— Поздновато, — я зевнул, похоже, получив нормальной еды, организм вспомнил и про другие свои права.

— Его убили? — у Сони прямо руки опустились, она выронила медную кружку, звякнувшую о камни походного очага.

— Надеюсь, что нет, — я улыбнулся. — Вы не так поняли. Поздно — это потому что мы его уже нашли и отправили домой.

— Брешешь? — усомнился Скай.

— А смысл? — на языке, правда, вертелось что-то в духе: «вот те крест» или «зуб даю», но, действительно — а смысл?

Я рассказал все, что произошло. Начиная от момента, как мы нашли пленного царя-батюшку и заканчивая нашей встречей с ними.

— У вас телепорт остался? Вам же Исаев тоже выдал?

— Выдал, но… — задумалась Соня, подбирая слова, и вздохнула. — Мы глупо подставились, попали в плен, и все потеряли. Артефакт тоже, но он разрушен.

— Откуда знаешь? — я задумался, а имея второй телепорт, наверное, можно было прямо сразу за императором шагнуть?

— Видели, — вмешался Скай. — Нас сначала не сюда привезли, а куда-то на реку. Там что-то вроде кладбища старых лодок и поместье чье-то. Когда телепорт нашли, один из Грешников его попытался проверить и активировать, и там защита какая-то сработала. Разрушился он, а нас сначала тоже в клетку бросили. Там жрецы вместе с сектантами, как здесь, строили жертвенник, только в разы больше.

— Но мы им почему-то не подошли, — Соня подняла кружку и стала стряхивать с нее налипшие иголки.

— Фома, — дед кивнул на раненого из своего отряда. — Считает, что там чистая сила нужна, настолько светлой, что чуть ли не девственной. А мы, значит, наемники, бродяги прожженные. Светлые, конечно, но с их точки зрения подпорченные. Просто умереть, чтобы спровоцировать разрыв, мы подходим. Но там они не просто абы что хотят открыть, они кого-то конкретного призывают.

— Плохое там место, — кивнула Соня. — Подтягиваются туда Грешники со всей округи, готовятся к чему-то.

— А Львова, случайно, не видели?

— Урода этого? — Скай сплюнул на землю и попытался плевок отпихнуть ногой в костер. — Видели, весь Прайд там. Сам он пентаграммы рисует, ритуалы какие-то проводит.

— А давно это было?

— Дней пять, вроде как, сам понимаешь, в плену да еще и под этими замками, когда сила есть, а дотянуться до нее не можешь, время туго идет, — ответил Скай.

— Покажете, где это? — я достал карту, повертел ее немного и ткнул в точку, где сейчас находились мы.

— Пойдешь туда? — Соня ненадолго зависла над картой, а потом указала точку, километрах в пятидесяти от нас. — Мы с тобой, только надо раненых поднять.

— Не, мне одному проще, а вам нужно Исаеву рассказать все, что здесь происходит.

Какое-то время мы прошли вместе. Скауты организовали работяг, пообещав, доставить их домой, нагрузили на них раненых, и наш небольшой караван выдвинулся в путь.

На следующий день разделились. Они в сторону Туруханска, а потом к границе с Тобольской губернией (практически повторив наш путь сюда). А мне надо было на северо-восток. Меня ждало озеро Быстровское, помеченное на трофейной карте, как некий речной перекресток с небольшим поселением и несколькими поместьями. Неизвестные мне Шопперт и Синицын и мой старый знакомый — Артемьев. Львовские земли были сильно севернее.

Из того, что я помнил по урокам в школе, озера в тех широтах вскрываются ото льда только в конце июня. Да и по логике, чем севернее иду, тем холоднее должно быть. Но не в этом мире.

Как в столице зима была мягче и теплее от постоянно используемой силы, так здесь тем более. Не жаркий ад грешников, конечно, но вполне себе нормальное лето. Не то, которое один день до и после полярной ночи, а нормальное, которое в Москве всегда упрекало меня в нежелании ставить дома кондиционер. Собственно, и льда на озере не было.

Четыре дня у меня ушло на то, чтобы в этом убедиться лично. Быстрее не получилось, на дороге появились горы. Невысокие, на вскидку около километра, но много.

«…какой же ты, Матвей, все-таки неуч…» — профессор вздохнул и прогундел хорошо поставленным, но занудным голосом, будто он справку зачитывает: « …это же Плато Миддендорфа — расчлененный горный массив. Хороший, кстати, мужик был. Въедливый, но, правда, любопытный очень. Мы с ним в гимназии учились…»

«…слушай, гимназист…» — возмутился Муха: «…ты тута не каркай, а то ишь, расчлененный… сплюнь лучше…»

«…ааа…» — простонал Ларс: «…да, по фигу, кому я тут что-то объясняю… Матвей, озеро в котловане, так что подойти и все рассмотреть будет легко, ну а дальше по обстоятельствам…»

Ларс не соврал. Стоило преодолеть очередной перевал, как картина открылась прямо как на ладони.

На самом деле никто не соврал.

Как и говорили Скауты, весь берег озера и прибрежные воды перед нами были завалены «трупами» кораблей. Несколько крупных, ржавых и дырявых буксиров и, наверное, почти сотня мелкоты. Катера, баржи и кучами лодки разнообразной формы и размеров. Все, что было из металла, давно проржавело, а все, что из дерева стало светло-серым и практически развалилось.

Как и указывали карты, в паре километрах от кладбища был небольшой городок, вокруг которого разместились большие огороженные поместья.

Но было много и нового.

Между кладбищем и городом Грешники построили нечто странное. Прямо в воде метрах в пяти от берега стояло два толстых, высоких столба (чем-то напоминающих ворота в американском футболе). Высота метров тридцать, ширина «ворот» такая, что две легковых моторки проедут. Начиная от воды и до самого верха, столбы были покрыты вырезанными узорами — лица неизвестных идолов перемешивались с гримасами боли обычных людей. Хотя опять же я не эксперт в местной мифологии, может, это все были идолы и боги — просто у них с лицами беда.

На берегу, прямо напротив ворот Грешники построили самую настоящую пирамиду. По меркам древних египтян это, конечно, была халтура — размером всего с двухэтажный дом. Высокие ступени с трех сторон вели к широкой платформе на вершине, а со стороны озера был гладкий пандус. Выглядело это все как детская горка, типа спереди забежал и в воду скатился.

А, точнее, спереди затащили, на верхушке четвертовали, а скатились в воду уже кровь и органы. Там было все необходимое для этого: на верхней платформе жертвенный алтарь, состоящий из большого корыта и двух столбов, уменьшенных копий тех, что стояли в воде. В данный момент там висел распятый голый человек, а вокруг него водили хоровод жрецы Грешников.

На земле вокруг пирамиды были начертаны или прокопаны дорожки, а потом присыпаны чем-то белым линии, формирующие пентаграмму. Жертвенник получался в самом центре, а по кругу из земли торчали тонкие метровые столбики с какими-то конструкциями наверху. Напоминало светильники, этакие домики для свеч. Полный круг они не делали, заканчивались в воде, соединяясь с «воротами».

В этой жуткой стройке явно была какая-то система. И довершали ее два огромных старых корабля, выброшенные на берег по бокам от магического круга. Возможно, просто прикрывали жертвенник от ветра, высота позволяла. Но, может, и служили дополнительными направляющими, лежали под углом, создавая эффект воронки, направленной в воду.

Чуть в стороне еще было несколько мелких построек, не участвовавших в общей системе: шатры-палатки, клетки и здоровая яма с останками, над которой чайки дрались с вороньем.

«…что-то Львова не видно…» — озвучил мои мысли Муха.

«…подготовка пока, жертва еще в сознании…» — ответил Ларс: «…им явно не хватает материала, и они растягивают, стараясь выжать максимум из каждой жертвы…»

— Не хватает для чего?

Я переключился на ауру и заметил, что белый поток от распятого словно раскаляется усиливаясь. А в районе шатров среди сплошной черноты и скверны было еще несколько пятен светлой ауры — удивительный спектр. Почти как у императора, только помягче. Кажется, я только один раз такой в столице видел, когда мимо больницы с душевнобольными проходил.