Камил скрылся в лесу, а Инира неторопливо вернулась к стоянке.

Граф пронзил наемницу подозрительным взглядом, но она пришла с изрядной охапкой хвороста, набранной подручными Камила, так что долгое отсутствие было обоснованным.

Теперь, выяснив окончательно, что графу невыгодно оставлять наемников в живых, Ини предупредила напарников. Сигизмунд и Кварт повесили на пояса вместе с обычными скрамасаксами метательные ножи, шарики и стрелки. Они и раньше держались вместе, но теперь даже отлучаясь в кустики, шли вдвоем прикрывая друг другу спины.

Впрочем, кучера и камердинер поступали так же. В этих окраинных землях еще водилось довольно диких зверей и не менее диких разбойников, так что рук с оружия не убирали ни днем, ни ночью.

Два дня караван ехал вполне мирно. На третий день в сумерках карета выехала на хорошую дорогу, ведущую к поместью графа.

Буквально через пару миль трюханья по каменным плитам путники были атакованы! На карету и лошадей со всех сторон накинулись летучие мыши! Кучер дико закричал и начал отмахиваться от серой стаи кнутовищем.

Инира ехала верхом, рядом с каретой. Увидев, что кони вот-вот понесут, она быстро прыгнула на площадку рядом с перепуганным мужиком и перехватила поводья.

Спятивший от страха возница едва не устроил девушке контузию своим кнутом. Пришлось врезать ему в солнечное сплетение. Придерживая лошадей, наемница натянула поводья всем своим невеликим весом и позволила коням медленно двигаться по дороге.

Мыши бестолково метались еще несколько минут, а потом бессильно повисли на упряжи. Отдохнув, стали ползать по конским спинам, слизывая соленый пот.

Лошади дрожали и косились, но подчинялись поводьям.

Едущий впереди Сигизмунд подал сигнал. Подняв на него взгляд, Инира увидела полдюжины всадников, выметнувшихся из леса к кромке дороги. Похоже, их ждали, а в конские поилки добавили приманку для мышей, надеясь на панику.

Не добравшись до цели, всадники остановились.

Сиг снял с седла гномий, пятизарядный арбалет и две перевязи с ножами. Кварт демонстративно извлек такой же арбалет из повозки и вручил трясущемуся кучеру, а сам достал любимую игрушку: легкий степной лук.

Ини меч вынимать не стала, просто зажгла на ладони огненный шарик размером с крупную сливу, а продышавшийся кучер перехватил у нее поводья.

Всадники правильно оценили расстановку сил и вернулись в лес. Тут из кареты высунулся сонный и помятый граф:

– Уже подъезжаем? – скрипучим голосом поинтересовался он.

Сопровождающие не выдержали и засмеялись, сбрасывая нервное напряжение. Смеялись все: тоненько повизгивал камердинер, хрипел кучер, весело гоготал Кварт, а граф обводил слуг ошалелыми глазами и возмущенно верещал что-то малопонятное о порке и голодовке.

В поместье добрались уже в темноте. Последнюю версту ехали при свете факелов, которые запасливый камердинер вез в повозке. Приближаясь к поместью, кучер начал звонить в небольшой звонкий колокольчик, извещая слуг о прибытии господина.

Инира с любопытством поглядывала вокруг: поместье графа Бедсфорда разительно изменилось. Вместо поваленного забора из гнилых досок возвышалась красивая кирпичная ограда. Кованые ворота легко распахнул одетый в ливрею привратник. Да и подъездную аллею уже не требовалось посыпать песком, дабы скрыть ямы.

Услышав знакомый колокольчик, на крыльцо высыпали сонные лакеи и горничные. Зевающий дворецкий открыл тяжелую двустворчатую дверь и замер, вытаращив глаза от усердия, пока лакеи раскатывали скромную суконную «дорожку» и опускали ступени кареты.

Граф, кряхтя, выбрался из кареты и попал в объятия дорогой супруги. Графиня вынеслась на крыльцо встречать супруга в развевающемся атласном капоте и мохнатом от кружев чепце. Она что-то визгливо и возмущенно принялась выговаривать Фредди, подпрыгивая на месте от возбуждения, но тот лишь устало махнул рукой и поплелся в дом.

Инира наблюдала за сценой встречи с высокого облучка кареты. Низко надвинутая шляпа отлично скрывала ее ехидную улыбку. Рядом похмыкивал в усы кучер, очевидно норов графини знала вся дворня, ибо в покои за хозяевами дома никто не пошел.

Переждавший бурю дворецкий велел кучерам гнать карету в конюшню, а повозку сперва к заднему крыльцу. Усатый малый не стал спорить и посоветовал Инире:

– Сиди, девонька, сейчас карету дежурным сдадим, а сами на кухню к тетке Марисе пойдем. Уж у нее завсегда и похлебка найдется и наливочки стаканчик.

Инира горячо поблагодарила кучера, но испросила разрешения отлучится по женской надобности:

– А на кухню я потом подойду, освежусь немножко и буду.

– Как хочешь, девонька, – кучер разобрал поводья, – бочка для купания вон там, за кустами, а под краном горшочек с мылом стоит.

Инира еще раз горячо поблагодарила мужчину за совет и не раздумывая слезла с неудобной скамейки. Ей срочно требовалось проникнуть в дом, что бы проверить свои подозрения. На Сигизмунда и Кварта можно положиться: они за вещами проследят, и ночлег организуют, и ужин раздобудут.

Чтобы не открывать парадную дверь девушка поискала приоткрытое окно в галерее первого этажа. Нашла. Лето, вступающее в свои права, обещало быть жарким и рачительная хозяйка приказывала загодя проветривать комнаты. На цыпочках пройдя по галерее Инира вышла в холл.

В темной прихожей было тихо. Слуги уже погасили свечи и убрались в кухню, подальше от сердитой хозяйки. Издалека доносился уютный шум и звон посуды Вновь прибывших собирались накормить и расспросить.

Несколько маленьких ламп освещали лестницу, ведущую на второй этаж. Граф с женой явно поднялись туда – в хозяйские покои. В коридоре устланном кошмой горела еще одна масляная лампа, давая света ровно столько, чтобы знакомый с домом человек не заблудился среди вычурно украшенных поставцов и столиков.

Наемница осторожно сняла сапоги с металлическими носками и, оставшись в одних чулках, бесшумно подкралась к ближайшей двери.

Здесь тишину нарушали голоса, пробивавшиеся сквозь неплотно закрытую резную панель:

– Забирайся в ванну и рассказывай, – голос графини звучал подозрительно холодно и властно.

– Кисонька, может ты выйдешь? – просящий, поскуливающий тон графа рассмешил девушку, но она зажала себе рот рукой и продолжила слушать.

– Еще чего! Что я там не видела, – графиня брезгливо фыркнула и поторопила мужа: – Так ты нашел кого нужно?

– Нашел, кисонька, – в комнате зашуршала одежда, потом булькнула вода. – Наемница, никому не известная. Я ее нанял в пограничье и во всех трактирах приглашал за свой стол. В карету приглашал…

– Переспал уже? – перебила графа жена.

– Нет, кисонька, как ты могла подумать! – граф явно сменил интонацию, стараясь придать словам искренность.

– А что тут думать, – голос любящей супруги сочился ядом. – У тебя стоит на все, что шевелится. Всех служанок в доме перепортил. – зашуршало платье, а потом графиня спросила: – Как эта девка на тебя не повелась?

В голосе бывшей купчихи звучала расчетливая задумчивость. Инира поняла, что в деле появился новый неучтенный фактор и ей нужно срочно придумывать жалостливую историю в оправдание своей холодности.

– Так в дороге ведь, и мужики эти ее рядом всегда, – Фредди осекся.

Его женушка удовлетворенно хмыкнула:

– Так и говори – боялся, что яйца тебе отрежут.

Еще несколько минут наемница простояла у двери, вслушиваясь в перебранку супругов. Вдруг в противоположном конце коридора раздался шорох, заставляя Ини уйти. Но то, что ее интересовало, наемница уже узнала – графиня в курсе дел мужа и, очевидно, поддерживает аферу с камнями для королевской короны. Поэтому девушка быстро и бесшумно спустилась вниз, подобрала оставленные в нише сапоги и, обувшись, отправилась на кухню.

Свадебный поезд собирался медленно. Главный гофмейстер двора являлся к королю несколько раз в день, дабы утвердить новый список необходимого в пути. Королевский портной ловил Его Величество едва ли не в купальне, потрясая кусками тканей и отделки. Мажордом носился по дворцу с образцами обивки и портьер распространяя вокруг себя запахи штукатурки и клея.