— Я не могу открыто пойти против принца Рошина! — заметно испугалась Файона, прижав пострадавшую руку к груди. — Своими махинациями на ритуале вы и так испортили мне репутацию! Я променяла на вас возможности стать леотой Слоанна! А теперь мне вряд ли удастся вернуть прежнее положение!

— Заметьте, вы сами на это пошли. А могли бы отказаться…

— Не могла! — баронесса тряхнула головой, и её локоны небрежно рассыпались по плечам. — Сами понимаете, монаршим особам не отказывают, если только они сами этого не хотят!

— Вот только не нужно строить из себя жертву обстоятельств! — Двэйн громыхнул стулом, подгоняя девицу.

— Хоть я и не жалела о том, что всё обернулось так, — Файона плавно села за стол, — но всё же меня некоторым образом вынудили. Прямо как вы сейчас! Угрожая моей жизни!

— Пишите, лиэса, пишите! — Двэйн поставил перед ней чернильницу с пером. — Время не на вашей стороне.

Скорей всего, сейчас он выглядел в глазах Файоны циничным чудовищем, которое играет на чужих слабостях, но пусть лучше так — может, она наконец откажется от мысли стать его леотой. Благо правая рукка баронессы не пострадала — она аккуратно и быстро записала все свои слова, оставила внизу вычурный росчерк и подтвердила его собственной магической печатью — такие создавались для всех магов высокого положения.

— Вы довольны и теперь изволите вылечить меня?

Двэйн передал признание Файоны Бэйву, а затем ещё раз осмотрел её ладонь. Тьма распространялась быстро, но её ещё можно было остановить.

— Я сейчас приду, — он натянуто улыбнулся.

Пришлось немного слукавить, чтобы заставить Файону признаться. Сам он избавить её от чужой тьмы не мог. А вот Эйлин — могла. Уникальный маг с уникальными способностями — чем больше Двэйн её знал, тем яснее осознавал, что никому отдать не сможет.

Девушка удивилась его просьбе. Разозлилась поначалу и даже упрямо заявила, что помогать “мерзкой лгунье” не станет. Но затем, видимо, вспомнила, что и сама не всегда была честна. Да и не была она бесчувственным монстром — и потому, слегка поворчав, всё же пошла с Двэйном.

Увидев её, Файона подскочила на месте и спрятала руку за спину.

— Вы сказали, что сами сумеете меня излечить!

— Я солгал. Но если вы вежливо попросите, возможно, лиэса О’Кин согласится вас спасти.

Девушки уставились друг на друга так, словно готовы были сцепиться в драке, как разозлённые кошки. Огневичка ждала. Баронесса колебалась, но не слишком долго. Видимо, боль в руке не давала забыть об опасности.

— Простите меня за всё, — наконец выдавила она. — И прошу вас…

— Хорошо, — перебила её Эйлин. — В конце концов однажды вы тоже спасли мне жизнь, какими бы ни были ваши мотивы. Так что будем квиты.

Файоне пришлось вытерпеть немалые страдания, прежде чем вся тьма в её крови была выжжена. Но после она оглядела ладонь, которая теперь выглядела почти здоровой и даже нашла в себе силы улыбнуться.

— Не забывайте, — напомнил ей Двэйн. — Я потребую от вас подтверждения ваших слов в любой момент, когда мне это понадобится.

Баронесса лишь кивнула, после чего вновь вернулась к сборам в дорогу.

Есения/Эйлин

— Что случилось, детка? — ба встретила меня в гостиной, когда я вернулась от Файоны. — Я слышала от слуг, ночью был страшный шум. Но вечером выпила успокоительные капли, и потому не проснулась.

— Как и всегда, ба, — ответила я, шагая через комнату. — Очередные козни и ложь. Всё ради того, чтобы застолбить себе местечко потеплее или кому-то угодить.

Вместе мы прильнули к окну — и как раз успели заметить, как на запятки экипажа грузят вещи баронессы, как она сама выходит во двор и, не прощаясь ни с кем, не оглядываясь, уезжает.

— Всё-таку убралась. Надо же! Не думала, что она сдастся, — задумчиво резюмировала Нэсса. — Обычно таких мужчины отдирают от себя с мясом.

— Она и так успела натворить дел, пусть едет. Мне будет спокойнее.

Впрочем, насчёт спокойствия меня терзали большие сомнения. Если верить Двэйну, скоро в Гитмор нагрянут суровые маги — по мою душу. Но бабуле лучше об этом не знать — чтобы не волновалась зазря. Наверное, внутренне я согласилась на предложение претемнейшего сразу, как он его озвучил. Деваться мне особо некуда.

— Так всё же, что такого случилось, что эта дамочка решила сбежать, поджав хвост? — бабуля вернулась в кресло и вольготно откинулась на спинку. — По замку ходят совсем уж безумные слухи. Я даже не знаю, чему верить.

Вновь вспоминать события прошедшей ночи мне вовсе не хотелось. Однако Нэсса ждала подробностей, а через мгновение, словно почувствовав нечто интересное, пришла и Айне. Мне пришлось пересказывать все события ночи — но лишь до того момента, как вмешался Двэйн.

— И что же, получается, это она всё подстроила? — немало удивилась бабуля. — Какой кошмар! Нет, я предполагала некие козни, н не думала, что они достигнут такого размаха!

Я тоже не думала. Создать настолько натуральную иллюзию, чтобы спровоцировать меня на использование магии, это ещё постараться надо! Но Двэйн предупредил, что у него теперь есть доказательства всех этих магических махинаций, и в случае чего он сможет за меня заступиться.

Впрочем, проверки структуры моей энергии избежать всё равно не удастся.

Мне ещё пришлось поотвечать на расспросы бабули и Айне, которым были интересны все подробности — но наш интригующий разговор прервала служанка, которая принесла для меня записку.

Запечатана та была магией — чтобы точно никто не прочёл — но как только я прикоснулась к аккуратно свёрнутому листку, печать распалась.

“О нашем договоре никому знать не нужно. Будь осторожна. Кроме Файоны в замке могут быть и другие наблюдатели принца. Более того — они наверняка есть! Сегодня нам лучше больше не видеться. А завтра перед рассветом, когда все ещё будут спать, спускайся в храм. До того, как все начнут просыпаться, мы успеем провести наш эксперимент. Я буду ждать”.

— Это от дорха Ардера? — кокетливо приподняв брови, уточнила Айне, дождавшись, когда я дочитаю.

Я только кисло улыбнулась и спрятала записку за корсажем.

— С чего ты взяла?

— Ну а кому тебе ещё писать? — пожала плечами ба. — Да и судя по твоему лицу, там не было ничего неприятного, однако ты разволновалась — значит, было нечто тайное.

— Знаешь, ба, я всё смотрю на тебя и не понимаю, почему ты до сих пор не пошла в дознаватели?

— Вот ещё! В моей жизни и так хватает происшествий, чтобы совать нос в чужие.

Ещё не раз до вечера я успела обсудить всё предстоящее с Гуглом. Он уверял меня, что претемнейший сроду не причинит мне вреда, а потому так или иначе всё закончится хорошо.

“Либо ты избавишься от Хаоса, — рассуждал он, грея пернатый зад у камина, — либо разделишь бремя обладания им с тёмным. Это не идеально, но терпимо”.

— Мне запрещены любые связи, если я хочу однажды отыскать путь домой…

“Есенька, — вздохнул птиц. — К сожалению, сейчас нам приходится решать насущные проблемы. С остальным будем разбираться, когда войдём во Врата Ингимона. Кто знает, как это повлияет на тебя или на тёмного”.

И правда. Всё может измениться в любой миг, могут вмешаться сторонние силы. Чужие интриги или планы, которые будут сталкиваться с нашими — всего не предугадаешь.

Нужно ли говорить о том, что ночью от волнения я почти не сомкнула глаз! А стоило только немного задремать, как мне начинала видеться химера. Страшно было бы связать себя с чем-то подобным. Всё же моя рысь выглядит гораздо приятнее и привычнее.

Я едва дождалась утра, чтобы наконец прекратить собственные мучения и встать. Голова была на удивление ясной, решимость придавала сил. Я тихо собралась, не вызывая слуг — как на тренировку. Так будет удобнее.

Гадая, не рано ли ещё выходить, направилась в храм, с трудом вспоминая где мне нужно свернуть и по какой лестнице спуститься. Но, несмотря на все трудности пути, всё же отыскала нужную дверь и, слегка робея, открыла её — без положенного в таких случаях официоза.