– Я не… понимаю… я… – с силой сжимаю руки, но это не помогает унять дрожь.

– Прекрати трястись, – жёстко приказывает сын короля. – Мне не нужно видеть твоё лицо, чтобы знать о происхождении. – какое-то время он молчит, а потом нехотя, но спокойнее поясняет: – Это моя особенность прямого потомка. Я просто чувствую каждый народ или отдельных людей. Как будто у каждого свой запах. По правде, бесполезная способность. Ты притворяешься теялийкой, но от них часто пахнет солёным морем. От тебя же веет… – он ненадолго задумывается, подыскивая подходящие слова, – грозовой ночью.

Я ничего не отвечаю, переваривая информацию. Никогда не слышала ничего подобного.

– Я хорошо запомнил этот запах с детства. Когда единственный раз мы встретились… – он задумчиво бубнит себе под нос, но, вспомнив о моём существовании, вновь поворачивается в мою сторону.

Я не успеваю отвести взгляд и натыкаюсь на глаза цвета океана.

– Так ты знаешь, как выглядит твой Первый?

– Нет, Ваше Высочество. Но…

Заткнись, Ойро! Заткнись!

– …но я бы тоже хотела узнать.

Он ещё раз задумчиво изучает меня с ног до головы, шумно втягивает полную грудь воздуха и разочарованно взмахивает рукой.

– Можешь идти. Оставь поднос и просто… не попадись никому по дороге назад.

Поклонившись напоследок, я как можно тише выскальзываю из галереи. В коридоре я позволяю себе привалиться к стене и тяжело выдохнуть. Принц Эол кажется не таким уж и плохим человеком, и эта мысль меня беспокоит. Гораздо проще было бы ненавидеть всю семью Квинтилий, не зная их.

Через продолговатую раму я смотрю на девушку, очень похожую на меня. У неё такой же овал лица, нос, брови и разноцветные глаза. Только кожа более светлая и чистая. На ней надето потрясающей красоты платье, а лоб украшает дорогая диадема, сверкающая розовыми топазами. «Ей всегда шёл этот камень», – странная мысль вяло появляется в моей голове.

Девушка чем-то недовольна. Я чувствую исходящее от неё раздражение, но движения, когда она поправляет мягкие локоны волос, остаются спокойными. Она отлично себя контролирует.

Теперь становится ясно, что это я сама наблюдаю за девушкой через зеркальную преграду в овальной раме. Я повторяю все движения за хозяйкой и смотрю на неё, сидящую на стуле перед туалетным столиком. Замечаю, что нахожусь в такой же роскошной комнате. На мне идентичное платье, и я чувствую, как голову стягивает диадема. В этот раз я – отражение девушки или…

Может, моё подсознание воссоздаёт детские воспоминания, но с нынешним телом? Значит, Мальта права и я была из состоятельной семьи?

Девушка наконец поднимает взгляд и смотрит прямо на меня.

– Пожалуйста, – вдруг шепчет она. – Хватит меня мучить. Только не сегодня…

Я отрываю взгляд от изысканного гребня в своей руке и непонимающе наклоняю голову, а двойник смотрит на меня внимательнее, обрывая фразу.

– Это я-то тебя мучаю?! – вдруг злюсь я. – Это ты всё забыла! Мы бы здесь не оказались, если бы ты помнила! – уже кричу я на прошлую себя, резко упираясь ладонями в столешницу отчего небольшие склянки звенят.

Девушка отшатывается от зеркала. Я слышу, как падает стул, на котором она сидела.

– Соберись уже и вспомни! – раздражённо выдыхаю я, а потом тяну ворот своего платья. – Что за жуткий наряд…

Плечи платья открыты, но топ закрывает грудь и плотно облегает шею. Оно такое неудобное, кажется, будто душит меня. Я вытаскиваю из волос несколько длинных шпилек, что неприятно колют кожу головы, и швыряю на туалетный столик.

Девушка в зеркале продолжает разглядывать меня с испугом и сомнением. Я внимательно слежу за тем, как мой двойник наклоняется то в одну сторону, то в другую, будто сможет что-то понять, просто повертев головой. Затем открывает рот, пытаясь выдавить какое-то слово, но мешкает. Снова пытается, но лишь на третий раз всё-таки произносит одно-единственное имя:

– Ойро?

Вопрос повисает в воздухе между нами. Почему-то это кажется мне странным. Я хмурюсь, не зная, что ответить. И девушка бледнеет, видя мою неуверенность.

Прерывая сон, Энис выдёргивает меня из кровати при первых лучах солнца. Я измучена приключениями прошлой ночи, потому что добралась до постели только за два часа до рассвета. А от дурацкого сна теперь ещё болит голова. Наставница, увидев оставшиеся на шее синяки от пальцев, недовольно поджимает губы и спрашивает, всё ли у меня хорошо. Следы удушения почти исчезли, однако ещё заметны, хотя я надеялась, что к утру они совсем пропадут.

У меня занимает несколько минут, чтобы убедить исарийку в том, что эти синяки – единственные. Приходится также рассказать ей о встрече с принцем Эолом, но когда я передаю его слова, Энис ни на грамм не удивляется.

– Он хороший мальчик. Точнее, уже мужчина, – отвечает женщина, замечая недоумение у меня на лице. – Я работаю здесь больше десяти лет, и он всегда был достойным наследником Дара. Когда-то давно он помог мне в… похожей ситуации. Принц Эол остро реагирует на насилие над женщинами.

Она не вдаётся в подробности, а я не лезу с вопросами. Но, выйдя на кухню, я никак не ожидаю увидеть здесь, на столе, вчерашний поднос. Я легко узнаю его по керамическому чайнику и чашке, что сама выбрала ночью среди других сервизов.

– Энис, это вчерашний поднос, который я относила принцу в галерею. Ты убрала оттуда посуду?

– Нет, принц Эол вернул, – исарийка улыбается, видя моё озадаченное лицо.

Для таких дел есть прислуга. Я работаю здесь уже не первую неделю и поняла, что во дворце никто палец о палец не ударит, чтобы помочь хоть в чём-то, а принц принёс поднос сам… я огибаю серебряное блюдо с посудой, глядя на неё с долей подозрения, предполагая, что молодой человек сделал это неспроста.

– И какой он? – Мне стоит забыть о принце, но вместо этого я почему-то задаю новый вопрос.

– Эол? Я знаю его с детства. Он был спокойным и замкнутым ребёнком, особенно после смерти королевы. Любит читать, в детстве много времени проводил в библиотеке. Сейчас же вырос в крепкого мужчину, которому не чуждо благородство.

Энис говорит о нём с теплотой и даже нежностью, будто о любимом сыне или племяннике. Не стоило мне задавать этот вопрос. Я не хочу знать, есть ли в сыне короля добро или сострадание. Я уже видела, как по воле его отца в цепи заковали мой народ. Я встряхиваю головой, пытаясь выкинуть все мысли о принце из головы.

В это же утро становится ясно, о каком празднике говорили солдаты ночью в коридоре. Уже через два дня состоится королевская свадьба. Дворец гудит как улей от потрясшей всех новости. Принц Демьян Квинтилий женится на принцессе Айле Калануа. И она уже едет сюда.

Даже спустя три часа беготни по коридорам, бесконечных поручений Энис и других управляющих я не верю услышанному. Я отказываюсь это принимать, всё кажется нелепой шуткой. Но также во мне тлеет надежда, что девушка едет сюда вместе с армией, чтобы освободить своих людей. Освободить меня, Дарена, его отца и Мальту. Я пытаюсь сдерживать подобные предположения, но разгорающееся в груди воодушевление подавить не в силах. Моя принцесса прибудет, чтобы нас спасти. Эта мысль стучит в ушах вместе с ударами сердца. Я отметаю тревожное сомнение в дальние уголки сознания, как и вопрос, почему говорят, что невеста едет одна, не упоминая принца Даяна.

Двое суток мы работаем, выбиваясь из сил. Готовим еду для праздника, таскаем цветы и украшаем Тронный зал. Когда я попала туда в первый раз, Мэй пришлось вернуться и утащить меня с дороги, потому что я застряла прямо в дверях, раскрыв рот от изумления и загораживая другим проход.

Умопомрачительно высокие потолки. Стены выложены белым мрамором и украшены золотыми узорами. Потолок, покрытый алебастровой лепниной, подпирают шесть мраморных колонн. Зеркально отполированный пол не отражает свет только там, где лежит красная ковровая дорожка, простирающаяся через весь зал. Она упирается в возвышение, на котором стоит трон, а к нему ведёт высокая лестница. Сидящему там правителю наверняка прекрасно видно всё помещение и гостей. Резное, покрытое позолотой и обитое кроваво-красным бархатом кресло с высокой спинкой – единственный предмет мебели на помосте. Значит, остальные наследники вынуждены стоять. Позади на стене висит дорогой гобелен с символом солнца. Справа и слева идут огромные окна от пола и почти до потолка, которые ведут на просторные балконы. Когда мы украшаем зал, часть стеклянных створок оставляют приоткрытыми, и морозный воздух легко проникает внутрь, заставляя колыхаться полупрозрачные занавески. В этом белом Тронном зале так много света, что не остаётся ни одного тёмного уголка, где может укрыться тень.