— Да, Виктор Петрович. Ваш кабинет уже готов. — Он нажал кнопку, и тут же возле стола появился мужчина чуть помоложе. — Вас проводят.

Новый кабинет был не слишком новым. Везде были следы времени и старых хозяев. Как место расположения центральной власти в СССР, здание работало с 1938 года, поэтому здесь кто только не бывал, и какие только ветры не дули вдоль этих коридоров. Настоящее ожившее время. Виктор знал, что в будущем здание снесут, так как оно стало проседать, а когда стали бурить дыры под сваи, наткнулись на остатки строений двух монастырей, захоронения и другие исторические ценности, так что здание предпочли просто снести, сделав подземный музей. Но пока можно было пройтись по коридорам где ходил Ленин, Сталин, и другие основатели СССР.

Огромный стол буквой Т, с двумя рядами стульев вдоль него, основной стол, с целой батареей телефонных аппаратов, тяжёлые зелёные портьеры, закрывавшие окна высотой метров пять, запах бумаги, пыли, и табачного дыма.

— Нда. — Виктор обернулся на сотрудника аппарата который привёл его в кабинет. — Пригласите пожалуйста коменданта здания.

— Сейчас. — Сотрудник вышел в приёмную, и оттуда куда-то позвонил и через пять минут в кабинет входил полноватый седой мужчина в тёмном костюме, и светло серой рубашке, расстёгнутой сверху.

— Виктор Петрович, — Он коротко кивнул. — Комендант четырнадцатого корпуса Владимир Сергеевич Абрамов.

— Добрый день, Владимир Сергеевич. — Виктор пожал протянутую руку. — Вот, смотрю на это великолепие, и у меня рождается вопрос. А нельзя ли, снять всю тканевую обивку, а стены, полы, потолки и мебель протереть средством для удаления запахов, а ткани тщательно постирать. Кстати, ковры можно убрать совсем. Здесь насколько я знаю прекрасный паркет.

— Это займёт некоторое время. — Ничуть не удивившись, комендант кивнул. Портьеры заменим, ковры снимем, а сукно на столах свежее. Вчера только меняли. Обработку сделаем ночью.

— Я думаю, что у вас весь сегодняшний и завтрашний день. Ранее меня никто на службе не ждёт. Я собственно как раз с контрольным визитом.

— Разумно. — Владимир Сергеевич, коротко кивнул. — Ещё пожелания будут?

— Кофейный автомат, маленький холодильник, электрический чайник.

— У нас в здании очень приличный буфет.

— А если я задержусь до ночи?

— Они работают круглосуточно. — Ответил комендант. — Там есть и кофейный автомат, и чай, причём разных сортов. Ваш секретарь может позвонить туда, и через пять-десять минут, всё принесут. Да, ещё собирались подъехать связисты из министерства обороны, хотя поставить свой аппарат.

— Да пусть ставят. — Места-то хватит? — Виктор улыбнулся, но похоже, что комендант здания вовсе не желал шутить на эту тему.

— Если что, мы поставим приставной столик пошире. Там за креслом ещё много места до стены.

Делать в корпусе было нечего, и Виктор с Еленой поехали сначала на семинар в МинЭВМ к Глушкову, а оттуда обедать в Арагви, в который по слухам любил захаживать сам Лаврентий Берия. Елена которая за время работы с Виктором уже успела и пообтереться в разных ситуациях, и пройти краткосрочные курсы у заслуженных душегубов СССР, по правилам поведения и этикету, вела себя словно королева, держа спину натянутой струной, а на кинжальные взгляды женщин из-за других столиков отвечала взглядом полным сочувствия и жалости, что было куда как круче любой злости и угрозы. Весь этот спектакль Виктор наблюдал боковым зрением поедая первое, и просматривая блокнот-ежедневник, делая пометки на тех делах, которые нужно переадресовать на Побиска Кузнецова, а какие придётся доделывать самому. Таковых к счастью было немного, и все касались встреч с людьми из самого верхнего эшелона власти который московские остряки прозвали «стратосферой». Естественно ни Куликов ни Цвигун, не поедут ни к какому Побиску, будь он хоть сто раз провидец. Максимум какой-то из доверенных офицеров. Так что со всей московской стратосферой нужно было встречаться лично вне зависимости от уровня важности дел.

— Секретарь товарища Николаева, Пожарская. Говорите вас слушают. — Елена, взявшая трубку радиотелефона, чуть нахмурилась. — Представьтесь пожалуйста. Нет я не могу говорить где мы находимся, пока личность абонента не подтверждена. Нет, я не могу этого сделать. Всего доброго. — Девушка вернула трубку на аппарат. — Хамло.

— Что хотел? — Спокойно спросил Виктор.

— Не представился, а сразу такой, «вы где?» А когда я объяснила, что не могу назвать местонахождение пока не подтверждено право абонента знать такую информацию, обматерил меня.

— Что сделал? — Виктор отложил в сторону вилку.

— Ну, по матушке по-всякому… — Лена покраснела.

— Дай-ка мне аппарат. — Виктор за ремень подхватил телефон, и положив его к себе на колени, нажал кнопку вызова узла связи.

— Дежурный узла связи лейтенант Вартанян, слушает.

— Здесь кодовый двадцать семь тринадцать.

— Слушаю товарищ подполковник.

— Кто сейчас звонил на мой номер?

— Секунду… — в трубке раздался щелчок, и снова проявился голос дежурного. — Вызов произведён с аппарата начальника госагропрома, Вольдемара Петровича Леина.

— Запись разговора, заверенную дежурным и старшим дежурным, пришлите сейчас в секретариат Верховного Совета для Николаева. И соедините меня с этим абонентом… — Короткий гудок и в трубке зазвучал густой мужской баритон.

— Вольдемар Леин у аппарата.

— Добрый день Вольдемар Петрович. Вас беспокоит заместитель председателя Верховного Совета СССР, Виктор Петрович Николаев.

— Внимательно слушаю вас, Виктор Петрович.

— Минут пять назад, с вашего аппарата на мой поступил звонок, и человек разговаривавший по телефону, позволил себе нецензурную брань в адрес моего сотрудника. Кроме этого, он желал получить информацию, которую не имел права получать, и вообще вёл себя вызывающе. Пользуясь случаем, хотел бы поинтересоваться, а что это вообще было? Зачем сотруднику госкомитета по агропромышленному комплексу, моё местонахождение? И чего вдруг, он позволяет себе такие вольности? Возможно ждёт что его наградят за хамство в адрес молодой девушки? В общем-то я звоню из спортивного интереса. Запись разговора сегодня ляжет на стол Председателя Верховного Совета, товарища Брежнева, так как он категорически запретил мне любые конфликты с совслужащими. Всего доброго.

Виктор повесил трубку, и посмотрел на притихшую Елену.

— Ты чего скукожилась…

— Ну, я думала, чего там, ну поругался немного… — Глаза у Лены стали огромными словно у котёнка.

— Лена. Ты пойми. Любой выпад в сторону моего секретаря, или другого моего работника — это выпад в меня. Какой я к чертям командир, если не защищаю своих людей? А это вообще никуда не годится. Какой-то извините мелкий бес, попутал берега… Да я ему рога обломаю, в зад воткну, и прыгать на заду заставлю.