Он может обернуться в любой миг – и какой облик выберет, это отдельная интрига.

– Я помню. И это интересует меня больше всего остального.

Принц сделал полшага назад – и тут же его окутало вихрем тьмы. Ещё несколько мгновений она оставалась бесформенной массой, а затем обрела очертания огромной химеры с волчьим телом, змеиным хвостом и огромной неопознаваемой башкой – то ли драконьей, то ли собачьей, – пасть которой была набита зубами, словно кольями. Решил зайти с козыря! Это любимый савир его высочества. Тот, чей облик даже в бою он может поддерживать очень долго. Измотать, значит, думает, устрашить, склонить зрителей и, может быть, даже леот противника на свою сторону!

Двэйн вмиг принял решение – призвал паука. Тот не уступал в размерах чудовищу Рошина и был довольно прост в управлении. Огромные жвалы могли привести в ужас даже самого стойкого и повидавшего многое на своём веку воина. В облике паука противника удобно было пропускать под брюхом, наседать сверху и бить в самые незащищёные места.

Конечно, бой тут не насмерть. Скорее, это поединок магических сил. Тёмный может развеять облик противника, наседая собственной энергией, ища слабые точки савира, узлы, на которых он строится.

Зрители заохали так, словно всем одновременно стало плохо. Кто-то даже взвизгнул – и смолк, как и остальные, завороженный зрелищем. Двэйн во все восемь глаз следил за тем, как ловко перемещается по полю савир принца. Куснёт – и самая насыщенная тёмная энергия, которая для обычного человека будет страшным ядом, постепенно разрушит облик соперника.

Ощущать себя в огромном теле было необычно. Двэйн давно не выпускал паука, но быстро привык к тому, что у него сейчас целых восемь ног, крупное туловище и тоже, между прочим, яд в арсенале.

Волк сделал несколько выпадов – удалось увернуться. Удар хвостом – пришлось подобрать пару ног, чтобы не замедлиться и не потерять обретённый ритм перемещения. Двэйн искал момент, чтобы подловить принца и ударить жвалами. Но химера была чуть мельче и юлила, как самая настоящая змея. И не упускать её из виду помогало удивительное зрение.

Двэйн вычислил угадываемый порядок атак принца. У каждого мага обычно своя выработанная система боя. В первый раз удалось преградить принцу путь лапами, сбить с пути, заставить уклониться в неудобную сторону.

Там Двэйн подловил его паутиной, замедлил и достал жвалами. Впрочем, химера извернулась и умудрилась укусить его за одну из лап. Но вполсилы. Наверное, поэтому савир Двэйна развеялся чуть позже, чем Рошина.

Грянул гонг.

– Я должен был это предвидеть, – выдохнул его высочество, вытирая пот со лба.

Потеря облика – это всегда неприятно. Нужно немного времени, чтобы прийти в себя, унять ломоту в мышцах, вызванную оттоком магии. Пока зрители возбуждённо обсуждали первую схватку, оба поединщика восстановили силы. Но теперь Двэйн решил застать принца врасплох.

Ещё по тому, как начали завихряться магические потоки Рошина, он догадался, чей облик тот примет сейчас. Дело рискованное, но хотелось верить, что всё получится, и тогда во второй половине схватки у него будет преимущество.

Двэйн обернулся огромным соколом и сразу взмыл над головой медведя, которым обратился принц. Тот такого поворота не ожидал. Скорее думал, что противник станет драконом – самым надёжным своим савиром. Гигантский медведь был почти одного с ним размера, да и раньше они уже сходились в схватках в таких обликах.

Но несмотря на то, что сокол выглядел слабее, он был маневреннее и при этом не менее опасен.

Двэйн нападал на принца сверху, а тот лишь размахивал огромными лапами в попытке его достать. Крутился, словно его оса жалила, ревел так, что сотрясались скамьи, где сидели гости. Пару раз он клацнул зубами в опасной близости от лап птицы, но всё равно был медленнее.

Тут Рошин прогадал.

Однако силы уходили у обоих. Савиры не могут слишком долго находиться в человеческом мире. Двэйн заметил с высоты, как побледнела леота его высочества – та, к которой и был привязан этот облик.

Ещё пара ударов когтями – и можно будет сводить к ничьей, чтобы не слишком обижать Рошина. Лучше, если ни за кем не останется явного преимущества. А дальше у Двэйна ещё два надёжных савира – и поединок пойдёт легче.

В очередной раз поднявшись до границы защитного купола, Двэйн камнем бросился на голову разозлённого сумеречного зверя. Взмахнул крыльями и тут понял, что не чувствует их. Голову повело, перед глазами всё завертелось.

Он всё же упал – но не так, как рассчитывал. Рухнул с приличной высоты в облике человека прямо под ноги гневно пыхтящего медведя.

И тут Рошину тоже нужно было бы скинуть облик, но он отчего-то не стал. Напротив – двинулся на противника сотрясающими землю прыжками. Двэйн едва успел встать – и тут же отшатнулся.

Когти медведя зацепили рубашку и оторвали от неё приличный клок. Медведь рванул «поводок» на себя, готовясь нанести удар другой лапой. Пришлось приложить все силы, чтобы окончательно отодрать от себя кусок ткани и высвободиться из рукава.

Что-то рубашкам последнее время не везёт. Так можно в одном исподнем остаться!

Двэйн отшагнул ближе к краю площадки, попытался вызвать следующего савира, но внутри всё отозвалось глухой пустотой. Нужно выждать положенное время отката, но сейчас некогда. Похоже, всё гораздо серьёзнее, чем просто ослабшая связь с соколом.

– Рошин, стой! – крикнул Двэйн, когда медведь снова двинулся на него.

Что вообще происходит? Почему он не видит, что всё не так?!

Двэйн закрутил бич из сгустков тёмной энергии, чтобы хоть немного приструнить зверя. В последний миг перед атакой медведя ушёл в сторону, развернулся и набросил аркан на широченную мохнатую шею. Потянул, пытаясь пригнуть к земле.

Зверь махнул лапой, разрывая путы. Встал на четыре лапы и снова бросился на противника.

Придётся отступать!

Новая попытка призвать другого савира прошла впустую. Мерцающая граница поля подсказала, что пора бы и остановиться. Двэйн попытался увильнуть от удара медвежьими когтями, но четыре огненные полосы боли разорвали бок в клочья.

Тогда только прозвучал тревожный, какой-то панический гонг.

Оказалось, с того мига, как Двэйн потерял савира, и до ранения прошло не больше нескольких мгновений. А показалось, что пара часов!

Тогда только медведь успокоился и медленно растворился, снова обращаясь принцем Рошином.

– Какого Хаоса тут происходит, Двэйн? – налетел его высочество, ошалело сверкая глазами. – Я же мог тебя прикончить!

Просто открытие века! Святая невинность – обнять и утешить.

– Странно, что не прикончил. Ведь ты видел, что я не обращаюсь! – огрызнулся Двэйн, держась за распоротый когтями бок. Сквозь пальцы струилась липкая кровь. – Как много времени тебе понадобилось бы, чтобы это понять?

– Я ждал, что вот-вот… – яростно пропыхтел Рошин. – Что с тобой? Сильно зацепило?

– Жить буду, – отмахнулся Двэйн и повернулся к повергнутым в полнейший шок зрителям.

Леоты сгрудились у магической завесы, не в силах перешагнуть через неё. Лия держала за плечи бледную, словно мел, Гленну. Алиша рыдала, то и дело вытирая со щёк слёзы, но успокаивать её никто не торопился. Связь порвана – это понятно любому, даже стороннему наблюдателю. Теперь она просто одна из женщин, которые опасливо поглядывают на поле и обсуждают увиденное.

Двэйн обвёл гостей взглядом. Вот графиня Нэсса О’Кин – прикладывает к носу флакон с бодрящей солью. Рядом Айне – что-то говорит ей и поглядывает на Кадана, который, ещё не имея ни одного савира, кажется, не готов оказался увидеть подобное. Эйлин не было даже среди испуганно хлопающих глазами подмастерьев.

Где она?

И тут огненная вспышка привлекла всеобщее внимание. Не дожидаясь, пока магическая завеса спадёт, непоседливая лиэса О’Кин просто прожгла её, словно тряпку. В прореху тут же кинулась она сама, придерживая подол сдержанно строгого платья. За ней проскочил кудрявый лекарь Джед. Дальше Бэйв, громогласными окликами отгоняя всех, кто из любопытства ещё хотел подойти ближе.