– Да провались ты к Шейнире! – огрызнулся Дар-Теен.

Он пятился под сыплющимися ударами, пятился, и пятился… А потом умелым выпадом Эйх-Мерол все-таки выбил из рук меч. Клинок отлетел на добрый десяток шагов и замер беспомощно на светящемся полу.

– Я… не верю… в тебя… – просипел ийлур, глядя на приближающуюся фигуру благородного Эйх-Мерола.

– Не верь, – тот пожал плечами, – не верь…

И поднял меч. Зеленоватый блик скользнул по лезвию, заискрился в оберегающих рунах.

Дар-Теен успел привстать на одного колено, глядя в лицо собственной гибели. Еще была надежда, что он успеет уклониться, ускользнуть с пути клинка. А там можно попробовать дотянуться до своего верного меча.

«И что дальше? Эйх-Мерол, живой или мертвый, одолел тебя в бою. Сколько еще ты продержишься в этом склепе? Час? Два?..»

Ийлур разжал пальцы – оказывается, в кулаке он сжимал птичий череп. Тот самый оберег, что дал на прощание кочевник. Как он его ухитрился достать и сам того не заметить, Дар-Теен не знал. Да и не имело это уже никакого значения.

– Молот Фэнтара! – ийлур выдохнул боевой клич.

И в тот миг, когда меч Эйх-Мерола начал свой блистающий смертью путь, Дар-Теен швырнул оберег в широкую грудь ийлура.

… Свет. Слепящая вспышка. И крик – даже не крик, а звериный вой. Полный тоски и безысходной злобы.

Дар-Теен вздохнул глубоко-глубоко; ему показалось, что воздух подземелья обрел свежесть лесного. А затем все вдруг провалилось в яму, полную липкой, жирной тьмы.

Дар-Теена разбудило вполне мирное потрескивание костра. Он осторожно огляделся из-под полуприкрытых ресниц: в трех шагах весело плясали огненные саламандры, пожирая очередное поленце. А дальше, за языками пламени, замер неподвижно большеголовый силуэт синха.

– Элхадж! – позвал было Дар-Теен, но тут же осекся, прикусил губу.

Пальцы сами собой легли на рукоять меча. Да и вспомнилось, что уж кого-кого, а противного синха здесь быть не может. Он остался в стойбище кочевников, в то время как сам Дар-Теен… Вспышкой мелькнуло воспоминание: спокойное лицо Эйх-Мерола, неведомо как вернувшегося из трапезной Фэнтара и обретшего плоть, его тяжелый меч, исчерканный светящимися рунами, зеленоватое свечение и – напоследок – амулет, подаренный кочевником.

«А может, привиделось?»

Усомнившись, Дар-Теен быстро пощупал кошель, куда сунул маленький птичий череп. Само собой, его там не оказалось.

– Фэнтар, не оставь меня хотя бы сейчас, – пробормотал ийлур.

Меч с тихим шелестом выполз из ножен. Силуэт по ту сторону костра не шевельнулся – скорее всего, неведомый враг попросту не услышал за треском смолистых сучьев, и не понял, что пленник проснулся.

Пленник?..

Дар-Теен двигался плавно, бесшумно.

Но пленнков обычно связывают.

Или неведомый друг, который выволок бесчувственного ийлура из страшного подземелья?

Боги не оставили Дар-Теену времени для сомнений. В тот миг, когда ийлур поднялся во весь рост, и был готов к решающему броску, загадочная фигура на границе света шевельнулась и отбросила за спину капюшон. По узким плечам рассыпалась копна рыжих волос, и пламя отразилось в черных глазах.

– Лиэ-Нэсс.

Дар-Теен даже не понял, что выронил меч. Так и остался стоять изваянием, а в голове суматошно билась одна-единственная мысль. О том, что всего ЭТОГО не должно быть на самом деле. Ни Эйх-Мерола, ни Лиэ-Нэсс… Ведь, покинув единожды Эртинойс, уже никто и никогда не возвращался! Или же – или же все, чему учили жрецы Фэнтара, было сущей чепухой?

– Да, это я, – сказала ийлура, поднимаясь.

Дар-Теену померещился слабый аромат поздних хризантем, запах осени и светлой грусти по всему уходящему.

Она была одета в удобные штанишки, по бокам отороченные беличим мехом, и в курточку с пушистым воротником; ийлур вдруг вспомнил, что Лиэ-Нэсс носила эту одежду при жизни. К горлу подкатил горький комок.

«Но этого не должно быть», – упрямо подумал Дар-Теен.

И едва не захихикал, как безумец. Точно также он думал, когда Эйх-Мерол заносил над ним свой меч, а ведь, получается, спас от вернувшегося маленький птичий череп. Второго амулета не было… А вот Лиэ-Нэсс – она была. Вполне настоящая ийлура, не прозрачный призрак.

– Не стой столбом, – устало произнесла ийлура, – я могла сделать с тобой все, что хотела, пока волокла из тоннеля наверх. И не делай таких круглых глаз, Дар-Теен. От Эйх-Мерола ты избавился чудом, но это вовсе не значит, что ты в безопасности.

– Но ты же… – только и смог пробормотать ийлур.

– Но я же, – протянула Лиэ-Нэсс и скривилась, – вот об этом я и хочу с тобой поговорить, мой дражайший возлюбленный, меня предавший. Ты, надеюсь, и сам видишь, что здесь как-то все не очень правильно? Хватит на меня пялиться, Дар-Теен. Надо поговорить, а потом я отведу тебя к этому, как бишь его…

Тут она наморщила лоб, словно вспоминала что-то важное.

– К Черному Убийце? – несмело подсказал Дар-Теен, – откуда ты знаешь?

– Я много чего знаю, – ийлура подмигнула, – слишком много, Дар-Теен.

…И он подчинился. Подошел к Лиэ-Нэсс, осторожно коснулся ее ледяной ладошки.

– Ты когда-нибудь сможешь меня простить?

В черных глазищах мелькнуло непонимание.

– Простить? О чем ты, Дар-Теен? Я оставила все это на площади перед Храмом Фэнтара. Здесь и сейчас со мной нет ни обиды, ни желания отомстить, и это правильно, поскольку только тот, кто оставил весь груз за порогом, может обрести покой.

Она слабо улыбнулась и хлопнула оторопевшего ийлура по плечу.

– Да и с какой стати ты раскис, как тряпка, а? Ну же, взбодрись. Эйх-Мерол тебя пока не тронет, я – тоже. Сядем, обсудим кое-что.

Дар-Теен вздохнул. Посмотрел на бледное личико Лиэ-Нэсс – о том, что произошло тогда на храмовой площади, он старался не думать.

– Я сперва хотел последовать за тобой, а потом убил жреца, – просто сказал ийлур, – и теперь иду к храму Шейниры, чтобы отнести семена, как ты и просила…

Пальцы Лиэ-Нэсс сомкнулись на его запястье. Дар-Теен поглядел на них, хотел убрать руку, но передумал.

– Ты должен дойти до Храма Шейниры, – убежденно проговорила Лиэ-Нэсс, – обязательно должен. И не по моей прихоти… Видишь ли, Дар-Теен, в Эртинойсе происходят странные и непонятные вещи, коих не должно быть.

Тихо и печально шелестели деревья. Их шепот сплетался с потрескиванием костра, а с темного неба на подвластные земли равнодушно взирала луна. Не золотая, как обычно, а недоброго бледно-зеленого цвета.

– Смотри, Дар-Теен, – ийлура расчистила на земле немного места и острой палочкой нарисовала квадрат с точкой посередине, – это квадрат мироздания. Надеюсь, ты хотя бы слышал о таком?

Ийлур кивнул.

– Да, помнится мне… По углам боги-покровители, а вот там, – он указал на центр, – там Великий Дракон, Стерегущий Время.

Лиэ-Нэсс мягко улыбнулась.

– Это так, дорогой. Квадрат – фигура устойчивая. Попробуй, сотри один угол…

Ее ладошка прошлась по рисунку, убрав одну вершину и две прилегающие к ней стороны.

– Теперь – получилась фигура, лишенная завершенности и устойчивости. Разорванный квадрат мироздания. Кое-кто решил искоренить зло этого мира в лице Шейниры… И ему это удалось. Знаешь, трудно даже представить, насколько велика сила воли одного смертного, и как боги зависят от нас!

Дар-Теен удивленно моргнул.

– Боги – от нас? Но они же покровители!

– Да, это трудно понять, – Лиэ-Нэсс усмехнулась, – порой мне кажется, что и я, даже теперь, знаю слишком мало, чтобы судить о столь важных вещах… Познать которые невозможно для простых смертных. Но выходит так, что мы сами выбираем себе богов, Дар-Теен. Мы – свободны, и не принадлежим никому, и чем сильнее наша вера, тем сильнее бог-покровитель. Но их все равно должно быть четверо, как изначально… Эртинойс слишком сложен, чтобы вот так взять – и стереть кого-то из покровителей, понимаешь?