Эристо-Вет, отплевываясь, замерла. Где она слышала этот голос раньше? Ах, да. Эльваан.

Она медленно шагала по воде к ийлуре и улыбалась.

«Я же говорила, тебе лучше не трогать мой кристалл».

– Но я… я должна узнать правду! – выкрикнула Эристо-Вет.

Ее голос утонул в мягких, словно пуховые подушки, облаках. С безбрежного неба брызнул теплый дождик, он был гораздо теплее, чем вода, в которой барахталась ийлура.

«Тогда смотри», – Эльваан примирительно улыбнулась и склонилась к своей старой подруге, – «вопрос только в том, какую правду ты увидишь».

…Альдохьенская прорицательница металась по своему жилищу, стаскивая в кучу все, что могло пригодиться в дороге. Ее миловидное личико застыло белой маской ужаса, косы растрепались. Эльваан в панике хватала все, что подворачивалось под руку, но тут же бросала, начинала рыться в пожитках, что-то судорожно запихивала в мешок…

Потом она замерла над оставленым на полу Кристаллом Видения, забормотала что-то себе под нос – и торопливо сунула кубик в карман.

Все. Теперь – бежать, бежать отсюда, хоть за Черные Пески.

Эльваан двинулась к выходу, но там ее уже поджидала тень.

А потом… Дар-Теен шагнул вперед, поднимая меч.

– Я долго тебя искал.

Эльваан попятилась – но в каждом ее движении было так же мало жизни, как в движениях поломанной марионетки.

– Ты?!! Ты не элеан, тебе какое дело?

Она продолжала пятиться к своему трону, и птичьи черепа насмешливо наблюдали за ней.

«Нож. В подлокотнике нож».

– Тебе какое дело? – прохрипела она, – ты – чужак!

Дар-Теен вдруг улыбнулся. Снисходительно. Мол, ты знаешь слишком много, милочка, но главное по-прежнему закрыто от тебя.

– Да, это так. Я бы сказал – меня попросили…

Элеана судорожно нажала на потайную пружину в подлокотнике. Еще и еще…

«С другой стороны!» – она едва не взвыла, – «дура!»

– Шатоэл просил передать, – роняя камнем каждое слово, Дар-Теен приближался, – что тебе простили предательство твоих предков. Но ты сунула свой нос туда, куда не следовало, и Хранитель это увидел. Хвала Санаулу, вовремя. Этого тебе уже не простят.

Эльваан взвизгнула, метнулась к тайнику с кинжалом, но…

Дар-Теен неторопливо осмотрелся. Прошелся по комнате, перешагнув через тело прорицательницы. Казалось, ийлур размышляет о чем-то, вытирая тряпицей клинок. Затем он вздрогнул, обернулся – свинцовый кубик Эльваан выкатился на пол из ее кармана. Дар-Теен подобрал его, сунул в кошель на поясе. И все утонуло в непроглядной тьме.

– Госпожа! Госпожа, что с вами?

… Кто-то что есть сил тряс ее за плечи. Но к чему просыпаться, если так хочется спать?

– Фэнтар Пресветлый, да очнитесь же!

«Оставьте меня. Я всего лишь хочу отдохнуть. Я так устала, и запуталась, и мне так больно оттого, что я ровным счетом ничего не могу изменить».

Послышались сдавленные рыдания. Несколько теплых капель упало на щеку, и ийлура вяло удивилась тому, что над ней кто-то плачет.

«К чему все это? Мне так хорошо, так тепло. Я лишь хочу отдохнуть, и ничего страшного в том, что я еще немного вздремну».

А потом ей стало больно – что-то едко обожгло щеку, затем другую. И еще.

Эристо-Вет неохотно разлепила глаза. Над ней взъерошенным чучелом нависала хозяйка лачуги и, размазывая по не очень-то чистым щекам слезы, встряхивала ее, Эристо-Вет, за плечи.

– Да очнитесь же! – визгливо крикнула она, – Покровители, только и не хватало, чтобы вы отправились к Фэнтару из моего дома!

«Как странно», – более всего на свете Эристо-Вет хотелось закрыть глаза, – «почему она так испугана? И почему говорит обо мне так, словно… я умираю?»

Ийлура с трудом осознала, что ее оставили в покое. Хозяйка куда-то испарилась, и теперь Эристо-Вет с досадой подумала о том, что ей помешали выспаться, и что теперь как-то неудобно лежать на твердом…

Взлохмаченная голова ийлуры опять появилась в поле зрения – теперь уже в облаках пара.

– Вот, пейте. Ну же! У меня больше ничего нет.

Эристо-Вет почувствовала, как в рот полилась горячая вода. Невольно глотнула – и все тело скрутило от жуткой, непереносимой боли.

– Покровители! – она с трудом втянула воздух. Отголоски судороги не торопились уходить, скручивая мышцы рук и ног узлами, – да что же…

– Когда я вернулась, вы лежали тут без чувств, – дрожащими губами докладывала хозяйка, – боги! Руки в крови, на полу кровь… что тут стряслось?!!

– Не… не знаю… – Эристо-Вет все не могла отдышаться.

Боль уходила, но неохотно, словно ей понравилось вместившее ее молодое тело. Ийлура осторожно оперлась рукой о скользкий земляной пол лачуги, приподняла голову. Так, так. Свечи догорели и погасли, застыли грязно-серыми восковыми бородавками. Повязка неведомо как сползла с руки, на коже остались бурые потеки, а совсем рядом, у центра заклинательной звезды, образовалась липкая лужа. Жертвенная чаша оказалась расколотой.

«А кристалл?»

Ийлура покосилась на стоящую над ней женщину. Простушка на вид, но кто знает – вдруг метхе Альбрус намеренно выбрал именно эту хижину?

– Ты ничего не брала здесь? – хмуро спросила Эристо-Вет.

Ийлура тотчас же сотворила оберегающий знак Фэнтара.

– Упаси Пресветлый! Я уж и не рада, что вас пустила… надо было кликнуть соседа, и гнать взашей синха. Тьфу, проклятые души! Все от них, все зло!

– Но…

Еще один взгляд – странная вещь Эльваан бесследно исчезла.

– Когда ты вошла, здесь должен был лежать свинцовый куб, – веско произнесла ийлура, не сводя глаз с взлохмаченного и несчастного с виду существа.

– И верно, лежал.

Хозяйка дома наклонилась и ткнула пальцем в середину жирного пятна на полу.

– Вот здесь. Но я-то кинулась вас будить, благородная госпожа. И как только вы глаза открыли в первый раз, он растекся.

– Растекся?!!

– Ну, как будто кусок жира на сковородке, – уточнила свое наблюдение ийлура. – а потом впитался в землю… Но я с ним ничего не делала, клянусь Покровителем!

– Я тебе верю, – пробормотала Эристо-Вет.

Постанывая, она кое-как встала на четвереньки, а затем – не без помощи добросердечной хозяйки – поднялась. Комната тотчас закружилась перед глазами, и Эристо-Вет ничего не оставалось, как позволить уложить себя в постель.

– Позвольте, я куплю вам вина.

– Да, пожалуй… Как тебя зовут-то? Метхе мне ничего не сказал…

Ийлуру звали А-Ша. За то время, пока она заботливо поила пострадавшую гостью нагретым ягодным вином, Эристо-Вет успела выслушать всю историю А-Ши – начиная от того, как бедняцкая семья пришла в Альмаран на поиски лучшей доли и оканчивая тем, как супруг предпочел делить ложе с соседкой, а потом и вовсе куда-то исчез.

Эристо-Вет слушала в пол-уха, поддакивала – но думала совсем о другом.

О чем?

О том, что Кристалл Видения, неведомо как попавший к альдохьенской прорицательнице, на самом деле оказался опасной штукой – в чем Эристо-Вет и пришлось убедиться на собственном печальном опыте.

О том, что истинным кукловодом всей этой истории оказался старый синх, метхе Альбрус.

О том, что теперь – хочешь-не хочешь, а придется расправляться с каждым, кто приблизится к Оку Сумерек. Альбрус хотел, чтобы Нитар-Лисс нашла Лабиринт? Прекрасно. Значит, и темная жрица, и ее спутник отправятся к Шейнире до того, как метхе добьется своего. Хотя… Как раз он-то, хитрая ящерица, ничего и не добивался. Сидел себе и ждал, время от времени дергая за нужную ниточку. Эристо-Вет скрипнула зубами. Метхе, метхе. Учитель, которого можно было опасаться – но которым нельзя было не восхищаться.

…И о том, что Дар-Теен убил элеану, солгав при этом ей, Эристо-Вет.

А-Ша рассказывала о том, как ее муж любил поставить ей пару-другую синяков. А Эристо-Вет только стискивала пальцы на медальоне с частицей молота Пресветлого и беззвучно шептала молитву.

Помоги и наставь на правильный путь. Ибо некому дать совета, и некому больше довериться.