Исарийка рассеянно кивает в ответ. Это продолжает меня беспокоить, но я решаю разобраться с этим позже, сейчас есть проблемы поважнее.

– Мальта, – привлекает её внимание Дарен. – Ты знаешь местность Исара лучше нас всех. Что находится за лесом по правую руку?

Старуха какое-то время напряжённо молчит, подняв тёмные глаза к потолку.

– Справа идёт пограничный хвойный лес, – выдавливает она через силу. – Сейчас мы движемся по главному тракту. Каидан начинается сразу перед тем, как эта дорога свернёт направо и сольётся с двумя другими. Они меньше, чем наш тракт, но тоже являются основными путями между Теялой и Каиданом. Если мы скроемся сейчас среди деревьев, то сможем двигаться на юг, но лишь временно. Лес закончится, и начнутся поля, которые мы проехали. Слишком открытая местность. – женщина плотнее укутывается в плащ, и я невольно следую её примеру. Холодная погода стоит теперь каждый день, и я с тоской вспоминаю жаркие пески Илоса. – Если же мы пройдём чащу насквозь, то выйдем на вторую дорогу, с которой позже сольётся наш тракт. Можем пойти по ней…

Под конец исарийка говорит напряжённо, но я вновь отмахиваюсь от сомнений, напоминая себе, что Мальта всегда ведёт себя странно. Вначале разберёмся с побегом, а потом с её непонятным настроением.

– Тогда мы доберёмся до города или деревни и сможем украсть там лошадей. Но дорога так же опасна, как и поля. Возможно, даже больше…

– Как насчёт того, чтобы двигаться вдоль обочины, оставаясь в тени деревьев, – предлагаю я. – Можем путешествовать под защитой леса, пока он не закончится, а когда выбора не останется, выйдем на дорогу.

– Мне кажется, это хороший план, – поддерживает меня друг.

Мальта молчит, и мы принимаем это за согласие.

– Тогда приготовьтесь. Я быстро заберу наше оружие и украду немного еды, – кахари, не дожидаясь ответа, вновь испаряется в воздухе.

Я растерянно моргаю, всё ещё с трудом привыкая к его появлениям и исчезновениям. То Дарен прямо передо мной, а через мгновение растворяется в тенях, которые так же рассеиваются через несколько секунд, словно дым.

Я скатываю несколько одеял, которые могут нам пригодиться в таком холодном климате. Сама закутываюсь в тёплую мантию, которую Смотрители удосужились нам дать. С досадой отмечаю, насколько изношенной стала моя илосийская одежда, заляпанная в крови и грязи. Я с недовольством заплетаю в тугую косу грязные волосы, с надеждой гадая, сможем ли мы помыться в ближайшем исарийском городе и удастся ли украсть более тёплые вещи. Я проверяю, надёжно ли спрятана моя настойка, которую я капнула сегодня вечером. Дарен возвращается, когда я помогаю Мальте скатать ещё одно покрывало. Улыбаясь, он аккуратно кладёт на пол мои клинки.

– У нас есть три минуты, – предупреждает он.

Я не сдерживаюсь и бросаюсь вперёд, хватая оружие. Так приятно снова держать их в руках. Теперь я чувствую себя увереннее. Без промедления вешаю мечи на поясницу, закрывая мантией. Также затыкаю за голенище пару коротких кинжалов, которые друг украл у наших тюремщиков. Дарен вешает свой клинок на спину, а Мальта упаковывает наши одеяла в единственную сумку, которую кахари также перекидывает через плечо, проверяя, насколько легко можно вытащить оружие. Мальта и Дарен с отвращением сбрасывают нерабочие жгуты. Те глухо падают на грязный пол, и я с мрачным удовольствием пинаю их подальше. Это последнее, что я делаю, прежде чем друг уверенно хватает мою ладонь. Второй рукой он берёт Мальту, которая нехотя позволяет ему это. Я хочу спросить её, в чём дело, но не успеваю, потому что в этот момент мы исчезаем.

Я вижу, как искажается пейзаж вокруг, как всё проносится мимо, превращаясь в растянутые разноцветные полосы. Я чувствую, что мой друг тяжело дышит, и крепче сжимаю его ладонь. Мы находимся в прыжке дольше, чем в прошлый раз. Скорее всего, Дарен напрягает весь свой Дар, чтобы перенести нас на максимальное расстояние. Он больно стискивает мою руку, но я не жалуюсь и ничего не говорю. И тут мы останавливаемся. Все предметы обретают чёткость. Я понимаю, что стою на мягком мхе, окружённая высокими деревьями, запахом хвои и ночным морозом, что щиплет нос.

Вот я покачиваюсь на ногах, но в следующую секунду весь мир кренится, и я утыкаюсь щекой во влажную землю. Даже не замечаю, как упала. Голова кружится, и я морщусь, стараясь не вывернуть наружу всю ту скудную пищу, которая ещё осталась в желудке. Я так и остаюсь лежать, а земля подо мной ходит ходуном, как неспокойное море. Вижу, что Дарен облокачивается о дерево. Его лицо посерело и покрылось бисеринками пота, а губы стали бледными. Но он, как и я, упорно держится, ведь мы должны поскорее прийти в себя и продолжить путь. Я переворачиваюсь на спину, рассматриваю чёрное ониксовое небо над головой, скудно усыпанное звёздами. Серп старой луны висит высоко, значит, нашу повозку проверят в течение нескольких часов. У нас есть немного времени, чтобы уйти как можно дальше. Самой первой приходит в себя Мальта. Она не упала, как я, но по примеру Дарена тяжело откидывается на толстый ствол дерева и, прикрывая лицо рукой, пытается унять головокружение.

– Нам нужно двигаться, – она плотно сжимает губы и отталкивается от опоры, чтобы помочь мне подняться, а потом на удивление твёрдым шагом отправляется в путь первая.

Глядя старухе вслед, я вдруг вспоминаю её палку, с которой исарийка не расставалась в Городе. Но сейчас она спокойно идёт без какой-либо поддержки, и я покачиваю головой, гадая, а что я вообще о ней знаю. Живя в Городе, видела ли я хоть раз её настоящую?

Мы двигаемся на юго-запад. Наш шаг заметно ускоряется, как только мы приходим в себя. Я благодарю про себя Первых, что уже два дня не было дождей. Земля относительно сухая, что облегчает путь, а воздух хоть и холодный, но не пробирает до костей. Несмотря на окоченевшие руки, которые я грею под мантией, я наслаждаюсь свежим еловым запахом. Терпкий аромат для меня в новинку, так как на Островах нет хвойных лесов, а уж в Илосе и подавно. Мы останавливаемся на привал чаще, чем хотелось бы, выбиваясь из сил. Несколько недель в заключении, неподвижность и плохое питание подточили нашу былую выносливость и силу. Я обращаю внимание на то, что за это время Мальта словно уменьшилась в росте, а лицо Дарена осунулось, резче обрисовывая его скулы. Я ощупываю свои щёки, догадываясь, что выгляжу не лучше.

– Тебе противен мой Дар? – недовольно бросаю я старухе, когда на очередном привале вновь ловлю на себе её взгляд.

Пристальное внимание исарийки немного нервирует меня, но ещё больше я переживаю о том, что сейчас она подтвердит мои опасения. Не хочу признаваться даже себе, что её мнение мне настолько важно.

Мальта стала более замкнутой после того, как вблизи увидела покрывающую мои руки тьму. Мой вопрос сбивает старуху с толку, глаза округляются, она выглядит удивлённой, что для неё несвойственно, так что я начинаю сомневаться в своей догадке.

– Глупости! – отвечает исарийка.

Она вертит в руках кусок хлеба, который Дарен украл у каиданцев.

– Мои руки чернеют, я часто злюсь, исцеляюсь и призываю каких-то тварей! Что это… что это за Дар такой? – мой раздражённый тон в конце становится отчаянным.

Я осознаю, что раскрыла перед старухой все свои секреты. Мне некого больше спросить. Исарийка достаточно пожилая, чтобы знать хоть что-то. Дарен заинтересованно переводит взгляд с меня на Мальту, ожидая ответа, она же избегает смотреть в глаза нам обоим.

– Если тебе что-то известно, то расскажи… пожалуйста.

– Я ничего не знаю. А что знаю, в том сомневаюсь. Да, таков твой Дар, и он весьма необычный. Но мне он кажется… знакомым. Может, видела или слышала о чём-то подобном, но не могу вспомнить, – по взгляду Мальты я понимаю, что она не врёт.

– Ты не помнишь? – удивляется Дарен.

– Я не илосийка, но знала слишком много секретов семьи Калануа, – отрезает она. – Просто так отпустить они меня тоже не могли. Мне дали выбор принести им клятву до конца жизни, но я не решилась.