Дальше наступила работа для девушки: на чистую кожу лица его светлости она нанесла немного белил, румян, туши и помады. Волосы закрутила в смешные букольки, модные лет двадцать назад, и прикрыла все мантильей, кокетливо спустив неровный край до самых подведенных глаз.

Черные башмаки, веер, сумочку и платок вручил графу Сиг. Инира критически оглядела свое творение со стороны. Юбка, перчатки и мантилья скрывали все, что можно было скрыть, но была во всей фигуре графа какая-то настораживающая неправильность.

– Пройдитесь, граф. Пожалуйста, – добавила она увидев его бешеные глаза.

Фредди потопал по узкому пространству между окном и дверью, и тут Ини поняла, в чем дело: походка! Мужчина совершенно иначе ставит ноги при ходьбе, даже на каблуках! Времени учить графа семенить, как благородная дама, нет. Как быть?

Поломав голову, она решила опробовать один вариант: порывшись в поясной сумке, вынула грузик, тяжелый свинцовый шарик на цепочке. Цепочку прикрепила к поясу, а потом закрепила его так, что бы грузик болтался между ног графа:

– Теперь, Ваша Светлость, пройдитесь еще раз!

Сверкнув очами, Фредди сделал несколько шагов, стараясь избежать неприятного касания свинца, и – о, чудо! Это было то самое движение, которое требовалось!

Через полчаса дружная компания покинула трактир. Впереди шагал граф, за ним семенила Инира в образе кроткой воспитанницы в штопаном сером платье. За ними ковылял слуга с набитым саквояжем.

Камил переоделся в форму королевского писца с чернильницей на поясе и шел в толпе с задумчиво – рассеянным видом влюбленного.

Кварт тащил корзину овощей, его слишком широкие для простого зеленщика плечи прикрывала мешковатая куртка из некрашеной шерсти. Сигизмунд выбрал вариант более аристократичный, натянув длиннополую мантию и плоскую шапочку – точь-в-точь учитель или домашний наставник.

Так, не спеша, они продвигались по городу к королевскому дворцу. Граф шел медленно, но выбирал самый короткий маршрут.

Инира неожиданно для себя узнала фонтан на площади: высокая чаша из белого мрамора заполненная фруктами в окружении танцующих фей! Она видела этот фонтан в детстве, потому что напротив него стояла столичная резиденция ее родителей!

Сердце глухо стукнуло и в груди больно кольнуло. Ини мысленно себя одернула и прошла мимо фонтана, не поднимая глаз. Но в голове бились плодовыми мушками надоедливые мысли: «А вдруг родители сейчас здесь, в столице? Мама сидит в солярии и пишет письмо, а отец ходит рядом, диктуя секретарю распоряжение. Интересно, она все еще одевает утром голубое платье, а вечером синее? А отец все так же закусывает ус, когда принимает важное решение?»

Не думать, не думать! Сначала нужно закончить авантюру с Фредди, а потом!.. Потом она со всех ног побежит в этот дом и будет просить прощения! Или хотя бы возможности иногда видеть их, если они сочтут ее недостойной их дома, их любви…

В секретаря Камил превратился легко.

Накидку и берет прикупил у пройдохи-трактирщика на границе студенческого квартала, в кабачке, где кисленькое вино и свиные ножки по карману бедным студентам да небогатым чиновникам.

Старик косил выцветшим карим глазом и уверял, что владелец одежды за ней совершенно точно не явится. Камил сделал вид, что поверил и, купив пару бутылок дешевого вина, угостил подгулявших студентов.

Те приняли дар с шумной благодарностью. Теперь трактирщику будет просто некогда разыскивать на улице городового, чтобы поделиться с ним своими знаниями о новоявленном писце.

Там же, на узких улочках, телохранитель разжился письменными принадлежностями и важными новостями: король готовится к отъезду.

– Говорят, за невестой поедет. Будет у нас новая королева! – вещал подвыпивший румянощекий старичок служанкам и прачкам.

– Так, поди, привезет себе кралю писаную и праздник устроит? – спрашивала лукавого старца румяная загорелая девка с корзиной белья у ног.

– Может, кралю, а может и не кралю. Вот матушка нынешнего короля красотка была. – Голубые глазки старика так масляно заблестели, словно он сам выбирал родительницу нынешнему королю. – А вам бы все гулянки да праздники! А тут политическое дело! – Старик наставительно поднял палец. – Откуда королева родом будет, с тем и дружба стало быть! А вам «краля» да «праздник»! Ух, болтушки1

Служанки смеялись, прикрывая рты передниками, а прачки заслонялись своими корзинами. Камил послушал их ядреные шуточки про прелести будущей королевы и поспешил дальше.

Множество снующих курьеров и карет вблизи ворот королевского дворца ясно говорили о спешных сборах. В толпе то и дело пробегали важные камердинеры, стучали каблучками изящно одетые камеристки с саквояжами, шкатулками и свертками.

Огромные телеги, запряженные тяжеловозами, заполняли боковую улочку, на которой располагались «черные» ворота.

Камил присвистнул, разглядывая все это столпотворение и пытаясь отыскать взглядом Иниру и графа.

Между тем его отвлекала веселая торговка жареной рыбой. Разбитная рыжая девица поплакалась, что ее дружок – лакей уехал за город вместе с хозяином, и стрельнула глазками, объясняя, где ее можно найти.

Когда Инира с графом добрались до ограды дворца, Камил последовал чуть впереди и сбоку, поглядывая на «вдову» со стороны. Ини виртуозно сливалась с толпой, а вот граф пытался изображать величие. В юбках это выглядело неуклюже и как раз сочеталось с обликом бедной, но знатной вдовы.

До парка дошли спокойно. Однако на площади у ворот телохранитель в последний момент заметил невзрачного человечка в неопределенно-буром кафтанчике и выцветшей рыжей шапке. Он делал вид, что прогуливается вдоль вычурной решетки королевского парка, но при этом пристально вглядывался в каждого входящего, порой едва не попадая под ноги проезжающим ломовикам.

Камил чуть поморщился: Ини оказалась права, графа тут ждали. И скорее всего, невзрачный тип был тут не один.

В это время соглядатая заметила и сама Инира. Она на минутку притормозила, словно поправляя сбившуюся соломенную шляпку, и быстро показала пальцами знаки напарникам.

Получив сигнал от Иниры, Кварт свернул к кухонной калитке, громко ругая главного повара и отвлекая на себя часть постоянных шпиков. Сигизмунд же подошел к «секретарю». Изображая вежливую беседу, «мудрец» спросил:

– Что будем делать?

– Позволим Инире устроить цирк и, если понадобится, – поддержим, – ответил Камил, чуть заметно пожимая плечами.

Сигизмунд бережно огладил небольшую приклеенную бородку и согласно кивнул.

А вот Инира решила прорываться через главные ворота. Шепнув что-то «вдове» в потрепанных башмаках, она вдруг завизжала, указывая в сторону:

– Там! Там! Смотрите, он та-ам! – от ее визга все стоящие у ворот вздрогнули и посмотрели в сторону дворца. Инира тут же ловко «поскользнулась» и сбила с ног стоящего наблюдателя, да так, что он упал под ноги стражнику. Пока девушка извинялась, «вдова» протиснулась за ворота и остановилась, обмахиваясь платочком.

– Кто там? – спросил стражник.

Инира покраснела и пробормотала:

– Их величество. Мне показалось, я увидела белый плюмаж в окне!

Стражи переглянулись и дружно заржали: до прошлого года белый плюмаж пышных перьев из крыльев цапли действительно полагался только королю.

Но примерно год назад некий торговец привез в столицу удивительных птиц, чьи перья не уступали в воздушности и белоснежности традиционным перьям королевского плюмажа. Новинка тотчас вошла в моду. И так как это были не перья цапли, закона, запрещающего их, не было. Теперь белый королевский плюмаж терялся в десятках ему подобных.

Тут уж не сплоховали Камил с Сигизмундом. Переглянувшись, протолкнули Ини в калитку и встали перед стражей, объясняя провинциалке последнюю столичную моду. Потом заспорили, кому по должности следует проходить в ворота первым.

– Любезнейший господин мой, ведь всем давно известно, что философия есть царица всех наук! А посему я как представитель философской школы кадумеев и хостикосов должен пройти в эту калитку первым! – провозгласил Сигизмунд закатывая глаза.