– Что твоему королю нужно, капитан? – я почти что выплевываю его титул. Губы каиданца презрительно кривятся, уверен, он думает обо мне как о мальчишке, желающем поиграть в войну. Они все так думают поначалу.

– Его величество тебе сам скажет.

Стараюсь никак не реагировать на шум и крики из коридора. Самия не побежит. Она либо попытается убить всех, либо прирежет сколько сможет перед тем, как её схватят.

– О, так ты просто не знаешь, – насмешливо бросаю я и, демонстративно теряя к нему интерес, поворачиваюсь к Алисии. – Где дети?

Её держит арбалетчик, но она не даёт себя заткнуть.

– На первом этаже в западном крыле рядом с библиотекой!

Двое втаскивают Самию в помещение. Руки стянуты жгутами, каиданец позади сильно толкает её в спину. Она удерживается на ногах, беглым взглядом окидывает меня и Рушана, а как только её конвоир вновь подходит ближе, она с мстительным наслаждением делает резкое движение головой назад. Я не могу сдержать улыбку, слыша хруст сломанного носа и проклятия, перемешанные с ругательствами. Преимущества её роста – среди девушек Самия довольно высокая.

Они швыряют её недалеко от меня, так что свет сковывает и её ноги. Пока первый каиданец пытается остановить кровотечение из носа, второй хватает мою невесту за волосы и подставляет кинжал к её горлу. Я часто моргаю, желая избавиться от пляшущих белых пятен ярости в глазах. Теперь у них два заложника, и, если я выберусь из ловушки под ногами, мне придётся выбирать между двумя любимыми людьми, а этого я делать точно не собираюсь. Приходится поднапрячься, чтобы заглушить разъедающую сознание злость.

В этой гнетущей тишине у моей невесты вырывается тихий, мелодичный смех, что совсем не вяжется со сложившейся ситуацией и количеством крови на ней. Она смотрит вначале на мёртвого Калиаса, а затем поднимает взгляд синих глаз на Тилуса.

– Смотрю, одному должок отдали. Но знай, капитан, что я попросила её оставить тебя для меня, а то слишком уж фамильярно ты говоришь с нашим королём.

Капитан теряет дар речи от жестоких слов, льющихся наружу с ядом из девушки с таким миловидным лицом.

– Её? – тихо переспрашивает Рушан.

Самия не успевает ответить, я втягиваю в себя все оставшиеся в помещении тени. Те волной толкают присутствующих в спины. Держащие Самию едва не падают, пока сумрак устремляется ко мне, на мгновение скрывая даже свет от пола. Я сгибаю ноги в коленях и направляю всю темноту, как кувалду, в пол, увеличиваю давление до дикой боли в собственных костях. Стиснув зубы продолжаю давить, ещё секунда – и раздаётся треск. Слабый, как от прогибающегося стекла, а следом резкий и громкий. У меня под ногами образуется трещина, которая разрывает цепь металла и света. Пол гаснет, теряя целостность.

Далеко не с первого раза мне удаётся разлепить веки, будто моё тело забыло, как это делать. Света в моей спальне почти нет, но я легко различаю очертания комнаты и мебели, словно я сама слишком долго пробыла в ещё большей темноте. Какое-то странное беспокойство разбудило меня.

Проснись, проснись, проснись.

Это слово скреблось в голове, как голодная собака о дверь, до тех пор, пока я не поддалась и не открыла глаза. А сейчас оно отдаётся эхом в сознании, постепенно стихая. Я пытаюсь откинуть пуховое одеяло, но пальцы трясутся и отказываются сгибаться, а начинают слушаться только с пятой попытки ухватить одеяло за край. Даже просто сесть и свесить ноги получается далеко не сразу. В комнате никого нет, а в голове абсолютная пустота. Я двигаюсь по привычному распорядку, просто знаю, что после того, как просыпаешься, нужно встать, умыться и переодеться, но у меня нет ни единой идеи, для чего я всё это собираюсь сделать.

Чувствую себя отдохнувшей и полной сил, разве что голова пустая, а тело напоминает лимонное желе. Для начала нужно встать. Опираюсь на ноги, и колени тут же подламываются, из-за чего я с грохотом падаю на пол.

Проходит не больше двадцати секунд, как в комнату, едва не срывая дверь с петель, врывается Анис. Замирает, видя мои нелепые попытки поднять ленивое тело, хватаясь за край кровати. При взгляде на Назари, я так же с растерянностью останавливаюсь и сажусь обратно на пол. Анис изменился.

– Дура! – рычит он на меня и, прежде чем я успеваю удивиться такому приветствию, подскакивает и сжимает моё обмякшее тело в своих руках.

– Я тоже рада тебя видеть, – сдавленно пищу я в ответ.

У меня странный голос. Непривычно тихий и хриплый, как будто и не мой.

Анис резко отстраняется и тянет напряжённые пальцы к моему горлу, как если бы хотел удавить на месте, но в итоге ласково гладит по щеке.

– Ах ты ж, мелкая! Я был в ярости, слушая, как ты предлагаешь обменять себя на Айлу! Слава Илосу, Рушан этого дерьма не расслышал! А потом, как неженка, решила выспаться!

Его тон недовольный, он ругает меня, но это никак не вяжется с его счастливой улыбкой и блеском в глазах. Я ладонью глажу его щёку с непривычной для него недельной жесткой щетиной. Это так необычно, что я бездумно продолжаю гладить его скулы и подбородок, временами щиплю кожу, оттягивая, словно могу оторвать назревающую бороду. Она не может быть настоящей. Поразительно. Анис с растительностью на лице.

– Что с тобой произошло? Как ты отрастил такое за день? – спрашиваю я.

Назари с трудом отцепляет мои руки от себя, помогает подняться с холодного пола и медленно ведёт к дивану в центре комнаты. Колени вначале подгибаются при каждом шаге, но постепенно походка становится более уверенной, однако без поддержки в качестве руки друга я бы всё равно упала.

– Вот об этом нам нужно поговорить, – Анис сажает меня на подушки и зажигает несколько светильников. – Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

– Нет. Со мной всё хорошо, только тело не слушается. Даже руки, – я с непривычным трудом поднимаю правую руку, сжать пальцы в кулак получается далеко не сразу.

Анис треплет меня по спутанным волосам, садится в кресло напротив, ещё пару раз как заведённый спрашивает о моём состоянии, но затем начинает рассказывать. Я забываю дышать, слыша, что спала около трёх недель. Назари рассказывает по существу, излагает факты без лишних эмоций, и я благодарна ему за это. Однако Анису и не нужно описывать, как они пережили произошедшее, я и так догадываюсь.

Он рассказывает про Юна, но я не плачу, потому что всё внутри цепенеет, и пока я не могу осознать произошедшее. Только новость о том, что Шиун поправился, приносит облегчение. Внимательно выслушиваю рассказ про поиски Айлы, про бесполезность Демьяна и про демонов, которые теперь рыщут по всему Континенту. Даже в кратком изложении рассказ занимает чуть больше часа.

– Где остальные? – спрашиваю я, вновь оглядывая комнату, будто они могут прятаться в тенях.

– Дарен здесь, мне его позвать? – Анис привстаёт с места, но под моим тяжелым взглядом нехотя садится обратно.

– Где Даян? – с нажимом уточняю я.

Возможно, моё тело ослабло, но сознание полностью ясное, и во мне накопилось столько тьмы, что я буквально ощущаю, как она клубится под кожей, натягивая мои мышцы.

– Они в Исаре, – моментально сдаёт своего короля Анис. – Пытаются вытащить детей Алисии и вычистить дворец от каиданцев, чтобы Исар перестал стоять у нас на пути к Айле.

– Кто «они»?

– Даян, Рушан и Самия. С ними ещё было несколько солдат. Они скорее для зачистки, основное на плечах нашей семьи. Нельзя, чтобы дети пострадали.

Анис более не улыбается, он упирается локтями в колени и трёт ладони, разглядывая ковёр под ногами.

– Когда они ушли, Анис?

– Где-то за пятнадцать минут до твоего пробуждения. Значит, сейчас прошло почти полтора часа. Даян сказал выждать три и потом…

– Плевать, что сказал мой брат, – перебиваю я.

– Он всё-таки король, Ойро, – бубнит друг, но я знаю, что Анис сам борется с желанием сорваться с места.