– Трикси-кан, Тейт-кан! – обернулся Итасэ к нам порывисто и неуловимо, как свет, как порыв ветра. – Шаа подал мне знак, что вы вернулись, и я вас ждал. Он скоро уже упадёт, и тогда начнётся бой. Где вы хотите быть? – скользнул-подлетел он ближе и положил нам руки на плечи… он, который всегда избегал прикосновений. – На первой линии, среди бойцов? Или среди тех, кто прикрывает?

Я сглотнула, чувствуя, как спина покрывается мурашками. Вообще по-хорошему мне место среди слабых, в подземелье…

Если действовать в одиночку.

– Мы будем на передовой, – улыбнулась я, кажется, как чокнутая. И обернулась к Тейту, сжимая его ладонь. – На самой-самой передовой, да?

Итасэ воздел палец к небу:

– Тогда вам туда. На самый верх самой-самой высокой лестницы, – передразнил он меня. – Готовы?

Готова я не была, но почему-то яростно склонила голову к плечу. Губы подрагивали. Странный какой-то страх. Тейт хмыкнул, утягивая меня за собой, и шепнул походя, то ли угадывая, то ли разделяя мои мысли:

– А это не страх, Трикси. Это предвкушение.

У основания столба он подхватил меня на руки – и понёсся по лестнице длинными прыжками, перескакивая и встречных магов, и целые секции ступеней. Итасэ остался внизу – центр водоворота, отправная точка, бьющееся, живое сердце мастерской. Белое туманное небо падало нам навстречу хлопьями белой пустоты, ужасно напоминающими тёплый сухой снег; он исчезал при первом прикосновении – или наполнялся бытием? Пахло подступающей грозой и немного железом, но не ржавым, влажным, а сухим, раскалённым. Тейт болтал без умолку:

– …Ну, ты ведь дралась уже? Вот представь, что это такая же драка, только побольше. У магов короткие бои. Помнишь дуэль с Соулом? Вот здесь так же. Покружить, пощипать друг друга, найти слабое место – и ка-а-ак двинуть! Вот те, кто впереди – они ищут, куда двинуть, ну, и стараются не помереть. А те, кто позади – защищают.

За очередным оборотом лестницы промелькнуло что-то рыжее и чёрное, ужасно напоминающее пушистые хвосты. Гм, показалось?

– Звучит просто.

– Да чего там сложного… – начал Тейт и вдруг осёкся, посерьёзнев. – Смотри!

Но мне уже и указывать не требовалось.

Белый туман в вышине загустел, остекленел – и пошёл трещинами, за которыми проступило безжалостно голубое небо. С вершины самого большого из чёрных столбов сорвалась крошечная человеческая фигурка в синих одеждах, и навстречу ей с земли рванулась туманная волна. Она бережно обняла падающего человека и спустила вниз, на руки к Итасэ; сразу стало ужасно тихо, и слышно было, как сыплются с мертвенным шелестом осколки белого кокона с небес.

– Ригуми Шаа всё, – пробормотал Тейт, прибавляя шагу. Пролёты лестниц замелькали, как на ускоренном воспроизведении. – Теперь начнётся. Жаль, не успели взобраться.

Стычка между двумя небольшими группами магов представляла собой череду хаотических, независимых друг от друга дуэлей; масштабное сражение больше напоминало перетягивание канатов – кто первым сумеет настолько изменить окружающий мир, чтобы противник не мог даже теоретически существовать в новых условиях? И мы едва не проиграли в первые секунды.

Раз – и небо в ширящихся трещинах стало болезненно алым.

Два – и алая волна рухнула вниз, распространяя перед собой мощный, низкий звук, парализующий волю.

Тейт пошатнулся и неловко ткнулся плечом в ступени, чудом уберегая меня от удара. Кто-то выше вскрикнул, но почти сразу же затих; верхушка столба уже крошилась под напором чужой магии, когда вся долина заполнилась оглушительным голосом Эфанги:

– Это время! Это всего лишь время! Кто неподвластен времени – в бой!

Глубоко внутри я ждала Лао и верила в него. И он явился в обличье урагана, пронизанного молниями, но пришёл не один. Вслед за ним взмыли навстречу угрозе искристые стрелы, фонтаны разноцветного огня, распустились фантасмагорические сияющие цветы – десяток, два, три? Я сбилась со счёта. И внутри каждого из них был разум, человеческий, однако непостижимый. Оглядываясь заворожённо, Тейт ссадил меня на ступени и медленно поднял руку вверх. Из его воздетых пальцев вырвался огонь, жаркий, почти бесцветный, и ринулся ввысь, обгоняя других – даже Лао. Облизал алую стену, расплескался по ней…

…и прожёг дыру.

– Получилось, – прошептал Тейт, неверяще распахнув глаза. Прореха ширилась, и остальные снаряды тоже постепенно достигали цели, разрывали на части само время, воплощённое в чудовищном оружии с материка смерти. – Оно горит… Ну, конечно! Если всё заканчивается, то и время, наверно, тоже?

А я поняла, что это наш шанс – не просто победить, но закончить битву бескровно, сделать дурацкие красные шарфы не только напоминанием о чужих смертях, которые мы не сумели предотвратить, но и символом победы.

– Тейт, послушай, – позвала я хрипло, поднимаясь. Ноги подламывались. – Ты сможешь сжечь магию? Лишь магию, не задев людей?

Он взял меня за руки, притянул к себе, утыкаясь лбом в лоб; дыхание было неровным, сорванным, глаза – тёмными.

– Ты обещаешь, что все будут смотреть на меня?

– Обещаю.

– Надо подняться повыше. – Тейт отступил на полшага, сощурившись. – Поможешь?

– Ну, если ты сделаешь так, чтоб нас не убили по пути.

…Наверное, если бы Кагечи Ро предполагал, в какого монстра однажды вырастет Тейт, то не стал бы плести хитроумные планы, а уничтожил бы его с самого начала. Или наоборот, отказался бы от личных амбиций и переметнулся бы на сторону Лагона. Ведь нельзя, невозможно оставаться холодным и неизменным рядом с огнём такой силы – и такой харизмы.

Нас провожали взглядами на пути к вершине, перед нами расступались, словно чувствовали обжигающую мощь. А я всё никак не могла понять – кто ведущий, кто ведомый? Тейт тянул меня вверх, но я хранила его огонёк от ледяного ветра враждебной ментальной магии, прикрывала куполом, точно заслоняла свечу ладонью; Тейт отражал атаки, он был оружием – а я двигателем. Без него нас давно бы убили, без меня мы не сдвинулись бы с места.

Алая пелена, золотая пелена, рои синих колючих айров, серебристые грозовые облака – преграды расползались в бесцветном пламени.

Грохотали взрывы – где-то бесконечно далеко.

Тысячи мелодий сливались в неразделимую какофонию – везде и нигде.

Мы двигались вверх, по призрачным ступеням, истаивающим, стоит лишь отнять от них ногу.

– Смотри, Трикси! – вдруг крикнул Тейт счастливо. – Ужасно красиво, да?

С головокружительной высоты долина Лагона походила на круглую шкатулку, напичканную нитками, иголками и напёрстками – или на букет экзотических цветов. В стороны от неё складками лоскутного одеяла расходились горные цепи: зелёные, жёлтые, серые, чёрные, красные и голубые. К северу скалы задирались на невообразимую высоту; к югу – сходили на нет, скатывались в гостеприимный океан, даже отсюда огромный настолько, что захватывало дух…

Мир был бескрайним; когда-то давно Тейт показал мне его впервые, а теперь я словно вернула долг.

– Очень красиво, – согласилась я, а потом прикрыла глаза, соединяя свой разум с разумом Тейта. И одновременно – отпустила купол, позволяя ему накрыть тех, кто остался внизу, прочувствовать их, ощутить равную ценность всех сознаний и жизней. – А теперь давай. Ориентируйся на моё восприятие.

Он смотрел вниз – и в его глазах мир отражался от горизонта до горизонта.

– Ты мне веришь?

Вместо ответа я отпустила руку Тейта и спиной вниз упала в пустоту, не отрывая от него взгляда.

– Давай! – крикнула я, чувствуя, что ещё секунда – и слишком много враждебных ветров будет между нами, а жадная чужая магия рванётся ко мне с земли.

И Тейт выпустил пламя.

Оно хлынуло сквозь меня, сквозь кожу и кости, не задевая, но согревая; наверное, если и существовала какая-нибудь энергия жизни, текущая через всё и вся, то именно так она и ощущалась. Время почти остановилось, и я точно зависла в воздухе; бесцветное пламя выплеснулось в долину, перехлестнуло через кольцо холмов, растеклось по горам, неостановимое, неистребимое, жадное и щедрое.