Она уставала, выматывая себя непосильной ношей дворцовых обязанностей. Она пыталась забыть то, что подарило радость ее сердцу, чтобы не втянуть в круговорот обиды и мщения новых людей.

Рядом с трогательной хрупкостью и нежностью девушки король выглядел мрачной глыбой. Контраст заставлял окружающих понижать голоса. Даже самые шустрые придворные не осмеливались повышать голос, стараясь не разрушить иллюзию покоя, созданную Деллой для его величества. Все помнили, сколь тяжелыми могут стать последствия королевского гнева – на лицах самых отъявленных щеголей еще не зажили царапины, полученные в учебном бою с нашим воинственным венценосцем.

Да и дамы попритихли, стараясь реже попадать под тяжелый взгляд его величества. Последние недели похудевшее лицо Вайнора Вадерского редко озаряла улыбка. А если веселый смех друзей и придворных все же вызывал движение губ, то в глазах по-прежнему плескалась горечь потери.

Король ушел. Менестрелей увлекла за собой толпа придворных и поклонников, и я наконец смог покинуть свое убежище. Пора возвращаться в подземные чертоги главы СБ.

Лорд Иан знал, где я провожу редкие свободные часы. Знал и молчал. Я был благодарен ему. Порой старый лис небрежно бросал за чашкой подогретого вина:

– Сегодня Его Величество будет с инспекцией в пригороде, герцогине нужна дополнительная защита. Проследи. – И я радостно срывался к покоям любимой.

Она ждала этих минут. Отсылала дам, гасила свечи, зыбкий полумрак скрывал нас от случайных глаз и ушей. Несколько сладких поцелуев, робкие касания и ласки, вот все, что мы могли себе позволить. Однако эти тайные ночные встречи давали нам силы жить, не допуская лишних вздохов днем.

Порой я недоумевал – почему лорд Иан так поддерживает нас, но спросить не решался. И вот теперь я вновь любовался Деллой, не смея подойти ближе. Потерпи, любимая, мы непременно будем вместе!

Очнулась я снова в предбаннике, на широкой лавке, устланной толстой льняной простыней. Винница бережно протирала мне лицо влажной тканью. В глаза словно песку насыпали, нос опух, дышать было трудно.

– Что случилось? – прошептала я, стараясь дышать ртом, чтобы не шмыгать.

– Ты сознание потеряла, – степенно отвечала гномка, продолжая делать свое дело. – Бабушка Заноза тебя напоила зельем, утишающим желудок. Если голова не кружится, можешь встать.

Медленно, опасаясь делать резкие движения, подняла голову: не тошнит!

Значит, встаем дальше! Поднялась выше и тут же пошатнулась – в голове всплыли услышанные сквозь сон слова ворчливой старушки.

– Винница! То, что сказала бабушка, правда?

– Ты беременна, – добро улыбнулась гномка. – Хорошо, что зелье выпила, тошнить больше не будет. Только в парную тебе нельзя, голову обнесет или, не дай боги, дитя скинешь. Пошли окунемся.

Беременна! Я беременна! Как-то не верилось своим ушам. Однако разве такое вообще возможно? Руки сами нащупали помолвочный браслет, перевязанный платком. Машинально пройдя в мыльню, смыла пятна рвоты, дорожную пыль и пот. Но тревожные мысли все не давали покоя. В конце концов, я возмущенно выпалила:

– Но я не могу быть беременной!

Гномка лукаво улыбнулась:

– Замужние женщины часто не знают о своем положении!

– Я не замужем! А мой мужчина… – Я замялась. – …он пользуется противозачаточным заклинанием!

Винница хихикнула, прикрывая рот пухленькими ладошками:

– Посмотри! – сказала она, протягивая мне маленькое зеркальце.

Я взглянула в блестящее стекло. Моя рука с ковшом дрогнула, едва не окатив меня кипятком. На плече, на бледной незагорелой коже красовалась пара гербов. Один герб принадлежал роду Керленских, второй явно был королевским.

Яркие краски, тщательно прописанные мелкие детали и два переплетенных между собой пояса, изображенные ниже, не оставляли никаких сомнений – старинная брачная татуировка! Таких в нашем королевстве не делали уже более сотни лет!

Правда, как я помнила, девять старейших родов Квариллии еще использовали такие знаки брачного союза, но их наносил специальный мастер на следующий день после брачной ночи!

Ноги как-то подозрительно ослабли, и я принялась убеждать растерявшуюся Винницу, что я не замужем. Это какая-то злая шутка. Не знаю, кто сделал мне эту татуировку. И вообще, я просто не могла забеременеть, потому как уже три месяца сплю только с одним мужчиной! И он не хочет – слышите, и не может! – иметь внебрачных детей!

Логика в моих истерических всхлипах отсутствовала напрочь. Но добрая женщина и не пыталась меня перебить. Поддакивая и сочувственно кивая головой, она быстренько помогла мне закончить купание и вывела в предбанник.

Там сидела сморщенная, как печеное яблоко, старушенция в простой одежде из некрашеного холста. Ухватив меня за кисть, она внимательно выслушала пульс, заглянула в зрачки и проскрипела:

– Ну вот и оправилась! Недельку мой отварчик попьешь – и все наладится! Да смотри, на коня пока нельзя!

– Бабушка! – от отчаянья я готова была искать поддержки в первой встречной. – Я не могу быть беременной! – запинаясь и всхлипывая, я повторила свой рассказ про отсутствие брачных уз и противозачаточное заклинание.

Бабулька задумалась, но Винница привлекла ее внимание к рисунку на моем плече. Тогда старушка хрипло засмеялась:

– Как же не замужем? Вона, воля Светлых на плече прописана! Больши-и-ими буквами!

Тут уж я рассердилась:

– Да я в храме один раз за год была! Дары богам приносила! И все!

Старушка засмеялась так, что чуть не свалилась с лавки. В отличие от большинства виденных мною гномок, она была довольно сухощавой, но при этом ее тонкие пальцы вцепились в мою руку с нешуточной силой:

– Один раз, ха-ха-ха! Дары приносила! Ха-ха!

Винница тоже смотрела на бабульку недоуменно:

– Бабушка Заноза, что такое?

Немного успокоившись старуха подняла на меня смеющиеся карие глаза:

– Дары-то с любовником подносила? – спросила она почти нормально.

– С ним. – Я ответила медленно, слово «любовник» почему-то резануло слух.

Старушенция прищурилась:

– Видать, крепко друг друга любите, раз Светлые вам дары как брачные зачли.

Увидев мое ошеломленное лицо, бабулька опять хмыкнула:

– А как, ты думаешь, раньше крутились-то? Подносили дары Светлым, да и все. Коли дары принимались – тут и свадьбу играли. А клятвы да брачные браслеты ужо потом придумали… для тех, кого боги не благословили.

– Так получается, я замужем? – Мой голос прозвучал так жалобно, что меня передернуло.

– Замужем, – кивнула бабулька. – Потому и понесла. Заклинание-то, поди, было «до брака».

– Да! – Я попыталась уложить в голове осознание случившегося. А потом до меня дошло!

Я замужем за Вайнором! Я ношу его дитя! Инстинктивно схватившись за живот, я застонала:

– Он же не знает!

Перед глазами потемнело, стоило мне на миг представить, что я снова очутилась во дворце.

Если король узнает о возможном наследнике, он никуда меня не отпустит. А ведь я только что поверила, что свободна!

– Так знает уже, поди, – усомнилась в моем неверии старуха. – Раз у тебя клеймо есть, так и у него появилось.

– Нет-нет, он не должен знать! – Я наконец вынырнула из хаоса мыслей и посмотрела на гномок.

Невозможно рассказать им о том, что меня окружала в королевских покоях: предательство, ложь, яды и гибельные ловушки. Добрые женщины просто не поверят, что бархат и шелк скрывают столько злобы, зависти и лицемерия!

– Просто поверьте мне, – попросила я, – моему ребенку там точно будут не рады.

Те ответили явным сомнением во взглядах.

– Как это будут не рады? – удивилась Винница, завязывая свой нарядный передник.

– Бывает, – скрипучим голосом подхватила старуха. Вздохнула: – Но неужто и отец не доволен будет?

– Он может и обрадуется, – теперь уже я, морщась, взялась натягивать рубашку на остывшее тело. – Да только много у меня врагов, а у него еще больше. Ему не надо знать, что мы женаты! Тогда он о ребенке и не подумает!