– Трикси Бланш, моё сердце, – улыбнулся рыжий и дёрнул Наоки за ухо. – Она хорошая, очень, тебе понравится.

– Да-а? – заинтересованно протянула мастер. – Ну, тогда садитесь. Нет, миленький, не уходи… А вы – кыш, – небрежно махнула она рукой в сторону толпы, и маги прыснули в стороны, растворяясь в тёмном лабиринте, как сахар – в горячей воде.

И тут я заметила несоответствие: глаза у Наоки были заплаканными, внешний слой сознания – нечто среднее между депрессивным состоянием и истерическим, но из глубины шло ощущение такой целостной, уравновешенной силы, что дух захватывало.

– Приветствую, мастер, – Лиора первой опомнилась и выполнила приказ. Правда, села она не на услужливо подбежавшую подушку, а прямо на камни. – Прошу прощения за вторжение без приглашения, однако я была сильно обеспокоена, когда поняла, что шум исходит из ваших лабораторий. Что здесь произошло?

«Шрах, как врёт!» – пронеслось у меня в голове восхищённое.

Наоки заморгала часто-часто, и на кончиках ресниц у неё повисли жемчужины слёз. Честное слово, на мгновение я испугалась, что она снова разрыдается, но мастер только застыла в задумчивости. Тейт на пробу осторожно отвёл её руку в сторону, убедился, что реакции не последовало, и подскочил ко мне, на ходу отлавливая подушку.

– Не стой – ноги отстоишь, – весело шепнул он – и сам плюхнулся на живое кожаное сиденье.

Я опасливо покосилась на незаметно подобравшуюся ко мне подушку.

– А она не укусит, если сесть на неё… в слишком тонких штанах?

– Нет, если не сядешь на то место, в которое её кормят, – прыснул он и ткнул мне пальцем под коленку. Ноги подогнулись, и я сама не поняла, как оседлала злополучную подушку. – Да не бойся ты, она фрукты жрёт. А ты, конечно, сладкая, но всё-таки не фрукт.

Наоки издала странный звук, подозрительно похожий на смешок.

– Действительно, хорошая… Рассказывать особенно и нечего, – вздохнула она, и глаза у неё печально потемнели. – Пришли две такие милые девочки, сказали, что хотят посмотреть на моих замечательных малышек. Я обрадовалась – малышки любят внимание и восхищение. Я провела девочек по лаборатории туда-сюда – показала, как выращивается универсальное условно живое покрытие, показала лапу-хваталку, которую можно переделать в ширму-убийцу или в платформу-летучку. А потом отвлеклась на что-то. И прямо не знаю, как это получилось, но девочки разозлили моего жора. А это, знаете, не шутки. Жор вырвался, прогрыз ход наружу, побушевал и рассыпался, такая беда.

Я вспомнила пятнадцатиметровую челюсть в коридоре – так вот, как называлась так штука! – и вдруг похолодела, осознавая, почему Тейт оказался именно здесь, хотя наверняка он собирался меня встречать у террасы Оро-Ича.

– Скажите… – в горле у меня пересохло, и я сглотнула. – Скажите, а те две девочки – это случайно не Атекки Айка и Ширамару Орса?

– Ну, имён я не знаю, – протянула Наоки, но Тейт не дал ей договорить – расхохотался:

– Да они это, они! Айка с новой подружкой с утра уже Таппу довела, он аж кулаком по скале врезал – и в крошку, мы потом полсета убирались. Таппа потом опомнился, попросил меня, чтоб я Айку назад привёл, ну, уши ей надрать и научить паре крутых приёмов, чтоб делом занялась. И подружку её тоже научить. Но я что-то заболтался, – тут он смутился, случай на моей памяти редчайший. – С Лао пара слов, с Худамой… В общем, эти две беды рванули мстить обидчикам. Орсиным, наверное, потому что своих Айка давно уже проучила.

У меня закружилась голова от перспектив. Я судорожно вцепилась ногтями в подушку – послышался слабый писк, и хотелось бы верить, что его издала именно живая обивка.

– Нет. Погоди, мне уже не хочется слушать.

Краем глаза я заметила, как Маронг наклонился к Лиоре и тихонько шепнул: «Чего это она?». Та состроила скорбную физиономию: «Кто, как думаешь, додумался их подружить?»

И на меня уставились с немым укором сразу две пары светлых глаз.

– Там слушать нечего, – фыркнул Тейт. – Они отловили какого-то придурка по имени А-Сэй, из испепеляющих, довели его до сопливых воплей. И решили, наверно, что мстить скучно.

– Прекрасно их понимаю! – неожиданно вмешалась Наоки. – Мои милашки гораздо интереснее!

– Ага, только Айка с Орсой сначала не к тебе пошли, а к Митчи. Проголодались после мести, наверное, – невинно заметил Тейт. – Не знаю, что и кому они там наболтали, но когда я по следу добрался до приюта, там была самая крутая драка, ну… лет за пять с тех пор, как я завалил Уно с его шайкой. Я даже не удержался, застрял там, заодно и порядок навёл, – расплылся он в блаженной улыбке. – Митчи меня накормила за помощь, ещё с собой дала всякого, очень много, её девочки мне помогли всё донести. Ну, а потом след привёл сюда.

Воцарилась тишина, только Наоки напевала себе под нос, нянча в объятиях усатую доску на ножках. И потому особенно ясно прозвучал дрогнувший голос Лиоры:

– Я всегда считала себя добрым человеком. Но сейчас почему-то мне захотелось собственноручно раскопать завалы и обнаружить в какой-нибудь каверне эти две… две проблемы. Желательно без сознания, тихие и безвредные.

– Вряд ли, – откликнулась Наоки сосредоточенно, запустив пальцы вглубь «доски», вблизи скорее похожей на губку. – Насколько я помню, они всё-таки убежали, когда жор впал в ночное буйство посреди дня. И та, которая повыше, светленькая, говорила, что знает, где есть звери поинтереснее.

Мы синхронно переглянулись; похоже, всех одновременно посетила одна и та же ужасающая мысль.

– Мастера тварей, – озвучил её Маронг преисполненным вины тоном, как только он и умел. – Если по Лагону разбегутся ещё и айры… – и он многозначительно умолк.

Тейт задумался на целую секунду, выискивая положительные стороны.

– Ну, тогда мастеру Оро-Ичу точно будет не скучно?

Я представила дядю Эрнана посреди этого парка развлечений для адреналиновых маньяков – и резко мотнула головой:

– Не аргумент. Если уж праздновать благополучный исход нашего безумного приключения, то в относительном покое. Так что чем скорее мы остановим разрушительную парочку – тем лучше. – Я задумалась. – Может, Соулу намекнуть, что сестрёнка разбушевалась?

Выражение лица у Лиоры стало кислее, чем обычно:

– О, замечательная идея, Трикси. Он с удовольствием тебя выслушает, посочувствует, потом заметит, что дети всегда шумные и не стоит попусту волноваться, ведь как говорил один древний поэт… – передразнила она слегка рассеянную манеру говорить Соула и зловеще умолкла.

– Не надо поэтов, – взмолилась я. – Мне и так пришлось уже слишком много пережить сегодня: визиты близких родственников, ожившие иллюзии, наконец бегающие глаза на ножках, – вырвалось у меня в сердцах.

Фатальная ошибка. Я поздно заметила, что Наоки отвлеклась от своей загадочной губчатой доски и начала с интересом прислушиваться к диалогу; последняя реплика возмутила её до глубины души.

– Эй! А что не так с моими прелестными крошками? – надулась мастер – и вдруг, не меняясь в лице, издала странный переливчатый свист.

Тейт подорвался с места так резко, словно подушка всё-таки цапнула его через штаны.

– Мотаем, – тихим хриплым голосом произнёс он. – Живо!

Маронг тут же дёрнул Лиору на себя, буквально роняя её на платформу, и взмыл к своду пещеры. В голове у меня пронеслось паническое: «А как же мы?»

Но испугаться я толком не успела – Тейт перекинул меня через плечо, взвился в прыжке и свободной рукой зацепился за край.

– Замкни со всех сторон! – рявкнул он, рывком подтягиваясь и сваливая меня рядом с Лиорой.

И вовремя.

Пещера мелко задрожала; из боковых туннелей послышался слабый шум – шорох, писк, скрежет, скрип, топанье и цоканье. А затем из всех дыр хлынули, как плотоядные насекомые в фильме ужасов, мелкие твари – сплошным потоком. Глаза на ножках, зубастые шестигранники, летающие конструкции, больше похожие на кое-как сваренные друг с другом каркасы, суставчатые многоножки, точно собранные из сапфиров и изумрудов, игольчатые диски, сияющие кляксы…