«…ну это же тебе не групповое занятие йогой, где все массово достигают просветления…» — хмыкнул Муха: «…Матвей, кстати, я так и не понял, ты на такое зачем ходил?»

«…девочка ему там нравилась…» — хихикнула Харми: «…я тоже это воспоминание смотрела. Но больше рекомендую посмотреть, как он с парашютом прыгал… точнее, как его выталкивали…»

Я не успел возмутиться очередным копанием в моей голове, почувствовал, что что-то приближается. Странное чувство, будто эхо, которое шло по полупустому храму от молитвы Гидеона, начало фальшивить. Будто в чистые ноты добавились фальшивые ноты.

— Просыпайся, — я потряс Банши и взял в руки обрез.

— Я и не спала, — в глазах девушки зажглись озорные огоньки — отсветы от зарева. — Старый этими песнопениями и мертвого разбудит!

— Уже, кажется, разбудил, — я двинулся вдоль стены к дверному проему, чтобы посмотреть, что к нам идет.

Переступил порог, вдыхая прохладный ночной воздух и сканируя деревню аурой.

«…херасе…» — промычал Муха: «…это наш костер так светит?»

Действительно, было похоже на зарево. Только от нашего костра огоньки лишь играли на потолке, а здесь вся деревня будто оказалась под багровым куполом. В самой верхней точке (ровно над церковью) зарево достигало высоты пятиэтажного дома. И там на высоте метались души очищенных фобосов, пытались пробиться сквозь пелену, но вязли и отскакивали обратно.

«…вся работа Гидеона насмарку…» — зарычал Муха: «…что он их зря что ли фильтрует?»

«…я его чувствую, но не вижу…» — профессор озвучил мои ощущения.

Все вокруг фонило, но источник был непонятен. Я добежал до ближайших деревенских развалин, даже в колодец, заваленный всяким мусором, заглянул. А потом обернулся на церковь. Слепящее, практически золотое пятно в самом центре — Гидеон. Дальше темный контур церкви и зарево вокруг и ничего. Но так не могло быть. Потому что центр багрового купола совпадал с позицией Гидеона, будто он и непонятное зло были в одном месте.

«…может, подвал?» — спросил Муха.

«…там нет подвала…» — неожиданно ответил Ленька: «…ни подвалов, ни секретов, ни каких-либо других нычек с ценностями. Я проверил».

«…церковь…» — прошептал Ларс и притих.

— Церковь? Что церковь? — я попытался сфокусироваться и отсечь золотой спектр Гидеона. — Да, церковь…

Фобос был в здании, точнее, само здание было фобосом.

Черный силуэт, который поглощал и будто глушил лунный свет, не соответствовал истинным размерам постройки. Чернота заполняла щели и пробоины в конструкции и добавляла на крыше еще несколько отростков, похожих на недостроенные печные трубы.

А потом все это начало «таять». Грязными разводами чернота начала морщиться и стекать по стенам. Накапливаться на земле, в виде причудливой черной отмостки, и растягиваться в обе стороны. Несколько потоков, как змеи, поползли на меня, а остальное волной рухнуло внутрь церкви.

— Матвей, беги! — закричала Банши. — Мы в круге! Нас не достанет!

Вот только уверенности в голосе у нее не было. В разбитых окнах церкви зажглось несколько ярких вспышек, будто свето-шумовые гранаты начали хлопать. По черной субстанции пошла рябь — то, что было уже в здание, откатилось, взяло разбег и обрушилось на церковь с новой силой. А то что ползло ко мне, получило дополнительный толчок и ускорилось.

Первую «змею» я встретил выстрелом из обреза. Локальная световая бомбочка, начиненная полынью, разорвалась на земле и отсекла почти метровую «голову». Граница ожога заискрилась, как бенгальский огонь, и моментально сожгла отстреленный отросток. Но часть, которая шла от церкви, сопротивлялась — с шипением края начали пузыриться и поглощать искры. Повалил черный вонючий дым. И едкий. Горькая полынь смешалась с чем-то протухшим и, вызывая тошноту, шибанула в нос.

Я подстрелил второй отросток и отступил, запрыгнув на обгоревшую печку, которая возвышалась над развалинами. Перезарядился, считая оставшиеся «светлячки». Маловато — я «отрубил» всего-то метра два черной материи, а отростки уже опять ползли в мою сторону. Словно фобос все время генерировал новую субстанцию. И это притом, что бомбы Банши там должны были рвать напорядок сильнее.

Будто прочитав мои мысли, из церкви донесся звон разбитого стекла. И из дверного проема вывалилось белое пламя, жадно побежало по стенам, сминая на своем пути черную массу. Жадно, но недолго. Через пару метров, даже не дойдя до края крыши, огонь сдался и уступил черноте, моментально вернувшей свою территорию.

Я сделал еще пару выстрелов, обрубая кончики, наперегонки бегущим ко мне «змеям» и начал отступать. Чтобы хоть попробовать оттянуть на себя черную массу.

Дошел до края деревни, до сарая, в котором стояла «буханка». Почувствовал волнение деда — в свете ауры он выглядел как тигр, запертый в клетке. Метался и скалился, чуть ли не пытаясь перевернуть моторку.

Я остановился и достал финку, облил ее полынью и поджег.

От церкви донесся очередной взрыв, а потом вопль Банши. Не просто матерный, а тот самый настоящий, которым она может стены ломать. Что и произошло — сбоку, в сторону леса вылетел целый простенок, каменным дождем рассыпавшись по земле. Здание вздрогнуло, часть крыши накренилась, но церковь устояла. Как и черная липкая «медуза», покрывающая стены и землю.

«…плохо дело…» — Муха включил капитана очевидность.

«…но такими кусочками ты этого слона не переваришь…» — поддакнул ему Ларс.

Я и сам понимал, что заманаюсь рубить его по кусочкам, а вот идея с переварить меня заинтересовала.

«…не смей…» — Ларс первый понял, что я задумал.

— Если гора не идет к Магомету, Магомет придет к горе… — я воткнул финку в землю, чтобы погасить, и щелкнул огневиком, закрывая его.

«…это тут вообще при чем?» — взмолился профессор.

«…он хотел сказать, если что-то большое не рубится, то надо сделать его маленьким… Это же очевидно!» — ответил Ленька.

— Ну, типа того! Потеснитесь-ка!

Черные отростки будто этого и ждали. Два кинулись прямо на меня, еще два пошли в обход с двух сторон. Походу раздваиваясь, делясь на пары и снова раздваиваясь. И вся эта орава разом набросилась на меня.

Я раскинул руки в стороны и посмотрел на небо. Словно я какой-то футбольный чемпион, празднуя забитый гол — упал на колени, проскочил по мокрой траве, а теперь вся моя команда наваливается на меня сверху. Меньше чем за секунду, я уже полностью скрылся под черными сгустками.

Стало холодно, защипало кожу и начало ломить мышцы, будто я злющий грипп подхватил, и начинает температура расти. Но основная битва происходила внутри. Я полностью отключился от физических ощущений и погрузился в себя.

На уровне ощущений, по условной методичке захвата и изгнания фобосов, я бросился навстречу щупальцам из мрака.

Но вместо задорного «Ура!» накатили грусть и отчаяние, словно я потерял что-то или девушка бросила. Будто сжимаю телефон в руке, там пара десятков отправленных сообщений без ответа и единственное, что хочется сделать — это кинуть его в стену и бессильно скрипеть зубами. Меня разрывает изнутри от ощущения потери и невозможности возврата. Только в сотни раз сильнее, я уже не девушку теряю, а саму жизнь и все, что у меня есть.

Я взвыл, сконцентрировался и начал по кусочку переваривать этого слона, точнее, по ниточке, потому что визуально это был клубок. Змеиный, гадкий, склизкий, из которого вырывались ленты и пытались залезть мне в рот, глаза и уши.