И, похоже, Претемнейшего посетили те же мысли.

— Дорх Ардер! — окликнул его кто-то. — Прошу вас! На пару слов!

Он кивнул нам и отошёл, красноречиво глянув на меня напоследок. Файона хранила на губах смиренную улыбку ровно до тех пор, пока он не скрылся в гостиной.

— В Гитморе вы прямо знаменитость, — проговорила она тихо. — К счастью, леоты дорха Ардера оказались весьма болтливы и предупредили меня насчёт вас. Вижу небезосновательно.

Она похлопала веером по ладони, словно собиралась меня им выпороть.

— Надеюсь, они запугали вас достаточно сильно, чтобы у вас хватило ума не связываться со мной, — я мило улыбнулась. — У меня, знаете… с нервами непорядок. Чуть что — хоп! — и в пепел.

— Что вы… Я обеими руками за мирное сосуществование. Несмотря на россказни злобной простушки Гленны, я не вижу в вас совершенно никакой угрозы для себя и своего статуса. Чужая метка на руке, императорский браслет… Вас попросту не подпустят к Двэйну ближе, чем нужно. Так что будем дружить? — она покосилась на меня с таким выражением в карих глазах, что желания дружить с ней у меня не прибавилось.

— Дружбу не обещаю, но нейтралитет — пожалуйста.

С этими словами я кивнула ей на прощание и ушла. Немного прогулялась по давно увядшему саду, слушая музыку, что доносилась через приоткрытые окна. К счастью, желающих проветриться, кроме меня, не нашлось.

Затем я решила, что с меня на сегодня хватит веселья. Уже поздно — и лучше отдохнуть. Поэтому я вернулась в дом с заднего двора, чтобы ни с кем не столкнуться, и быстро поднялась к себе.

Как хорошо! Ни тебе укоризненных взглядов Броны, ни попыток завести разговор Кадана или Двэйна.

Я спокойно собралась ко сну и легла в постель, но обнаружила, что заснуть никак не могу — и дело даже не в шуме на первом этаже. Сон просто не шёл. Я открыла книгу, но и на чтении сосредоточиться не могла.

Затем налила себе ванну — чтобы расслабиться в тёплой воде с капелькой масла. Тогда только меня и правда начало клонить в дремоту. Обтираясь полотенцем на ходу, я вернулась за сорочкой, которую оставила на постели — и тогда услышала шаги в коридоре.

Они остановились прямо за дверью. Спешно одевшись, я подошла к ней тоже и прислушалась. Все чувства обострились — и тогда удалось ощутить отклик тёмной магии того, кто сейчас чего-то ждал снаружи. Словно решался…

Кто это? Настырный Кадан Гард? Или обнаруживший моё исчезновение Двэйн?

Кто бы это ни был, а заявиться так поздно в мою комнату, это знаете ли, верх наглости!

Пока некто размышлял, стоит ли ему рисковать здоровьем, я ещё и вооружиться успела. Огонь огнём, но в небольшой спальне проводить пламенные экзекуции чревато. Тут везде шторы, ткани, ковёр…

Поэтому я прибегла к классическому оружию всех девиц, чести которых угрожает опасность: взяла кочергу из набора, что стоял у небольшого камина. Тяжёленькая — сойдёт припугнуть.

Я уже взялась было за ключ, что торчал в замке, чтобы его повернуть и встретить гостя, как в дверь что-то глухо ударилось — не похоже на кулак. Я даже оторопела слегка. Прислушалась — и обречённый “бум” повторился чуть выше уровня моей головы.

Через миг снаружи вновь раздались шаги — быстрее и злее предыдущих — а за ними полный гнева голос:

— Что вы тут делаете, лэс Гард? — по рокочущим интонациям я сразу узнала Двэйна.

Сердце икнуло — и я заподозрила, что однажды он таки доведёт меня до инфаркта одним своим появлением.

Дверь чуть скрипнула, когда с неё как будто снялся очень тяжкий груз.

— Я просто пришёл поговорить, — спокойно, даже вяло ответил Гадович. — Вы полвечера не давали мне это сделать!

Снова что-то икнуло — но теперь точно не моё сердце. Оно хоть и подрагивало, но скорее трепетно, а не лихорадочно.

Шаги приблизились, слегка приглушённые ковровой дорожкой, расстеленной в коридоре.

— Вас предоставь самому себе, вы точно сотворите какую-нибудь глупость! Особенно в отношении Эйлин. Графиня О’Кин жаловалась на вас. Она и попросила меня приехать, чтобы остановить ваши поползновения.

— Я не нуждаюсь в опекуне! — вихляющим тоном возразил Кадан. — И ваши поползновения, к слову, ничуть не скромнее моих!

О, похоже тут всё ясно… Кое для кого фуршет не прошёл бесследно.

— Вы мните о себе слишком много, — снисходительно хмыкнул Двэйн. — Нет, сюда меня привели гораздо более важные дела, но беспокойства графини насчёт вашей благоразумности это не отменяет.

— Более важные дела, это сбежать от навязанной леоты, например? — голос Канана ещё немного поплыл.

Дверь снова скрипнула, когда на неё навалилось тяжёлое тело, а затем сотряслась от очередного “бум”.

— Знаете, я не стану спорить, — тон Двэйна слегка повеселел. — Сейчас я гораздо лучше понимаю Эйлин. Когда тебе пытаются что-то навязать или навязаться — это крайне неприятно. Поэтому прошу вас отправиться к себе и хорошенько проспаться. Вижу, от досады вы перебрали…

А это становилось очень занимательно! Прямо наблюдение за битвой самцов в дикой природе. Один, правда, слегка подбит.

— Эйлин своенравная особа, — вздохнул Гадович, страдающе возясь спиной о дверь, на которой после всего случившегося вообще обязан будет жениться. — Но у нас попросту не было удачного случая откровенно обо всём поговорить! Я бываю вспыльчив. Но уверен, она многое поймёт, как только выслушает меня спокойно.

Что-то не припомню, чтобы он пытался мирно со мной поговорить, всё норовил указать мне на моё место и прижать где-нибудь в уголке. Хороший подход, ничего не скажешь!

— Учтите, если вы будете использовать скрытые возможности метки, я вынужден буду доложить об этому его императорскому величеству, — предупредил его Двэйн. — Воздействие на волю — побочный эффект. И пользоваться им запрещено!

Ах Гадович, червяк — сам говорил, что воздействие через метку вполне обычная практика в случае непокорных девиц! Думаю, стоит оспорить его право сделать своей леотой Айне — вдруг на неё он тоже воздействует, просто незаметно?

В непосредственной близости от меня завязалась некоторая возня. Похоже, Двэйн пытался оторвать Кадана от его единственной опоры в этой жизни, но тот сопротивлялся. Его возмущённое пыхтение сопровождалось периодическими “бумами” затылка о дерево.

— Да оставьте вы меня в покое! Здесь буду лежать!

Вскипев от негодования, я даже кочергу выронила. Она громко брякнула о пол, и разговор снаружи резко оборвался вместе с шорохами.

Можно было больше не скрываться. Я подняла оружие и открыла дверь. Кадан повис под опасным углом к полу, потому что сейчас его держал только Двэйн — за грудки. Претемнейший же уставился на меня с невинным недоумением на лице. Мол, он и делать ничего не делал, просто мимо проходил.

— Что за совет на ночь глядя под моей дверью, уважаемые дорхи? — я упёрла руку с кочергой в бок.

Это произвело на них определённое впечатление. Двэйн отпустил Кадана — и тот рухнул мне под ноги. Поморгал, оценивая вид снизу, и выдал:

— Камин топите?

Тебя притопить бы где-нибудь, да местные законы такого не прощают. Я только закатила глаза: даже злиться на него сейчас было как-то грешно. На счастье, с другой стороны коридора к нам вышел лакей. Я подозвала его взмахом руки. А Двэйн сгрузил на него почти бесчувственное тело окончательно разомлевшего Кадана.

— Отведите его в комнату, будьте добры, — он похлопал Гадовича по ссутуленной спине.

— Но я хотел… — возразил было тот.

— Поспать ты хотел, — поставил точку претемнейший.

И как только лакей увёл страдающего “Ромео”, как Привратник тут же повернулся ко мне. Он-то был полон всё той же решимости, что и раньше. Вкупе с возросшим гневом — конечно. Кажется, даже одним только взглядом он мог погнуть кочергу в моей руке.

Я только ойкнуть успела, как Двейн решительно и ловко втолкнул меня обратно в комнату, на ходу разоружая. Правда, основной арсенал остался при мне — и он явно об этом помнил.

— Так всё же, — начал он словно бы с середины прерванного разговора, прошёл до камина и вернул кочергу на место. — Всё же я хотел бы до возвращения в Гитмор уточнить у вас один важный момент.