А Ренгиса Лао наблюдал. Ему было интересно и – это почему-то купило меня окончательно, со всеми потрохами – хотелось включиться в игру.

Долгая, весёлая игра ко всеобщему удовольствию – так он воспринимал жизнь.

– Вот и познакомились, – подытожил рыжий, обнимая меня со спины, потом обернулся к Митчи: – Вы подружились?

Она протянула руку прямо над моим плечом и ласково взъерошила волосы Тейта.

– Мы присмотрелись друг к другу, и пока этого довольно. Ты пойдёшь наверх?

Загадочный вопрос. Но, кажется, сбил с толку он одну меня.

– Ага, – просто ответил рыжий. Потом обернулся к друзьям: – Кто возьмёт поднос, а кто – Трикси?

– А сама она не пыртычит? – встряла Айка. – Ну, она ж из ложи овеществлённого ничто.

Незнакомое слово сперва сбило меня с толку, тем более образ за ним стоял размытый. То есть примерно понятно, что имеется в виду – «не умеет», «не может», но вот оттенок какой-то странный… Пренебрежительный?

Да уж, как-то неловко получилось. Выгляжу двоечницей. Ещё и от Кагечи Ро сочувствием фонит.

– Ну а ты, что, в первый год по скале вверх побежала? – фыркнул Тейт, ни капельки не смущённый. – Так что насчёт…

Договорить он не успел – появились две девчонки-поварихи с огромным, почти метровым блюдом, на котором аккуратными горками лежала еда. Я опознала только опостылевшие лепёшки из листьев шерги, остальное было незнакомым. В центре возвышался немаленький кувшин, литра на четыре, и стопка чистых пиал. Рыжий отпустил меня и скользнул к блюду, заинтересованно принюхиваясь.

– Слушай, Митчи, за столько мы с Лао не расплатимся… – начал было он, однако хозяйка с улыбкой покачала головой:

– На побережье принято накрывать стол в знак добрых намерений, когда знакомишься с хорошим человеком. Это не для тебя, а для Трикси.

– Тогда хорошо! – повеселел рыжий. – Ты скажи, когда нам с Лао надо будет на сцену.

– Пошлю Карон, – пообещала Митчи и добавила: – Ваша ветвь свободна.

Сияющие облака вспыхнули отчего-то особенно ярко, неприятным красноватым светом, и это меня слегка дезориентировало. Всего на долю секунды, но хватило, чтобы упустить из виду кое-что важное.

Только что я стояла на земле и вдруг оказалась у кого-то на руках, окутанная пыльно-свежим ароматом, похожим на запах камня после грозы.

– Я понесу её, – раздался певучий голос Лао у меня над ухом. – Можно?

– У Трикси и спрашивай, – непоследовательно ответил Тейт, который только что распределял обязанности без оглядки на моё мнение. – Ух, тяжёлый! – добавил он, принимая поднос. – Митчи, спасибо!

– Ты не против? – улыбнулся Лао и подул мне на волосы.

Свежий аромат стал сильнее. У него что, дыхание такое? Действительно, как герой из сказки… Только чувствую я себя почему-то не пастушкой в объятиях принца, а принцессой, которую впервые в жизни усадили на настоящего белого пони с розовой лентой.

– Я очень даже «за».

Прозвучало это по-дурацки кокетливо, и от Тейта на мгновение повеяло кисловато-острым чувством. Не ревностью, но чем-то вроде того, что ощутила я сама, когда Митчи назвала его «рыжим». Неожиданно – и приятно, как будто сбылось глупое желание стать для него кем-то особенным.

Главный сюрприз поджидал впереди. Когда Лао начал двигаться, мне стало понятно, какая пропасть лежит между учеником, пусть и выделяющимся в общей массе, и подмастерьем. Тейт передвигался сверхъестественно быстро, но урывками, по-человечески. Прыжки, пробеги, безумная акробатика… Повторить хоть один элемент нереально, но можно хотя бы понять, что именно происходит.

А Ренгиса Лао был совсем другим. У него было не различить отдельных действий; всё слилось в одно быстрое и плавное, почти танцевальное движение. Он не сделал шаг, а сместился, скользнул, наклоняясь корпусом и отталкиваясь ногой, как на невидимых коньках.

Секунда – и «кухня» Митчи оказалась в двух десятках метров позади; другая – и зеркально-фрактальный мир опрокинулся, пол задрался под углом в девяносто градусов, а под ногами оказался рельефный ствол чёрного дерева; третья – и мы на высоте третьего этажа, на ветке метровой ширины.

Я резко выдохнула. Голова кружилась.

– А… Тейт так умеет?

– Он будет польщён, если узнает, каким оказался твой первый вопрос, – мелодично рассмеялся Лао и поставил меня на ноги. – Равновесие не потеряешь?

– Нет, наверное, – рассеянно ответила я и мысленно залепила себе оплеуху: глупо строить из себя железную леди на такой высоте. – Но присесть не помешает.

– Лучше сюда, – посоветовал Лао, указывая на развилку чуть дальше.

Основная ветка шла вверх под небольшим уклоном, затем раздваивалась, а уже чуть дальше вверх отходило ответвление толщиной чуть больше четверти метра. Там можно было присесть с относительным удобством, упираясь спиной в один сучок и придерживаясь за другой. И захочешь – не свалишься.

– Хорошая идея, – пробормотала я.

Лао с какой-то совершенно несвойственной Лагону галантностью предложил мне руку и, едва ощутимо придерживая за пальцы, подвёл к нужному месту. Помог устроиться, сам сел у ног, на самом краю, и запрокинул голову, чтобы удержать зрительный контакт.

Стройный, гибкий андрогин в зеленовато-серебристом трико, с графитово-серым шарфом на плечах – как картинка. И ещё этот запах мокрого камня… По отдельности всё экзотичное, чужое. А вместе – невероятно близкое.

– У меня такое ощущение, что я тебя знаю уже очень давно, – призналась я неожиданно для самой себя.

Лао улыбнулся краешками губ.

– У многих такое же ощущение при встрече с тобой, Трикси.

– Правда? – растерялась я. – А почему?

– А ты подумай, – ответил-пропел он.

И я, честное слово, уже почти задумалась, но тут снизу послышалась замысловатая ругань Кагечи Ро и визг Айки. Потом на ветку вскарабкался Тейт с подносом, на котором почему-то отсутствовал кувшин с шергой.

Стало шумно и весело.

Пропажа кувшина и ругань объяснились просто: он всё-таки свалился с блюда едва ли не на голову Кагечи Ро. Но, спасибо магии, ничего не разлилось и не разбилось. Подарок Митчи оказался воистину королевским. Особенно мне понравились крохотные рулеты из блинов, похожих на застывшее, слегка резиновое сливочное суфле, намазанное ореховой пастой. Когда рука сама потянулась за третьей порцией, я наконец осознала, как же всё это время мне не хватало нормальных десертов.

И кофе.

Шрах, уже второй раз за вечер чувствую призрачный вкус на языке…

Когда блюдо почти опустело и Лао разлил по пиалам шергу, атмосфера неуловимо изменилась. Тейт многозначительно переглянулся с Кагечи Ро, и вокруг нас возникла мыльно-радужная сфера. Как тогда, в первый мой день в Лагоне.

– Ты ведь уже залечила раны, Айка? – вкрадчиво спросил Лао, сощурив глаза. Девчонка склонила голову к плечу. – А теперь расскажи, как ты их получила. То, что уже рассказывала мне.

– Да ну, полный фаркан, – сморщила она нос и вздохнула. – Я, как договорились, ширбанула по скале, ну типа айра почуяла, а там прям баштар-моштар, целое гнездо. Все бегают, орут, ни пырта не делают, потом бац – Аринга. Злющая, ну вообще фаркан. Айров – того, меня заскримчала, а я такая как будто вообще не улю. Вроде выкрутилась. Но пока то, пока се – баштар-моштар, почти сет прошёл. Потом она сцимтнула, что вы не улю, ну и ширбанула за вами…

Я с ужасом поняла, что уплываю, потому что рассказ понимаю только в общих чертах. Образы угадывались, но только примерно. Видимо, растерянность отразилась на моём лице, потому что Тейт, глянув на меня, перебил Айку:

– Слушай, а можно нормально говорить? Ну, без твоих словечек.

– Ты не сцимтаешь, в чём фаркан, – искренне обиделась она.

– Он, может, и сцимтает, – мрачно откликнулась я. – А вот я вообще не улю.

Эта фраза почему-то вызвала дикий хохот у рыжего и виноватую улыбку у Кагечи Ро. Лао наблюдал с любопытством, но не вмешивался.

Айка вздохнула и продолжила рассказ уже без своего безумного сленга. Точнее, «фырканами» и «пыртами» она по-прежнему расцвечивала речь, но эти слова, кажется, не имели постоянного смыслового наполнения, только эмоциональное, потому понимать было легче.