Плюнув на все, я соскочил с телеги и побежал.

Не знаю откуда во мне появилось столько силы и выносливости. Я обогнал чертовых мулов. Я не чувствовал боли в горящих легких. Несколько раз я спотыкался и больно бился коленями, но сразу вскакивал и продолжал бежать.

На пепелище меня встретил Сирюга. Как я узнал позже, он в принципе единственный кто остался из мужчин, и то только потому, что во время нападения был в лесу.

Здесь женщины не плакали. Вернее они плакали, но беззвучно. Они спокойно стаскивали тела мертвецов к аккуратным могилам, которые копал охотник. Молчаливые дети, помогали им с сосредоточенными лицами.

У меня перед глазами плавали какие-то круги. Просто стоять на месте ровно, оказалось мучительно трудно. Я чуть не свалился в свежевыкопанную Сирюгой яму.

– Сатир… – охотник посмотрел на меня безжизненным взглядом.

Я только махнул ему, и на заплетающихся ногах побрел вперед, вглядываясь в лица попадающихся на пути женщин.

Плевать на дом, на деревню, на других жителей. На все плевать. Лишь бы была живая…

Я напрягал зрение, пытаясь пробиться сквозь заливающую глаза пелену.

Многие узнавали меня. Кто-то приветственно кивал, кто-то просто отводил взгляд. Говорить я не мог, только судорожно хватать ртом воздух и получалось. Меня покинул дар речи и я не мог спросить, где Галея. Почти все тела, что попадались мне на пути, принадлежали мужчинам. Да, это странные мысли, но на короткий миг, это меня обрадовало и вселило надежду.

– Г… Гх… Гхде Алея? – кое-как отдышавшись попытался я спросить у попавшейся мне на пути женщины.

Она даже не обратив на меня внимания, прошла мимо прижимая к груди какой-то свёрток.

Я стал озираться, чтобы найти хоть кого-то, кто сможет дать ответ на главный для меня вопрос.

Мой взгляд встретился со взглядом Мореи. Это была уже старушка по местным меркам. Ей было около ста семидесяти лет. И не смотря на здоровый вид и вполне моложавую стать, в ней чувствовалось нечто глубокое. Я уже не мог оторвать от нее глаза.

Морея спокойно подошла ко мне и положила руку на грудь. Я застыл, как загипнотизированный глядя на нее. Мы стояли секунд десять, пока я не успокоился. Затем, так и не произнеся ни слова, она повела меня за собой в глубь деревни. Из-за общей разрухи, я не сразу понял, что она ведет меня к дому моей Галеи.

В глубине сохранилось гораздо больше домов. И… Дом Галеи был цел. Сердце стало колотиться с бешеной скоростью. Я дернулся вперед, чтобы скорее побежать туда. Но Морея крепко держала меня.

Я с непониманием посмотрел на нее, но она приложила палец к губам и с прежним темпом продолжила меня вести. Если меня кто спросит, я не смогу ответить почему перестал вырываться. Просто подчинился.

Прежде чем мы вошли в дом, Морея снова приложила палец к губам и с настойчивостью в голосе произнесла.

– Не вздумай шуметь.

– Галея… Галея жива? – я едва сдерживался что бы не закричать. – Где она?

Она встряхнула меня как маленького, а затем еще раз приложила палец к губам. У меня пропала всякая воля к сопротивлению. Этой женщине было нельзя не подчиняться.

Когда мы зашли в дом, она усадила меня за стол в гостиной, и спокойно по-хозяйски стала разливать по чашкам заваренный в глиняном самоваре чай.

– Не знаю в курсе ли ты, но Галея была моей племянницей.

Мне стало плевать на все, что она сказала. В моем сознании, мигало ярко-красным светом лишь одно слово. “Была”.

Я судорожно вздохнул.

– Морея… Морея ее убили? – не то простонал, не то провыл я.

Она лишь на меня строго посмотрела, мол я же просила не шуметь.

– Ее не убили. – спокойно проговорила она. – Галея сама…

Дальше я уже не слышал. Вернее до меня долетали какие-то обрывки, но откуда-то издалека.

Дуреха видимо подумала что ее убьют, или еще что-то. И решила распорядиться жизнью по своему.

Гребаный закон сохранения энергии.

Эта гребаная богиня отдавшая свою жизнь местным. Она вместе с этим, передала и способность дарить свою жизненную энергию всем кому не попадя. В общем местные тоже могли пожертвовать собой, спасая любимых или своих детей, да кого угодно. Гребаная сверх способность мать ее.

До меня как сквозь туман доносились слова:

– Мы всегда знали кто ты. И до тебя нередко к нам попадали такие люди. Мы стараемся не связываться с вами, вы другие. Да и век ваш уж слишком короток. Вот Галея и решила видимо, раз пропадать, так хоть во имя чего-то. – Морея сидела напротив меня и потягивала чай. – А ты не гляди на меня так. Это ведь такое дело, от чистого сердца только делается. Я думаю она все равно бы однажды так поступила. Ты чай-то выпей, а то выглядишь как покойник. А ты ведь живой. Живее чем был прежде.

Я до боли в костяшках сжимал край столешницы. Сам не пойму, как она до сих пор не сломалась? Мне хотелось ударить Морею, лишь бы она заткнулась, ну или не говорила таким умиротворяющим голосом. Сидит, сука старая, и рассуждает о том как выгодно Галея умерла.

Но это эмоции. Это гребаные эмоции.

– Ты теперь почти один из нас. Как вы выражаетесь, – местный. За то что для тебя Галея сделала, многие готовы отдать несметные богатства. Да только ни за какие деньги это не купишь. Один только Блудсон, да проклятущий повелитель жизни, ни к ночи будет его имя упомянуто, могут себе на благо чужие годы забирать. Но у тебя теперь есть жизнь. Жизнь Галеи. Ее никто у тебя не отнимет и лучше считать, что Галея теперь всегда с тобой. Не разбрасывайся ее жертвой.

Я не сразу понял что она замолчала. В доме стояла тишина, которую иногда разбавлял скрип половиц, жужжание надоедливой мухи или прихлебывание Мореи. Женщина внимательно следила за мной.

Я был полностью отрешен, и даже не представляю сколько я так просидел, но Морея, все это время была рядом.

Спустя целую вечность, она наконец окликнула меня.

– Сатир, или… тебя ведь Максим зовут. Я помню, так ты называл себя тогда. – она так и не дождалась от меня никаких знаков, но будто поняла что я ее слышу. – Галея лежит там. – она указала в сторону спальни. – Ее никто не трогал. Иди попрощайся с ней, а потом помоги Сирюге и остальным. Нам предстоит много работы. Лишние руки будут совсем нелишними.

Я едва кивнул.

– Вот и хорошо. Галее сейчас всяко лучше, чем тебе и своими слезами ты ей точно не поможешь. Но вот расстроить можешь, если будешь так бездарно ее подарок разбазаривать. Попрощайся, поблагодари и за работу. Труд всегда лечит лучше любых трав.

На этих словах, она осторожно встала и вышла из дома.

Работы и правда было много. Даже слишком много.

Сначала я просто нашел Сирюгу. Взял одну из лопат, что были рядком воткнуты в землю, видимо запасные. И начал копать.

Я выкапывал могилы одну за одной. Работал как машина. Я не заметил как стемнело.

– Ну все, все, достаточно Сатир. – Я не сразу понял что обращаются ко мне. – Достаточно. Остановись. Могилы больше не нужны.

Вытерев лицо почерневшим от грязи рукавом, я выбрался из ямы.

– Иди поешь, – Сирюга положил руку мне на плечо, – Там бабы наготовили, да постарайся выспаться, работы еще много.

Ничего не ответив, я направился в дом Галеи. Есть мне точно не хотелось.

Зайдя к ней в комнату, я поцеловал ее в лоб и прилег с ней рядом. Я чувствовал запах волос, давно ставший родным. Мои глаза закрылись сами собой. Мне на миг показалось, что это все дурной сон. Она все так же лежит рядом и просто уснула.

Проснувшись я обнаружил что уже утро, а я обнимаю ее.

Я поднялся и отправился искать Сирюгу.

Похороны прошли в тишине. После того как тела были уложены в могилы, все кто остался в живых, собрались вместе. Они молча постояли, а потом разбрелись кто куда.

Мы с Сирюгой начали закапывать могилы укладывая на каждый холм памятную табличку с именем.

По ощущениям, это заняло больше сил и времени чем выкапывание.