Однако их беззаботность нам скорее на руку, теперь они больше болтают и веселятся. Если раньше солдаты молчали, то теперь держат рот на замке, лишь пока старшие по званию находятся рядом, а в остальное время близость Каидана делает их беспечными. Смотрители всё чаще забывают о том, что мы можем услышать их разговоры. Вот и сейчас, во время обеда, мы втроём сидим на холодной земле, следя за тем, как Лука несёт нам мясное рагу с овощами и пару раз едва не спотыкается, пытаясь удержать три миски одновременно.

– Завтра нам отрубят головы? – саркастично спрашивает Дарен у каиданца.

Тот теряется, не найдясь с ответом.

– Рагу… с чего вдруг вы тратите на нас мясо? – поясняю я.

Лука хмурится, неловко проводя ладонью по коротким светлым волосам. Он пытается придать лицу раздражённое выражение, но в отличие от остальных Смотрителей у него это плохо выходит.

– Капитан сказал, что вы слишком тощие. Боится, что вы умрё… сдохнете по дороге.

Я вопросительно приподнимаю бровь, слушая, как он подбирает подходящее слово. Не дожидаясь очередного вопроса, солдат разворачивается и уходит к товарищам в сторону тёплого костра. По моему мнению, Лука всё-таки неплохой парень, но старается подражать остальным сослуживцам, показывая своё пренебрежение к нам.

– Он хотя бы ответил, – пожимаю я плечами и хватаю одну миску, удивляясь, что Мальте всё равно и она уже давно приступила к еде.

За эту неделю путешествия мы подслушали не слишком много, но узнали достаточно интересные вещи о самом Каидане. На троне сейчас сидит прямой потомок Каида – Клетус Квинтилий. Его жена умерла от тяжёлой болезни примерно шестнадцать лет назад, и с тех пор король сильно изменился. Стал более воинственным и агрессивным, правя тяжёлой рукой. У него два сына. Старший – Демьян Квинтилий, в этом году ему исполнилось двадцать пять. И второй – Эол Квинтилий, на пять лет младше. Судя по разговорам наших сопровождающих, Клетус в последние годы расшатывает мир на Континенте, его враждебная политика в первую очередь направлена против илосийцев. Однако причину такой внезапной ненависти никто толком не знает.

По словам лейтенанта Гая, действия короля одновременно гениальны и безумны, поэтому как минимум половина глав домов, входящих в придворный Совет, не поддерживают нынешнего правителя. Однако и перечить ему боятся. Они уже с надеждой обращают свои взгляды в сторону наследного принца Демьяна, который является настоящим воином с сильным Даром Света. Он – свежая кровь и может сделать будущее Каидана лучше. Похоже, даже преданный короне капитан Тилус не слишком охотно поддерживает нынешнего монарха. Командир никогда не присоединяется к осуждающим текущую политику разговорам своего отряда, но его лицо напрягается, а губы кривятся, когда они обсуждают, что в последнее время всё чаще молодых мальчишек насильно отправляют в ряды Смотрителей. Оказалось, что службу в армии сделали обязательной. И теперь каждый юноша в Каидане на протяжении нескольких лет должен обучаться в военной академии. Целая страна воинов. Эта мысль меня пугает.

– Мальта, в чём заключается сила Каида и его потомков? – спрашиваю я тихо, продолжая пережёвывать еду.

Исарийка на время задумывается.

– Основа их Дара – Свет. По историческим записям способности самого Каида были настолько мощными, что даже ночью он мог притянуть из-за горизонта лучи солнца, вобрать в себя как накопитель и осветить небо, словно днём. Сейчас, из-за того, что сила множество раз делилась между детьми, ни один из потомков на такое не способен.

Она продолжает рассказывать, специально глядя в тарелку. Если кто-то из охранников увидит её сейчас, то подойти точно не рискнёт. Говорящая сама с собой «ведьма», как они её называют, не предвещает ничего хорошего.

– Они не создают свет, а притягивают его, накапливают и используют. Обладающим Даром Каида хватит и слабого лучика. С его помощью можно разгонять тьму, ослеплять противников или согревать друзей. Говорят, они также способны преломлять свет, словно через призму, и становиться невидимыми. У одного из сыновей Клетуса такой побочный Дар точно есть. А также они иногда в состоянии контролировать чужой разум, как ты уже видела, хотя это не слишком частый Дар, хвала Матери. Возможно, есть что-то ещё, но на примере Илоса они поняли, что скрывать способности выгоднее, чем трубить о них повсеместно.

– Некоторые каиданцы чувствуют Дар других через прикосновение, но почему тогда они не обнаружили мой?

– Не знаю. Дар Илоса – самый неизученный. Ответ на этот вопрос ты получишь разве что в Паргаде.

Я хочу спросить ещё кое-что, но Дарен пихает меня локтем в бок, предупреждая о странном движении со стороны Смотрителей. Я поднимаю взгляд, замечая пополнение среди каиданцев. На конях подъезжают ещё двое. Они примчались с севера во весь опор, едва успев остановить лошадей перед нашей группой. Похожи на гонцов, и они явно торопятся, потому что бока животных лоснятся от пота, одежда всадников вся в пыли, а ботинки покрыты свежей грязью.

Новоприбывшие отдыхают буквально пятнадцать минут, поят лошадей и сами жадно приникают к предложенным флягам. А пока переводят дыхание, что-то напряжённо докладывают капитану и лейтенанту.

Мы находимся слишком далеко, чтобы что-то услышать, но на лицах каиданцев отражается шок, смешанный с растерянностью. Рассказав всё, что требовалось, гонцы вновь вскакивают на коней и без промедления пускаются дальше в путь, оставляя за собой шлейф пыли и почти физически ощутимое волнение среди сопровождающих нас Смотрителей. Мне очень хочется узнать, какое событие является настолько значительным, что наши тюремщики до конца дня едва ли вспоминают о существовании своих заключённых, удивительно редко поглядывая в нашу сторону.

Лишь на следующий день мы слышим обрывки фраз, которые мало что объясняют.

– …Его Величество всё-таки сделал это, – с сомнением говорит один из солдат.

– Интересно, кого он выберет, хотя логичнее, чтобы это был принц Демьян, как наследник… – отвечает ему Юлиан, когда они проходят недалеко от нас, чтобы помочиться в лесу.

– Хорошо ли, что он втянул нас в…

– И правильно! Объединение – лучший выход! – перебивает их третий.

– Уж лучше, чем война.

– А ты уверен, что из-за этого войны не будет?! – возмущается первый.

– Ты прав, стоит ли оно того?

Остаток обсуждения мы не слышим, потому что все трое скрываются в лесу. Я стараюсь не подавать вида, но растерянность и беспокойство Смотрителей передаётся и нам, хоть мы и не понимаем, в чём дело. Однако решаем использовать их волнение для побега, который продолжаем планировать. Дарен пожимает плечами, почти сразу переключая внимание на возможность погреться у костра, пока мы на привале. Друг выглядит повеселевшим от осознания, что жгуты его больше не сдерживают. Мальта, наоборот, становится молчаливой, всё чаще погружаясь в раздумья. Я разочарованно выдыхаю, провожая каиданцев взглядом. Я надеялась услышать что-то более стоящее. Оборачиваюсь к старухе, ощутив её внимательный взгляд, но исарийка смотрит перед собой и никак на меня не реагирует.

– Сегодня или никогда, – Дарен появляется в центре повозки, словно из ниоткуда.

Прошло больше двух часов с тех пор, как сразу после заката друг исчез, чтобы разведать местность. Я уже начала волноваться: он никогда не задерживался так надолго. Но теперь можно расслабиться, зная, что его никто не заметил. Прошло три дня, и завтра мы пересечём границу Каидана, поэтому Дарен прав. Сегодня или никогда.

– Я осмотрел территорию вокруг. Наконец-то поля вновь сменились на леса. От дороги до кромки деревьев буквально пятьдесят метров, но лучше не рисковать. Я сразу перенесу нас как можно дальше, – кахари потирает озябшие руки. – Я не могу попасть туда, где раньше не бывал, поэтому и постарался пешком тщательно изучить местность. Также я никогда не брал с собой больше одного человека, и нужно быть готовым, что мы сумеем переместиться лишь раз. Из-за ночной стражи украсть лошадей незаметно я не смог.