Тейт невозмутимо потрошил сумки.

– Я и не запугиваю. И вообще, это ведь нам и надо, правильно? – уточнил он. – Дорога, по которой никто не пройдёт. То есть не проследует.

Он не обернулся на Соула, даже не подумал в его сторону, фигурально выражаясь, но до меня наконец дошло, зачем понадобилось это представление.

Вернее, испытание.

Предатель, если только он не упёртый фанатик, даже ради новой информации не станет бросаться в авантюру, откровенно смердящую суицидом. Здешние маги, конечно, рисковые на грани психического расстройства, но одновременно они страшные эгоисты. Никто не будет во имя туманных целей спускаться в долину с гаюсом, когда её можно обойти, а лабиринты, заполненные нассовой травой, пожалуй, даже поопаснее.

Ситуация настолько абсурдного выбора – всегда стресс, в той или иной степени. А стресс приоткрывает двери к тайнам. Любая мимикрия небезупречна, потому что она есть подражание; если даже дурацкая выходка Тейта и не заставит вероятного «шпиона» сбросить маскировку, то хотя бы пошатнёт её. И уплотнённый эмпатический купол сможет засечь скрытые мотивы…

В теории.

– …и вообще, вы что, перетрусили? Не доверяете, что ли? – закончил Тейт прочувствованную тираду.

Кажется, я упускаю один важный аспект: вполне возможно, что никакого хитроумного замысла нет, а кое-кто здесь просто шрахом укушенный.

– Мой огонь может и не справиться с нассовой травой, да, – произнёс вдруг Соул задумчиво. И добавил, ломая все мои мысленные построения: – Но, как говорил один древний поэт, не дойдёт до желанной цели за горизонтом тот, кто ходит лишь проторёнными путями. Да и избавиться от наблюдения было бы неплохо… Я не говорил, нет? Наверное, не говорил – не знаю, кто смотрит нам вслед, но я слышу их слишком отчётливо, чтобы посчитать это случайностью… Как пользоваться этой вещью, Танеси Тейт? Просто натереть лицо и руки?

– И по одежде распределить, – добавила я механически, наблюдая, как Соул размазывает по коже остро пахнущую гадость. – Смотри, чтоб не попало на слизистые… В глаза и в рот, в общем. Всё-таки это не всеисцеляющий эликсир, а кое-как усмирённая хищная плесень.

Тут поплохело дяде Эрнану.

– Плесень? – дурным голосом произнёс он, разглядывая красноватый сосуд на просвет. – Немного неудобно спрашивать, но насколько она, гм, безопасна?

На долю секунды на поверхности мыслей Кагечи Ро промелькнуло что-то жутко неприятное, словно приоткрыло глаз пещерное чудовище. Творческая обида художника или нечто иное? Что ж здесь у каждого задрипанного мага даже не двойное, а тройное дно…

– Жизни она сейчас не угрожает, – ответил Кагечи Ро, впрочем, вполне дружелюбно. – Используй её без страха.

– А как эта плесень потом выводится?

Эрнан был дотошен настолько, насколько может быть только младший брат биокинетика. Трудное у него детство выдалось, похоже… Да и юность не легче.

– Смывается водой. – Кагечи скупо улыбнулся и протянул руку: – Давай сюда. Я первый воспользуюсь ей, чтобы развеять твои сомнения.

Ну, с «первым» он изрядно загнул – Соул уже весь перепачкался в красноватой дряни и теперь на пробу расхаживал около чернеющего проёма в скале; нассова трава то показывалась оттуда, то скрывалась вновь, однако нападать не спешила.

Плохой пример заразителен: скоро мы все перемазались условно безопасной плесенью. Затем оставалось только подождать с четверть часа, пока Тейт с остервенелым азартом до камня выжигает туннель впереди – «договаривается с травой», по его собственному выражению, абсурд и сюр – по моему мнению. И – тронуться в путь. Шли компактной группой, впереди рыжий, окружённый ореолом пламени, а замыкающим Соул.

В самом начале Эрнан, которому было откровенно не по себе, незаметно прикоснулся к моему запястью.

– Мне тоже, если честно, жутковато, – призналась я тихо. Пятна света то скользили по хищным волнам травы, то проваливались в скалящиеся острыми камнями провалы и расщелины. – Вроде бы и растение, но оно же ведь почти разумное.

– Не почти, – сдавленно откликнулся Эрнан. Зрачки у него были расширены и блестели, как у наркомана. – Коллективный разум с главным телом очень-очень глубоко под землёй. Отчётливо негуманоидный, я бы сказал. Называется, отпустите тараканов погулять по радиоактивной свалке, а лет через сто они свяжутся с вами, чтоб поговорить об эсхатологических мотивах в постмодерне… Но я не о том.

«Тебе не показалось странным, что он солгал?» – дядя перешёл на мысленную речь легко и непринуждённо.

– Кто? – едва слышно спросила я и указала взглядом на Соула.

Он или не он?

Эрнан мотнул головой.

«Кагечи Ро. Сказал, что плесень можно будет просто смыть… Но ведь он точно знает, что водой она так не смоется. Это нормально?»

…ожидать худшего.

Правило, которое никогда не подводит.

– Нет, – почти не размыкая губ, произнесла я. – Не бойся. У Тейта есть способ.

То, что способ неотработанный, рискованный и имеет примерно тридцать процентов вероятности, что мы все к шраху сгорим, уточнять я не стала. Нервы Эрнану ещё понадобятся, дорога долгая.

Через пещеры мы тащились почти трое суток. Называется, срезали путь!

Угодья нассовой травы занимали огромную территорию, а пыльца залетала и того дальше. Ночевать вблизи этого кошмара не отважился даже больной на всю голову Тейт, и потому в первый день пришлось шпарить без остановки около двадцати часов. Эрнан выдохся ещё на половине маршрута, и часть времени Маронг буксировал его на своей летучей платформе. А когда устал и он – Тейт невозмутимо взвалил дядю на плечи и потрусил вперёд, не снижая скорости.

Проблема заключалась в том, что Тейт один был такой – двужильный и со встроенным реактивным двигателем, а нас-то, простых смертных, целых шестеро. К финалу изматывающего броска лично я плелась уже на чистом упрямстве и чхала на всех предателей, свободных и хищную плесень, вместе и по отдельности. Когда мы наконец добрались до относительно пригодных для лагеря пещер, где протекала подземная река и стелился по стенам мох, откуда ни возьмись пригарцевала целая стая айров, полуящеров-полунасекомых по виду. Наверное, они планировали нас растерзать – или что там полагается… Не знаю, проверить это предположение я не успела: Соул очень-очень усталым голосом отчётливо произнёс: «Задолбали», – а потом воздел руки, и вокруг стало ярко и жарко.

Мох и реку он великодушно оставил, остальное исчезло без следа.

На фоне такого экстрима оставшиеся два дня подземных скитаний лично мне показались увеселительной прогулкой. Периодически кто-то откуда-то выпрыгивал с недобрыми намерениями, под ногами разверзались пропасти, наполненные огнём. Плесень потихоньку отвалилась сама, пока мы форсировали вплавь подземные озёра и продирались через узкие расщелины. Уже почти у самой поверхности я наступила на горло своей подозрительности и в лоб спросила Кагечи Ро, почему он солгал Эрнану.

– Не хотел сознаваться, что на сей раз совершенство у меня не получилось, – после паузы ответил Кагечи. Правду сказал, судя по ощущениям. – Остатки невидимы, неощутимы, они проникают в кожу и спустя два-три поколения вырождаются. Наверное, их можно было бы использовать как оружие. Ну, или для контроля над телом. Но я ещё не придумал, как это провернуть.

Вот так, запросто, он сознался, что не прочь был бы контролировать своих попутчиков или даже иметь возможность убить их в любой момент.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты монстр? – сощурилась я.

Не слишком дипломатично, но откровенничать так откровенничать.

Кагечи Ро не обиделся, только смешно вздёрнул брови-кружочки, становясь похожим на печального мима:

– Мой мастер. И ещё некоторые подопытные, но они постоянно жалуются. Будешь теперь меня бояться, Трикси?

– Ну, Тейт доверяет тебе, – ответила я уклончиво. – Хотя, с другой стороны, одно другому не мешает…

Он странно дёрнул уголками губ, точно решил улыбнуться, но передумал, и демонстративно медленно протянул руку, прикасаясь к моим волосам. Сначала легко, неощутимо, затем взял – и накрыл макушку пятернёй. Пальцы у него оказались чудовищно сильные, хотя заметно было, что он вовсе не пытается меня напугать.