Поднял, стряхнул, приноравливаясь к весу и разглядывая гравировку. Посмотрел на камушки, такие же яркие, как в момент приближения Белки. Странно, я думал, он только на фобосов действует, а, оказывается, на всех реагирует. Намека на ток не было, рукоять не жглась, а, наоборот, приятно холодила ладонь, создавая ощущение, что я всегда им владел.

Я сделал пару взмахов и заметил, что камни начинают светиться ярче. Над головой где-то выше потолка послышался шорох, а камни уже буквально раскалились от света и пульсируют в такт моего биения сердца.

Вдруг за спиной что-то упало. Шмякнулось, будто мешок с чем-то плотным, но влажным. Я развернулся, направляя фонарь, и увидел растерзанное тело охотника, кого-то из отряда Кочерги. Повел лучом фонаря вверх, подсвечивая капли крови, падающие мимо, и увидел знакомые неровные края, а потом и черный провал, из которого выпадало следующее тело.

Я тихонечко выключил фонарь и по стеночке мимо костей и стухших грибов, двинулся на выход. На ходу закинулся ночным зрением и, выжимая из себя максимум бесшумности, поспешил на выход.

За спиной шмякнулось третье тело, а потом раздался легкий пружинящий звук спрыгнувшего существа. Раздалось рычание, но, к счастью, направленное не на меня. Еще один рык, звук разрываемой плоти, чавканье и бормотание с набитым ртом.

Я добрался до прохода и достал «наган», чертыхаясь, что ружье оставил у Гидеона. Повернулся лицом к пещере и полез спиной вперед. Пусть медленно, но лучше так, чем эта тварь меня за ногу схватит.

Вывалился с другой стороны, развернулся, начиная кричать Пахому, что нужно сваливать, но так и подвис, уставившись на ствол «мосинки», направленный в мою сторону.

— Пахом, бежи…Пахом?

— Прости, малой, — дед помотал «мосинкой», призывая меня поднять руки, и сделал несколько шагов в сторону дыры в полу. — Не дури, не надо никому знать про эту гробницу. Бросай наган.

— Эй, старая гвардия, завязывай, — я присел, положил «наган» на землю, а кирку просто выпустил из руки, оставив болтаться на запястье, бегло осмотрел помещение, мы все еще были вдвоем, шагнул назад, но спохватился, что сзади может быть “тринадцатый”.

— Толкай сюда волыну, — Пахом дернул стволом и как заведенный повторил. — Не надо никому знать про эту гробницу. Батя ее потом всю жизнь искал, как с каторги вернулся. А я, вот, нашел.

— Старый, не дури. Исаев же все равно узнает.

— Конечно, узнает, — Пахом скривился так, будто у него зуб прихватило, — узнает, что мнемоник из «Зари» опять сошел с ума и убил геолога. Поверь, мне неприятно такое выдумывать, но то, что лежит за этой дверью, слишком ценно.

— А ты не думал, что там ничего нет? — раз идет на диалог, значит, нужно пробовать. — Может, это ловушка? А Исаев давно все забрал, чтобы теперь просто проверять людей на верность?

— Да, что ты несешь?

— Ооо, если бы мне каждый раз платили по рублю, каждый раз, когда я слышу эту фразу, — я усмехнулся, напуская на себя максимально спокойный вид.

Пофиг, что впереди жадный предатель, а сзади фобос-каннибал. Плохо, что и Гидеон попадет под раздачу, если вообще жив еще. Плюс геолог, но этот чисто с практической стороны — без него Исаев в любую ложь поверит с учетом чоповской репутации здесь.

— Пахом, ты попался, — я продолжил гнуть свою линию и пытаясь проверить гипотезу про Гидеона. — Там внизу уже люди Исаева, Гидеон бухает, а твои люди в цепях.

— Там еще не знают, — промямлил Пахом, — не могу решиться. Гидеон мне как-то жизнь спас…

— Я про это и говорю. Опусти винтовку и забудем обо всем, я Исаеву ничего не скажу.

— А вот тебя могу… — продолжил Пахом, но не мне ответил, а, кажется, для себя что-то решал. — Не дело это, с темной нечистью якшаться… Прости, парень, но так будет лучше…

Я успел вызвать мэйна. Ощутил его растерянность среди камня и песка, явную слабость вдали от водной стихии. Ни о какой магии речи не шло, я лишь сформировал небольшой щит в надежде, что он возьмет урон на себя. Как это сработает с пулей, я не думал — Муха же как-то смог принять на себя молнию. Иногда проще не сомневаться, что что-то не получится.

Одновременно с выстрелом я сфокусировал силу мэйна перед собой, а сам отпрыгнул в сторону. Пуля ударила в плечо, прошла через мэйна, трансформировалась в лепешку и сбила меня с ног. Меня развернуло и отбросило обратно в тоннель.

Пахом выстрелил снова, и уже не чувствуя защиту мэйна, я метнулся в сторону ловушек. Прижался к стене, прикрылся иссушенной мумией, словившей мою пулю и разлетевшейся в труху. И пока Пахом щелкал затвором, перепрыгнул через ловушку с кольями и нырнул в нору, из которой недавно с таким счастьем вылез.

Задержался сразу за поворотом, прислушиваясь в обе стороны и растирая ушибленное плечо.

Что же там такого за этими дверьми, что нормального мужика так переклинило? Хотя, откуда я знаю, насколько он нормальный?

Я услышал шаги «гвардейца», клацанье затвора винтовки, вздох, а потом звонкий щелчок и что-то металлическое поскакало по камням. Граната, фобос его дери!

Я уже, не раздумывая, бросился в пещеру к каннибалам. За спиной раздался взрыв, по ногам ударило щебнем, и вместе с облаком пыли я, как пробка, вылетел в пещеру.

Сначала вернулось обоняние, а, может, оно и не пропадало никуда, просто «тринадцатый» оторвался от обеда и вышел посмотреть, кто заскочил на огонек. Концентрированный поток смердящего сырым и подгнившим мясом мог сбить с ног, если бы не лежал. Вонь смешалась с пылью, все еще висевшей в воздухе, и стала оседать на одежду, волосы, въедаясь вонью.

«Я не хотел участвовать…»

«Это все было неправильно…»

«Я не могу утолить этот голод…»

«Кровь вкуснее, когда вкусная…»

В паре метров стоял «тринадцатый» и смотрел на меня, как на кусок мяса. Белые глаза без зрачков, темный провал вместо носа, рваные щеки, сквозь которые можно было разглядеть корни зубов. Губ не было, какие-то лоскутки слегка прикрывали острые длинные зубы, с которых текла густая темная слюна. Роста в фобосе было около двух метров — тощие плечи (кожа да кости), выпирающие ребра и выпирающее внушительное пузо.

В костлявой руке фобоса возник темный мясницкий тесак, хотя я готов был поклясться, что еще мгновение назад его не было. Во второй руке «тринадцатый» держал голову охотника, проткнув глаза пальцами, как шар для боулинга.

«Я слышу голоса, я чувствую сладость…»

Фобос поднял голову, зубами снял скальп, хрустя черепушкой, и впился, высасывая мозг. Так молоко из кокосов тянут через трубочку.

Камни на клевце разгорелись, скорее всего, выдав свой максимум, «тринадцатый» даже отступил на шаг, прикрывая рукой глаза.

Ладно, раз ты слышишь, то нам нужен диалог! С Пахомом не прокатило, конечно, но попытка не пытка.

— Дружище, прекрасно выглядишь! — я был готов в любой момент отпрыгнуть в сторону, но «тринадцатый» пока бездействовал. — Поделись советом, как ты пузо такое наел, а жопины уши не наросли?

— Яркий шшвет… я не вишшу, ты вытянул короткую или длинную? — тягучим и скрипучим, будто трехмерным голосом, кривя и без того кривые и обточенные зубы, произнес фобос.

— Длинную, ты же сам все видел, — я завел руку с киркой за спину, стараясь не тригернуть его свечением. — Прям самую длинную вытащил, ту толстенькую и гладкую.

— Покашши, — фобос отбросил пустой череп в сторону и протянул ко мне руку, поигрывая когтями на пальцах, будто мячики в руке перекатывает.

— Ага, смотри…

Смысла ломать комедию дальше я не видел. Глупо было думать, что я сейчас метнусь в дальнюю часть пещеры и подберу там знакомую ему длинную палочку. А он такой: ну, окей, ты победил, вот тебе моя нога. Заканчиваем с джентльменством, на слово больше никто никому не поверит.