Первая вцепилась в руку и моментально впиталась, проникнув под кожу. Я даже понять ничего не успел, а пальцы сами собой разжались, роняя лапку. Вторая и третья кляксы влетели в ноги, и меня тут же потянуло в сторону. Шире плеч, еще шире — я меня приподняло и раскорячило. Я попытался вскинуть обрез, но и там уже в рукаве мелькнуло черное пятно. При этом ствол я не выронил, а просто опустил руку.

Когда все четыре фобоса обосновались внутри, меня еще раз подкинуло, растянуло и повело вперед. Ноги кривые, руки болтаются — я словно в марионетку на ниточках превратился. В голове, у которой мельтешили мои собственные фобосы. Истерика на грани: пожар, пожар, наших бьют.

Я толком осознать еще ничего не успел, как оказался прямо перед Грешником. Он что-то буркнул на своем «демоническом» и заржал, ощерив крупные кривые зубы. Запахло тухлятиной, ударившей в нос словно нашатырь, но контроль в мышцы не вернулся. Не хватило нервного импульса.

Зато контроль был у Чертамора. Левая рука с «кочегаром» медленно, с легким скрипом кожаной куртки, начала подниматься вверх. Даже не встретив моего сопротивления, хотя я тужился так, что глаза чуть на лоб не лезли.

Толпа торжественно загудела! И чем ближе я подносил обрез к собственному виску, тем громче были выкрики. Все. Холодный металл прикоснулся к коже и чем больше я пытался отвернуть голову, тем больше давил, царапая кожу.

Грешник снова засмеялся, посмотрел на Банши и что-то пролаял, вызвав радостный рев у толпы.

Мой палец пришел в движение. Я стиснул зубы, напрягся тем, что еще меня слушалось, и начал отталкивать обрез. Косился на палец, пытаясь предугадать момент выстрела. И, когда наступило время, резко дернул голову в сторону, пропуская обрез перед собой.

Бахнуло мимо, прямо в толпу, выкосив сразу несколько Грешников. Чуть ли не новая просека появилась. А мне было плохо — звон в барабанных перепонках, щекочущая теплая кровь из уха по шее и раскаленный обожженный лоб, с которого тоже побежала кровь, заливая глаза.

«…Матвей, я ее нашел…держу ее…собираю…Харми помоги…» — прохрипел Ларс: «…выжигайте!»

Я сфокусировал зрение ауры на себе. Попав в меня, черные кляксы словно растворились, смешавшись с моей кровью. Но сейчас в предплечье правой руки сформировался черный сгусток, словно опухоль, застрявшая между вен. Сгусток дергался, пытаясь распасться на части и вырваться, и постепенно приобретал красный оттенок. Это уже Харми подкинула какой-то реагент, чтобы наверняка различить постороннюю сущность.

Я потянулся к ней, схватил и начал «переваривать», как обычного призрака, очищая и изгоняя.

«…так ее!» — воскликнул Муха: «…дави ее, дави и сейчас черту наваляем…»

— Как? — я промычал сквозь зубы, — Рука не та… Давайте следующую!

Но следующую не успели. Грешники очухались после первого выстрела и разгребли мертвых и раненых. На краю круга теперь лежало три тела, и был слышны крики раненых откуда-то из глубины толпы. Черноморт подошел ко мне вплотную, поднял руку и начал строить из себя дирижера. Направил на обрез и начал медленно поднимать его вверх. Только теперь не к виску.

Мне выкрутило запястье (я даже не знал, что так могу) и обрез уперся в мой подбородок. Начал давить, откидывая голову назад. Потом принялся за ноги, поднял меня на цыпочки, стараясь максимально вытянуть меня вверх. На правую руку внимания он не обращал, как и, видимо, толпа, завороженно смотрящая на мою голову. Я скорее почувствовал, что за спиной — там, куда должны вылететь мои мозги, народ теснится в стороны.

— Ларс, подсоби, — я дал мысленную команду и попытался незаметно притянуть финку в правую руку, — Да, опять не то!

Не знаю, поторопился Ларс или так случайно вышло, но в руке у меня оказался огневик. И в момент, когда палец левой переместился на второй спусковой крючок и начал через мое сопротивление давить на холодный рычажок, я выкинул вперед правую руку. Коронный «зипповский» щелчок, колесико чиркает по штанине и в бороду Чертомору летит уже горящая зажигалка. В его маленьких глазах отразился огонек удивления с нотками страха. Мгновение, не больше, но мне этого хватило, чтобы свободной рукой, чуть ли не выламывая собственные пальцы, развернуть обрез в сторону вспыхнувшей бороды.

Щелкнул курок, раздался выстрел и Грешнику оторвало верхнюю часть черепа. И только разгорающееся пламя взъерошило. У толпы будто звук выключило, раздался одинокий крик, где-то за спиной Чертомора куда дальше полетела пуля.

Колени у тела-свечки подломились, и безголовый мужик стал заваливаться на меня. Чувствительность вернулась — фобосы, обжигая кожу, поперли наружу. Разбираться с ними было некогда. Я отступил в сторону, на ходу перезаряжая обрез, подобрал огневик с лапкой и, впитав мейна энергией по максимуму, пошел на переводчика.

— Достаточно чести? Я забираю девчонку, — парень кивнул, но сделал это как-то не задумываясь, словно на автомате или все еще пребывая в некоем подобии шока.

Все вокруг были какие-то прибалдевшие. Ждать, пока они очухаются, я не стал. Подскочил к столбу и, не теряя времени, лапкой перебил кандалы.

— Идти можешь? — я помог Банши подняться, но тащить ее не стал, оставляя себе место для маневра.

— Могу, но недолго, — девушка поморщилась и выругалась, потирая окровавленную дырку на штанах.

Я потащил ее на выход из круга, в ту сторону, где должен был быть Гидеон. Грешники в толпе переглядывались, но расступались. Времени у нас, скорее всего, до того момента, как кто-то не решит стать новым лидером поселения. В местную честь я что-то не очень верил.

И как в воду глядел!

До границы поселения оставалось метров пятнадцать, а дальше уже кусты и первые деревья. И тут за спиной, наконец-то, раздался крик! Длинная, нервная лающая речь, настолько пронзительная, будто она была пропитана силой. А дорогу нам перегородил второй «черт» — мелкий, который привез Банши.

Я оглянулся — толпа, медленно разгоняясь, двинулась в нашу сторону.

А «черт» перед нами улыбнулся, развел руки в стороны и, подрагивая пальцами, начал вытягивать из своей бороды черные сгустки.

В лесу раздался выстрел. Улыбка на лице «черта» застыла, сгустки рассеялись, не успев воплотиться, и Грешник упал.

«…о, кажись, десять минут, наконец, прошло!» — радостно воскликнул профессор.

— А теперь бежим! — Я подхватил Банши и под снайперские выстрелы Гидеона, валившего народ у нас за спиной, ломанулся в лес.

Как только мы заскочили в лесополосу, я скинул Банши под дерево и прикрылся им от бегущей толпы. Ускоренно «переобулся», достав себе «шмайсер» и запасную винтовку для блондинки. Сменил позицию, чтобы не кучковаться и начал встречать погоню.

Короткими очередями срезал самых шустрых, отступая все глубже в лес. Шел на блеск фар «буханки», замаячивших в просеке в лесу. А когда пыл погони поугас, только пули свистели над головой, выбивая щепки из деревьев, мы снова побежали. Гидеон лежал прямо на крыше моторки, практически в обнимку с тремя винтовками. Перезаряжать не успевал, и просто отстреливал одну за другой.

Как только заметил нас, перебрался в кабину и дал по газам. Проломился сквозь кусты, лихо подставив открытую дверь и, как только мы заскочили внутрь, сорвался в темноту. Повалил молодую елку, забуксовал, но выровнялся и под звонкие шлепки пуль о кузов помчал подальше от деревни.

— Кажется, я нашел, — крикнул Гидеон, сворачивая карту и подходя к нам. — Как она? До свадьбы заживет?

— Типун тебе на язык, старый, — прохрипела Банши. — Не родился еще тот герой, кому я готова отдать свою руку, сердце и взрыватель. А бодряк уже сейчас нужен.