– И это оказалось самым суровым уроком в моей жизни. Нельзя пытаться изменить грядущее, иначе всё действительно может стать ещё более непредсказуемым. Спустя три дня мы подошли с королевой Илоса к границам Теялы, максимум нам требовалась ещё неделя до моего дома. И тогда я увидела новое видение, что моя мама умрёт раньше из-за того, что в наш дом явится королевская стража Исара. Мы ускорились, пытаясь перегнать время, но опоздали на несколько суток. Знакомая, которую я оставила присматривать за мамой, рассказала, что та умерла из-за случайности. Воины пытались вытащить её из дома, чтобы отвезти в Сабон – столицу Исара. Но она отбивалась и упала головой на камень. Если бы я не искала помощи у правящей семьи Эгеланн, то их солдаты не пришли бы в наш дом. Так я осталась сиротой.

Я бросаю встревоженный взгляд на Дарена, гадая, есть ли вообще слова утешения, подходящие для такой ситуации, но тот отвечает мне не менее обеспокоенным выражением лица.

– После этого правители Илоса – Калануа приютили меня. И не просто приютили… они вырастили меня как родную. Относились ко мне как к члену семьи. Во дворце я жила много лет, но решила всё же уйти после рождения принцессы Сарир, хотя не раз я навещала их, рассказывая сказки. В последний раз мои истории слушал смышлёный Даян, который, уверена, вырос благородным мужчиной.

Я отчётливо замечаю перемену, как смягчается её лицо. Она скучает по ним.

– Как бы мне хотелось познакомиться и с маленькой Айлой. Когда она была ребёнком, я слышала, что в ней словно два человека в одном. Храбрая и дерзкая, сдержанная и непоседливая. Непредсказуемая девочка.

Исарийка произносит последние слова тихо, точно не верит, что увидит принцессу вживую. Я удивляюсь, когда в груди что-то болезненно сжимается.

– Если они были так добры, почему ты вечно рассказываешь страшные вещи об Илосе? – я недовольно смотрю на старуху.

– Я рассказываю всем известные легенды. И я никогда не говорила об Илосе плохо! Всё, что требовалось, – это задать вопрос, а дети, привыкшие к распространённым на Континенте историям, всегда делают из него злодея! – Мальта недовольно цокает языком. – Глупая! Аура страха защищает получше любой армии. Как по мне, пусть все и дальше продолжают избегать границ Илоса. Иначе какие-нибудь невежи уже давно напали бы на Калануа.

Мысль, что Мальта по-своему защищает мою родную страну, сбивает меня с толку. В своей странной извращённой манере она делает всё ради защиты семьи Калануа, частью которой была и, скорее всего, является до сих пор.

Только когда задние двери открываются и в глаза ударяет солнечный свет, я понимаю, что увлеклась рассказом и не заметила, как повозка остановилась. Один из Смотрителей хватает меня за руку и практически выволакивает наружу.

– Капитан, девчонка очнулась!

Я щурюсь от яркого света после тёмного помещения, глаза слезятся, и я часто моргаю. Из-за этого лица пока различить тяжело, но я узнаю символ солнца на доспехах воинов. Мальту и Дарена также вытаскивают из повозки. С парнем не церемонятся, а вот к старухе едва притрагиваются, боясь, что она может наслать несчастья.

– Я сдержу обещание, Эгеланн, девчонке никто не причинит вреда, – командир мельком осматривает меня. Похоже, и этим каиданцам Мальта успела пригрозить червями или другой саранчой. – Но и отпустить её мы не можем. Она помогала нечистому. Мы отведём её в Каидан. Возможно, при дворе нужны новые служанки…

– Ты имеешь в виду – рабы? – сплёвывает Мальта.

– Возможно, и имею. Но тебе лучше попридержать язык. Я могу довезти вас, отдать тебя и кахари королю, а девчонке потом отрубить голову в качестве наказания за преступления. А ты об этом даже не узнаешь. Так что не испытывай моего терпения, – он говорит без злобы, но уверенным командирским тоном.

Исарийка лишь скалится в ответ. Рабство, конечно, лучше смерти, но нам нужно улучить момент и сбежать. Неизвестно, что они сделают с Дареном и Мальтой. «Оказавшись в Каидане, ты не сможешь уйти», – вспоминаю я слова Роя, а значит, необходимо исчезнуть раньше. Держащий меня под локоть каиданец толкает в спину, направляя в сторону деревьев. Он с силой усаживает меня на траве недалеко от костра. Рядом располагаются друзья. Я едва сдерживаю стон, увидев, что нам несут еду. Желудок тут же отзывается болью, напоминая, что я не ела уже слишком давно. Однако всё равно с подозрением принюхиваюсь к кашеобразной похлёбке, которую дают каиданцы. Затем сразу откусываю кусок хлеба, надеясь, что врагам не пришло в голову заниматься полнейшими глупостями и добавлять отраву в выпечку. К тому же его они вряд ли готовили, скорее купили у торговцев в одном из городов по дороге.

– Всё чисто, подруга. Я уже проверял, – Дарен ухмыляется, смотря, как я осторожно слизываю небольшую порцию кашицы с ложки.

Рой учил нас защищаться, управляться с оружием и ставить ловушки, а вот Лайла много знала о ядах. Её дядя был целителем, и в детстве она часто ему помогала, поэтому дала нам немало уроков. Ведь и вправду, какой смысл уметь обращаться с любым видом оружия, но в итоге умереть от отравы в каше?

Поверив другу, я начинаю поглощать еду, искоса поглядывая на воинов, собравшихся у костра, отмечая, что они даже не следят за нами. Трое выставлены по периметру для несения дозора, возле огня сидят ещё пятеро. Всего восемь человек. Не так много. Если снять жгуты с Дарена и раздобыть оружие, то, может…

Используй нас… Позови…

От хора шипящих голосов меня пробирает озноб. Они тихие и далёкие, словно ветер приносит их сюда вместе с песком. Словно демоны бьются о границу Илоса, скребут и лижут только им видимую стену, но не могут просочиться сюда, в Теялу. Я трясу головой, и шёпот исчезает, как галлюцинации.

– Извини, что ударила тебя.

Я с удивлением поворачиваюсь к Мальте, которая старается говорить, опустив голову и делая вид, что всё её внимание поглощено едой. Смотрители находятся слишком далеко, чтобы подслушивать, но рисковать не стоит.

– Это ты ударила меня по затылку? Но зачем? – Я тоже утыкаюсь в тарелку, чтобы не привлекать внимания.

– Подкрепление было слишком близко. Они бы увидели, на что ты способна, и в лучшем случае тоже заковали бы в жгуты, а в худшем – сразу отрубили бы тебе голову.

– Ойро, как ты это сделала? – присоединяется к разговору Дарен.

Я сжимаюсь, стискивая руками миску. Не смею смотреть ему в глаза, боясь увидеть в них отвращение.

– Я не знаю… не знаю, как и… что я сделала.

– Ты спасла нам жизнь.

– Я… я какое-то чудовище? – Я пытаюсь продолжать глотать пищу, но она комом встаёт в горле.

Вспоминаю жуткие звуки ломающихся костей, желание впиться кому-нибудь в глотку, наслаждение, когда мои собратья утаскивают врагов под землю… Я вздрагиваю, и липкий поток мыслей прерывается, когда пальцы друга едва ощутимо касаются моего колена. Я неохотно поднимаю взгляд, чтобы посмотреть Дарену в лицо. С облегчением выдыхаю, заметив тепло в ореховых глазах.

– Ты. Спасла. Нам. Жизнь, – твёрдо повторяет он.

– Жизнь – это хорошо. Но нам бы ещё свобода не помешала, – недовольно бубнит Мальта, оборачиваясь на каиданцев.

И мы полностью с ней согласны.

Мы в пути уже больше недели. Мягкий цветочный аромат Теялы сменился ледяным ветром и запахом дождя, как только мы пересекли границу Исара. Сейчас примерно середина осени, и чем ближе мы к северному Каидану, тем холоднее и ненастнее становится погода. Листва деревьев уже окрасилась багрянцем, и каждый раз, выходя из тюремной повозки, я не могу не восхищаться пожарищами окружающих лесов. И чем дальше мы двигаемся в глубь Исара, тем насыщеннее кажутся красно-оранжевые цвета крон, особенно сильно выделяясь на фоне постоянно серого неба.

Часто идут дожди. Одежда, в которой нас схватили, слишком лёгкая для такой погоды. В один из дней каиданцы всё-таки вернули нам тёплые мантии и несколько покрывал со словами, что «они тащились в такую даль не для того, чтобы вернуться с мёртвыми телами». Они никогда не выпускают нас из повозки поблизости от городов или деревень, но иногда удаётся разобрать голоса переговаривающихся исарийцев или гомон детей, когда мы проезжаем мимо поселений.