общем-то, именно майя он и занимался — в свободное от лекций время.

Настя тоже имела способности к языкам. Уже в первом классе выяснилось, что память у девочки практически фотографическая, а языки она буквально впитывает. Пока что Настя владела английским (в совершенстве), испанским (в совершенстве), французским (в совершенстве), немецким, китайским и японским — разговорными, и немного читала. И ей не составляло никакого труда изучить эти языки. Пара недель, месяц — и…опа! Она уже разговаривает на новом языке. И чем больше языков она знала, тем легче ей было изучать следующий.

Само собой — куда ей было поступать? Конечно же, на факультет переводчиков. Зачем сама, по собственной инициативе взялась изучать языки? А книжки читать! Всегда интереснее читать книгу в оригинале, чем пользоваться глупым переводом какой-нибудь недоучки. Или какого-нибудь. Некоторые переводы были такими смешными, что Настя ржала в голос — ну надо же было ТАК перевести?! Она очень любила фантастику, так что…Аберкромби, Саймак, Брэдбери — все в оригинале.