Его Величеству удалось удивить и много повидавшего наемника: он принял блудниц, как лекарство, закрыв глаза и с полной самоотдачей процессу. Никогда еще Камил не встречал аристократа, не пресыщенного доступностью женского тела.

Когда все закончилось, девицы высыпали из мыльни, получив по золотому за молчание, а Вайнор вылил на себя бадью горячей воды и тщательно вымыл все, что использовал.

– Можно не беспокоиться, – сказал брюнет, делая тоже самое. – На болезни я их проверил, и амулет от зачатия каждой дал.

– Привычка, – буркнул король, всем своим видом показывая нежелание вступать в дискуссии.

Заснула девушка только тогда, когда мужчины вошли в дом и начали тихо переговариваться за тонкой стенкой, готовясь ко сну, поэтому утро наступило как-то очень быстро.

Едва она успела одеться и позавтракать, как в столовую спустился Камил:

– Что-то ты, сестренка, бледная с утра. Болеешь?

– Волнуюсь, – пожала плечами телохранительница. – Кто с Его Величеством?

– Сиг и Кварт, еду я проверил, придворные уже уехали. Остались только люди герцога Иана и лорда Мияра. – Ответил напарник принюхиваясь к ароматам расставленных на столе блюд.

– Едем когда? – спросила Инира, раздумывая: – «Успеет ли она воспользоваться оказией? Король сказал, что стоянка продлится сутки. Если все будет так, то она как раз успеет прикупить кое-что в дорогу».

– В полдень, – ответил Камил и усмехнулся, наливая себе суп. – После вчерашнего веселья половина стражников и возниц с похмелья мается.

Инира покивала, допивая жиденький сбитень, сваренный явно в расчете на похмельные головы, и вернулась в комнату. Говорить с другом о вчерашнем не хотелось. Камил не поймет. Значит, нечего тосковать – нужно работать!

На границе можно было кое-что продать и кое-что купить, причем, очень выгодно. Ей нужны были особые травы и грибы, которые используют в курильнях и борделях, а еще несколько мотков «паучьей нити» – особо прочного черного шелка.

Убедившись, что мужчины до сих пор громко страдают в своих комнатах, она переоделась в невзрачные юбки и выскользнула в окно.

Трактир, как ему и полагалось, стоял у дороги, но в стороне от глаз коменданта пограничной крепости. Внутри терлись сомнительные личности, прикрывая лица полями шляп и густой растительностью. Сильно пахло кислым пивом, горелым жиром и людским потом, щедро сдобренным луком.

Лук здесь употребляли все: в пирогах, в похлебках, в хлебе. Лакомкам на закуску подавали глазированные луковые колечки, либо сладкие блинцы с луковым припеком.

Такая любовь к этому овощу обуславливалась тем, что с одной стороны – лук здесь рос очень хорошо, и именно отсюда разъезжался по всем крупным и мелким базарам и ярмаркам. А с другой – лютовавшие здесь весной и осенью болезни, а летом и зимой – паразиты, требовали к себе уважительного отношения и надежного лекарства.

Телохранительница вошла как можно скромнее, склонив голову, замотанную платком. Обшарив глазами ее потертые, испещренные многочисленными заплатками юбки, серые личности вернулись к своим кружкам и мискам. А Инира начала осторожно оглядывать зал из-за тарелки с похлебкой.

Только через полчаса она обнаружила нужного ей торговца. Гильдейский знак, плоский серебряный перстень с черным камнем, он держал в тени, да и вообще прикрывал от посторонних взглядов руки с искалеченными пальцами.

Теперь нужно было найти предлог переговорить с ним без свидетелей. К счастью, это трудностей не представляло. Подозвав мальчишку-полового, девушка расплатилась за нетронутую похлебку и попросила пригласить «господина с бантом в косице» в каморку для приватных разговоров.

Еще через десять минут под пристальным взглядом торговца она прошла в каморку. Села за стол, расслабленно уложив кисти на столешницу, и уставилась на дверь.

Створка бесшумно открылась. Торговец приоткрыл ее тяжелой тростью, заглядывая внутрь:

– Вы хотели меня видеть, сударыня? – поинтересовался он не заходя.

– Да, сударь. Вам привет от вашего дядюшки, – говоря все громким четким голосом, Инира изобразила руками знак, которому ее обучил Кейран.

– Как старик поживает? – торговец сделал ответный знак, означающий, что их слушают.

– Боюсь, он совсем плох, – девушка вынула платочек и промокнула глаза, громко всхлипнув.

– Бедняга! – торговец расслабился и присел к столу.

– Вам от него записка, – пробормотала наемница, подсунув под изуродованную ладонь мужчины обрывок серой бумаги со списком необходимого. Торговец просмотрел аккуратные строчки и удивленно приподнял брови. Девушка сидела смирно, чувствуя, как под столешницей к ее животу прижимается длинный скрамасакс.

– Что ж, сударыня, я должен вас поблагодарить за весточку от дядюшки. Не уходите, у меня есть для него гостинец, – не останавливая гладкую речь и плавные жесты, он показал четыре пальца.

Наемница отрицательно покачала головой и показал два.

Торговец в ответ поморщился и несколько минут они отчаянно и безмолвно торговались. Наконец сошлись на трех с половиной золотых.

Сильно хромая, контрабандист вышел из каморки, а Инира осторожно встала, проверила целость серой блузки и выложила монеты на подоконник. Вскоре мужчина вернулся с корзинкой, показав знаком, что все спокойно. Прихрамывая, он уселся на потертый стул, наблюдая, как незнакомка осторожно приподнимает крышку кончиком ножа.

Беглый осмотр показал, что все заказанное в корзинке есть. С легким сердцем Инира вручила торговцу монеты и ушла в окно, под которым ерошился загодя кем-то уложенный стог сена.

Покупки стоили нынче слишком дорого, чтобы рисковать, выходя с ними через дверь. Одобрительное хмыканье контрабандиста она услышала уже внизу, как и стук его трости.

А теперь свернуть за угол, перевернуть юбки и шаль яркой изнанкой наружу, сменить пыльный чепец на кокетливую шапочку, расшитую крупными блестящими бусинами. А главное – исправить осанку и походку!

И вот на оживленную улицу вышла молоденькая кокетливая девушка, Ее легкий шаг обращал на себя внимание всех мужчин в округе, даже той угрюмой парочки, что, матерясь, выкатилась из трактира.

Мужики хмуро просеяли взглядами толпу и, не обнаружив покупательницу в пыльных юбках, сплюнув, вернулись в пропитанный испарениями пищи и вина зал.

– Нашли? – весело поинтересовался хромой торговец, прикладываясь к кружке с пивом.

– Нет, – буркнул тот, что был повыше, подавая знак трактирщику подать и ему пива.

– Как сквозь землю провалилась! – загорячился тот головорез, что был пониже, тоньше в кости и, кажется, младше. – Чертова ведьма!

– Не ведьма! – торговец вновь приложился к кружке, ухитряясь прятать изувеченные руки в тени длинных рукавов кафтана.

Потом прикрикнул на бухтевшего младшего:

– Уймись, Финнел! Не нашего была полета птичка! Я не сразу рассмотрел, у нее руки чистые были, ухоженные.

– Ледя, что ли? – буркнул старший, наконец получив вожделенное пиво и жадно присасываясь к кружке.

– Может, и леди, – не стал спорить контрабандист. – А может и Тень.

– Тень? – старший подельник закашлялся, пиво брызнуло на стол.

– Тень? – младший хлопал длиннющими ресницами и переводил взгляд с одного мужчины на другого.

– Тенями называют телохранителей высокого класса, – пояснил торговец. – Такая дамочка могла убить всех нас и не запыхаться. Так что вам повезло, парни, – ей просто был нужен товар.

– А что она купила? – младший едва не подпрыгивал на лавке от восторга!

– Много будешь знать – плохо будешь спать! – наставительно сказал торговец и поднялся, тяжело опираясь на свою трость. – Пойду я, ребята, доброй ночи!

– Доброй! – буркнул старший и схватил притихшего было Финела за ухо: – И чтобы молчал! Слыхал, что Грис сказал?

– Слыхал! – проблеял тот.

– Если жить хочешь – молчи! Тени птички редкие, но хищные. Если они здесь разборки устроят, нам несдобровать.